Сирахама - Артур Прядильщик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ценю! Еще как ценю! — Запротестовал я и подвинул коробку поближе к подруге. — Дозо![2]
Вообще, когда Миу находится рядом, голова у меня работает скверно: я говорю какие-то неуклюжести, не к месту краснею… Особенно часто это стало проявляться после начала моей двойной жизни тут.
«И чего у тебя по ней так крышу сносит — не понимаю! Ты же в два раза меня старше! Я вот как-то терпел…»
«Гормоны и спермотоксикоз — раз… я уже и забыл, как они, оказывается, по мозгам лупят. Потрясающая красота местных девушек — два. В какую ни ткни — смертоносный кавай и улет мозгов. И — три — даже среди местных красавиц наша подружка выделяется… И потом — она же, черт возьми, УМНАЯ! Четыре»
«Умная девушка — это так круто?»
«Если не стервозина, то, считай, я — самый счастливый человек на Земле… ну, конечно, если она именно меня выберет. А умные девушки, выбирают, как правило, САМИ. Ну, а если нет, то — примите наши соболезнования, Сирахама-кун!»
«Ну, по этому „канону“ у нас же с ней все будет хорошо?»
«Можно этим каноном стены туалета обклеить. Я вытащил все, что смог вспомнить… И то, что творится в этом мире, ни в какие ворота не лезет! И — не в два раза — совсем уж в старые пердуны меня записывать не надо!»
— Кенчи-и-и… — У меня перед лицом помахали ладошкой. — Ты все еще с нами?
— Я все еще с вами! — Улыбнулся я, увидев ополовиненный «состав» моего домашнего бенто.
— Вкусные «шарики»… — Похвалила Миу и предложила. — А хочешь мои попробовать?
«О, да! Я б твои „шарики“ с удовольствием попробовал бы…»
«Ну, ты и пошляк! Любые слова на это дело переводишь! Старый извращенец!»
«Это все гормоны Сирахамы Кенчи!»
«Не перекладывай свои старческие проблемы на головы молодых, извращенец!»
— С удовольствием, Миу-сан!
Миу проказливо улыбнулась, и ловко подхваченный палочками кусочек обжаренного сыра отправился к моему рту:
— Ну-ка, Кенчи, скажи-ка «а-а-а»!
«Ну! Ну! Вот видишь! Это же тут классика! Значит, какой-то смысл в каноне все-таки есть?»
«Вот что хочешь со мной делай, а поверь старому опытному извращенцу… вот поверь… посмотри в эти лукавые глаза… а главное — прислушайся к эмоциями — и сам поймешь, что над нами чуть-чуть издеваются!»
— А-а-а-м! — Я осторожно пережевывал пойманный кусочек. — Очень вкусно, Миу! Еще чуть-чуть и ты сможешь готовить даже лучше, чем моя мама!
Судя по эмоциям, Миу слегка огорчилась.
«Ой-ой, Старик, ты чего?! Такое нельзя девушкам говорить!»
«Если ты молодой и глупый, то — нельзя. А если я старый и умный, то — можно. Элемент флирта: она покусывает нас, мы покусываем ее. В итоге, оглянуться не успеваем, как оказываемся в одной постели! Может, действительно, ее легкое издевательство над нами — результат зарождающихся романтических чувств! Ну, как в этой вашей дурацкой манге!»
«Во-первых, не дурацкой! У вас, кстати, вообще никто, кроме профессионалов, рисовать не умеет! А у нас — каждый второй школьник рисует вполне сносно! Во-вторых, Старейший нам „бубенцы“ за такое оторвет!»
«Кхе… молодой, мля! Вот это было жестоко с твоей стороны! Я только-только воспарил на крыльях фантазии, а ты меня подстрелил, как Пятачок — Винни-Пуха!»
— Ара-ра! — Миу прижала палочки к губам и состроила огорченное личико. — Неужели моя готовка оказалась хуже, чем у твоей матушки? Ты прямо побледнел, Кенчи-кун!
— Ну, Миу-сан, не огорчайся так! — Вдохновенно начал я. — Сама подумай, моя мама готовит для своего любимого мужа и для еще более любимого сына! Ее готовка наполнена женской любовью и материнской теплотой! Я уверен, что когда ты станешь готовить для своего любимого человека, то твои блюда будут еще более вкусными… — Я сделал маленькую паузу. — Для этого человека.
«Ну, ты и разошелся, старик!»
«Ты на эмоции посмотри! Учись, сосунок!»
Миу слегка порозовела. Девушка была смущена. И не нужно было никакой эмпатии, чтобы это понять. И — вот это странно — чем-то опечалена.
«Хм, Ну, что я могу сказать… Надежда у нас есть! Думаю, концепция готовки с любовью найдет отклик в ее сердце! И следующая готовка станет каким-то маленьким кулинарным шедевром!»
«Ты — старый эгоист!»
«А?»
«Во-первых, с чего ты взял, что являешься ее любимым человеком, для которого стоит разводить кулинарные чудеса?»
«Вот и проверим! А если нет… вокруг столько красивых девушек, только и ждущих применения нами моего богатого жизненного опыта по охмурению! Что во-вторых-то?»
«Во-вторых, ты подумал о том, что ей сегодня: а, с тобой тренироваться, бэ, потом заниматься стиркой, уборкой и покупкой продуктов и, вэ, потом шестерых человек кормить? Даже семерых, если мы останемся ужинать после тренировки!»
«Ой!»
«Эгои-и-ист!»
«Ладно, я решу этот маленький вопрос…»
«Ну, давай — решай!»
«Не сейчас! Мы же хотим обеспечить чистоту эксперимента?»
— Миу-сан… В Редзинпаку ведь знают, кто моя матушка?
Судя по эмоциям, девушка насторожилась и напряглась.
«Знает, конечно! Если б не знала, испытала бы недоумение…»
«Ты не понял. То, что в Редзинпаку об этом знают, и так ясно — история вышла скандальная и широко освещалась, а мастера должны были следить за событиями в мире боевых искусств. Но сейчас нас интересует вовсе не факт этого знания»
«А что?»
«А вот сейчас увидишь…»
Девушка изобразила удивление:
— Твоя матушка? Очень милая женщина… — Миу проказливо улыбнулась. — Обожающая своего мужа и детей! И очень вкусно готовит… для них.
— Моя матушка — Старшая Сестра Драконов. Изгнанная. Мастера Редзинпаку об этом знают?
Миу поколебалась, внимательно разглядывая меня.
— Знают. — Кивнула она. — Почему спросил?
— Хочу узнать, не с этим ли связан выбранный метод обучения… попытка убийства на каждой тренировке?
— Да, Кенчи-сан. — Миу смотрела со спокойным ожиданием. И спокойна она была не только внешне.
— Это как-то связано с попыткой «расшевелить кровь»?
— Да.
Миу в эмоциях была довольна… наверно, моей сообразительностью. Но что-то подсказывало — сама тема ей все-таки не очень приятна…
— Тебя… твою «старшую кровь» расшевелили так же?
Да! Точно! Темы, связанные со «старшей кровью», ей не нравятся особенно…
— Ой, Кенчи, это было так давно. — Отмахнулась она якобы равнодушно. — Я и не помню уже. Но подвергнуть почти настоящей опасности — это же классический способ!
«Вот, смотри, Кенчи. Как просто и элементарно до нас довели информацию о том, что Миу, оказывается, тоже — результат многовековой селекции!»
«Слушай, а это не значит, что… ну…?»
«Ой, какие мы застенчивые, надо же! А то раньше матушка нам почти прямым текстом не говорила, что в случае удачного прохождения Лабиринта Драконов, нас будут рассматривать в качестве породистого дракона-чемпиона для разведения маленьких дракончиков?»
«Говорила…»
«А кто еще потом, закрыв дверь, прыгал на кровати и кричал: гарем! Гарем!»
«Кхм…»
«Ну а Миу, скорее всего, будут использовать так же! Сразу после этого вашего совершеннолетия… Так что, смотри, не попорти чужой генетический материал, хе-хе… А то нам, действительно, бубенцы оторвут! Ха-ха-ха!»
«Что смешного-то? Это же паршиво!»
«Ладно, не сцать! Прорвемся! Тем более, если не получится, то процесс будет в целом приятным! Никто нас приковывать наручниками к прозекторскому столу и насиловать не станет, хе-хе… Сами побежим покрывать и осеменять, когда товар лицом покажут!»
«Вы, старые — все такие циники?»
«Это не цинизм, малыш! Это жизненный опыт!»
«Тьфу!»
— Ара-ра, Кенчи-сан! — Насмешливо протянула Миу. — Почему размышления о способе пробуждения «старшей крови» заставило тебя так сильно покраснеть?
«Подставил, козел старый!»
«Погоди, малыш… Помнишь тот канон?»
«Ну, да…»
«Есть у меня небольшое подозрение… Точнее, БОЛЬШОЕ и НЕПРИЯТНОЕ, подозрение. Только надо ее расспросить».
«Может, не надо? Тема ей явно неприятна! И это невежливо, в конце концов!»
«Да пошла эта национальная вежливость в противоестественное эротическое путешествие! Ты любишь Миу?»
«Э-э-э… Ну-у-у… как-то ты неожиданно спросил…»
«Если не любишь — переключаемся на других — вон их сколько вокруг обедать изволит… и все заинтересованно косятся — такая красавица тебя кормит… А женщины, если вдруг не знаешь, оценивают других мужчин по их женщинам! А если любишь Миу — значит, должен отвечать четко и быстро! И никаких „неожиданно спросил“ и всяких „э-э-э“ и „Ну-у-у“ в этом вопросе быть не может! Любишь или нет?»
«Люблю!»
«Молодец! Я ее тоже люблю!»
«Эй-эй, послушай…!»
«Не боись! С тобой я поделюсь! Значит так! Засовываем вежливость в одно место и задаем неприятные вопросы. Если девушка умная — поймет! А если нет… ну, любовь, конечно, зла, но глупые или спесивые барышни нам нужны исключительно во временное пользование, верно?»
