В зоне сотрясения - Дэвид Джерролд

«Дочь фермера» выглядела лучше, чем это можно было предположить по названию. Расположена на Фэрфакс-авеню, недалеко от «Фермер-маркета». Хотя это, конечно, еще не та «Дочь фермера», какой она будет в шестьдесят седьмом году.

Я зарегистрировался, добрался до комнаты и повалился на постель, лениво размышляя о том, не стоит ли заказать «девушку по вызову». У меня был телефончик эскорт-службы, если, конечно, они еще занимаются этими делами, однако, подумав, пришел к выводу, что это не слишком хорошая мысль. Скоро мог быть толчок времени. Почти наверняка. Не самое благоприятное время для девушек.

Поэтому я удовлетворился стаканчиком спиртного на ночь, принятым в баре. Там почти никого не было. Только бармен и я. Бармена зовут Хэнк. Я спрашиваю его, из какого он времени, он думает, что я шучу, и награждает меня широкой дружеской ухмылкой, а потом предлагает выпить еще, но я отказываюсь. Замолкаю и встаю. Сегодня вечером времетрясение, толчок. Он пожимает плечами. Он уже попадал в два сотрясения. Теперь у него нет даже кошки. Все самое важное Хэнк носит с собой в сумке, которая стоит у двери. Точно так же, как и я.

Большинство жителей Лос-Анджелеса перестали ходить в гости; никому не хочется внезапно попасть под разрыв времени и обнаружить, что ты на год или на десять лет отброшен от своей семьи. Некоторые люди намеренно уезжают из города, надеясь избежать сотрясений времени и таким образом предотвратить катаклизмы в своей жизни. Некоторым это удается, некоторым — нет. Наиболее предприимчивые тщательно составляют таблицы результатов спортивных состязаний и диаграммы колебания курса акций, надеясь разбогатеть на этой информации. Кое-кому это даже удается.

Я засыпаю перед телевизором, пялясь на Джека Паара в «Вечернем шоу». Просыпаюсь в последнюю неделю апреля шестьдесят седьмого года. Такой же смог на улицах, автомобили немного поменьше и не такие солидные; и, что весьма радует, юбки намного короче. Но мой старый коричневый костюм совершенно вышел из моды. Да и автомобиль — «шевроле» пятьдесят шестого года — безнадежно устарел. Это сразу выдает, что я странствующий времепутаник.

Быстро завтракаю в продовольственном магазинчике свежими и не слишком дорогими фруктами и направляюсь к центру. Бульвар Санта-Моника на сегодняшний момент представляет собой безвкусно оформленную круглую площадь, забитую книжными магазинами для взрослых, театрами и массажными салонами. Все здания выглядят как разукрашенные дешевые шлюхи.

Голливудский бульвар смотрится еще хуже. Зловоние фимиама перекрывает даже смог. В моду возвратились костюмы, молодежь обоих полов носит плотно облегающие штаны и кричащих расцветок рубахи — еще не вполне хиппи, но уже на подходе. Попадаются первые джинсы с раструбами, «дети цветов» пускают корни в американскую землю. Надвигается лето любви.

В нескольких витринах располагаются рекламы путешествий во времени и графику зон сотрясения; вероятно, это был лучший бизнес, чем обнародовать план расположения домов звезд. Я заметил несколько знакомых лиц — небольшая стайка коллекционеров комиксов, направляющихся к газетным киоскам на Кахуэнга; вероятно, первые потребители планов сотрясения.

Рой, заметно повзрослевший за эти годы, все еще чистил туфли, только более ловко и быстро.

— Отличные туфли, мистер Харрис, — сказал он, когда я подошел.

Он всех нас называл «мистер Харрис». Никто никогда его не поправлял. Может быть, это был его способ отслеживать нас. Рой знал, кто мы, но никогда не задавал вопросов и не давал советов и иногда даже отшивал посторонних людей. «То, что вы ищете, там, наверху, нет, мистер». Нередко к нему вниз спускалась Джорджия и вручала Рою конверт. Она никогда не вдавалась в обсуждения почему. Я полагал, что этому она научилась от Маргарет.

Офис отремонтировали заново, теперь он более соответствовал вкусам Джорджии. Все машинистки пересели за «IBM Selectric».[19] Кабинеты наполнились новым офисным оборудованием, ксероксами и даже факсами. «Уютное местечко» выкрасили в голубой цвет с белой окантовкой, штабеля коробок и папок исчезли, переместившись на полки из темного дуба. Большую часть досье перенесли в помещения за соседней дверью, их мы арендовали в шестьдесят первом году, когда бумажная бухгалтерия нас достала. Прошло несколько десятилетий, прежде чем мы смогли хранить информацию на твердых и оптических дисках. В центре комнаты располагались все тот же стол с тяжелой столешницей из красного дерева и кожаные кресла, выглядевшие более изношенными.

Джорджия ждала меня. Она бросила на стол такой же конверт из коричневой бумаги, принесла еще одну бутылку «Гленфиддича», два стакана и новый свиток Торы. Я передал ей старый свиток вместе с несколькими коллекционными сокровищами, которые вынес из пятьдесят седьмого года. Она будет хранить их для меня.

— Выброси свой коричневый костюм, — сказала Джорджия. — Я купила тебе новый, темно-серый. Он в шкафу. Сшит на заказ. Прочти это досье, здесь есть новая информация.

Она потянулась за бутылкой.

— Нет, благодарю, еще слишком рано.

Я расписался на конверте. К этому досье за последние девять лет обращались только три раза. Дважды Маргарет и один раз Джорджия. Но сейчас оно было значительно толще.

На этот раз в конверте находилась пачка газетных вырезок. И не о Джереми Вейсе, а о нескольких других парнях. Сперва я проверил даты. Первая — июнь шестьдесят седьмого года, последняя — сентябрь семьдесят четвертого. Джорджия свела всю информацию в табличку. За этот период исчезли по крайней мере тринадцать молодых людей. Джереми Вейс был третьим. Третьим, о котором мы знали. Я не удивился. Я подозревал, что их может быть больше.

Мы не обязаны расследовать исчезновения остальных, Вейс — единственный, с кем нам следовало установить связь. Но если исчезновения так соотносятся между собой… если они — дело рук одного и того же человека, тогда, найдя его, мы спасем не только Вейса, но также и дюжину остальных. Превентивное действие. Но это только если исчезновения взаимосвязаны. Перед нами стоит задача выследить, то есть спасти Вейса. В первую очередь.

Я прочитал вырезки медленно и вдумчиво. Три раза. Они были удручающе похожи друг на друга. Джорджия послала за сандвичами. После ланча она села рядом — она снова пользовалась жасминовым парфюмом, или, может быть, все еще пользовалась, или, может быть, пользовалась в первый раз — и указала мне на сходные черты этих дел, которые она отметила. Самой младшей жертве недавно исполнилось пятнадцать, но он был крупноват для своего возраста, старшему — двадцать три, но он выглядел на восемнадцать.