Поминальная свеча - Алексей Павлов

Журналисты, участники войны (слева направо): Гисса Схаплок, сотрудник областной газеты "Социалистическэ Адыгей", редактор этой газеты Д. С. Андрухаев, редактор областной газеты "Адыгейская правда" А М. Павлов, председатель областного комитета по радиовещанию поэт К. X. Жанэ. Майкоп. 1971 г.

А. С. Коченюк (справа) и А. М. Павлов. Бобруйск. 1979 г.

ОЧЕРКОВЫЙ ЭКСКУРС

«КО СЛАВЕ СТРАСТИЮ ДЫША…»

Не угасла память о легендарном предводителе казачьей дружины атамане Ермаке Тимофеевиче. Иной раз и песня о нем слышится:

Ко славе страстию дыша,В стране суровой и угрюмой,На диком бреге ИртышаСидел Ермак, объятый думой.Товарищи его трудов,Побед и громкозвучной славыСреди раскинутых шатровБеспечно спали близ дубравы…

Ставшие народными, слова поэта — декабриста Кондра- тия Рылеева повествуют о трагедии, происшедшей более четырех столетий назад. Разбитый Ермаком «презренный царь Сибири» Кучум собрал большие силы татар и ночью, в грозу, напал на лагерь казаков.

Произошло это 6 августа 1584 года. Ермак с 50 казаками расположился на отдых вблизи Иртыша. Позади были тяжелые схватки с татарами, многоверстный переход на стругах по сибирской реке.

Оплошавший казачий караул враги уничтожили без звука. Их острые стрелы, кинжалы и кривые сабли прошлись по всем, кто безмятежно почивал на вольном воздухе. Лишь Ермак в последний момент встрепенулся. Но, видя, что все пропало, кинулся к Иртышу и, по преданию, утонул в его волнах. Увлекла его ко дну тяжелая панцирная кольчуга, присланная ему в подарок царем Иваном IV — Грозным.

Нет, не во имя личных выгод сражались Ермак и его

товарищи в неведомой Сибири. О славе и могуществе России радели казаки. Сначала обосновались на Урале, во владениях промышленников Никиты, Семена и Максима Строгоновых, чтобы оградить их городки и соляные варницы от набегов татар и полудиких инородцев. А уж потом по собственной ермаковой инициативе перевалили за хребты Каменного пояса, Урала, дабы вручить царю Ивану, перед которым провинились, новые приобретения для государства.

До этого их вольница вдоволь погулевала на Волге, не раз пощипала купцов московских и Астраханского татарского ханства, добиралась до персидских берегов на Каспии. А еще раньше (как утверждают некоторые историки) ее зарождение начиналось на Дону с не менее шумных историй. Отчего и приписывалось происхождение самого Ермака Тимофеевича донской станице Качалинской. И, похоже, не без основания.

Кое‑кто считал его выходцем с Камы либо из Суздаля. Ему присваивались имена Ермолай и Еремей, Герман и Василий. О фамилии — нигде ни слова. Достоверно оставшееся в веках прозвище — Ермак.

Жил Ермак в трудную, нестабильную эпоху. На Русь нападали то Польша, то Литва. Лишь в 1552 году Ивану IV удалось покорить Казанское, а в 1556 году — Астраханское татарские ханства. Зато в 1573 году крымский хан в отместку, преодолев со своей ордой немалое расстояние, очутился… в самой Москве! И учинил в ней дикий погром и резню.

Гранича с охвостьями татаро — монгольской Золотой Орды на Урале, первые заводчики России столкнулись здесь с опасностью быть разграбленными и уничтоженными. Вот и призвали близкие родичи Строгоновы с Волги Ермака себе в помощь, заручившись о том разрешением самого царя Ивана.

Ермак и его сподвижники: атаманы Иван Кольцо, Яков Михайлов, Никита Пан и Матвей Мещеряк — имели у себя под рукой более 500 казаков. Поднимались они вверх по Каме, до Чусовой, где располагались строгоновские городки и копи.

Прибыли в июне 1579 года. Вокруг — раздолье неописуемое! Горы, леса, луга, озера, реки… Море зелени, ягод, плодов, гнездовья птиц, обиталища диких животных. Не однажды казаки восклицали:

— Какую Бог красоту создал!

Два года пролетели. И задумался Ермак Тимофеевич:

— А надо ли нам сидеть тут сиднем? Не пора ли выходить на широкий простор? Тем более, что татарва все время донимает?..

Ответили други — товарищи:

— Пора.

Пошел атаман к хозяину — Максиму Строгонову:

— Благослови. И помоги собраться.

Получил в подкрепление 300 удальцов. И 1 сентября 1581 года объединенная дружина под общим командованием Ермака в полном снаряжении, с запасом продовольствия, вооружения и боеприпасов двинулась в рискованный путь — в пределы незнаемой Сибири, где мало кому из россиян доводилось бывать. (В основном лишь до Камы и Прикамья распространили свою колонизацию давние новгородские землепроходцы и купцы.)

Где на веслах, где, как бурлаки, на лямках поднимали казаки долбленные струги с поклажей вверх по Чусовой и по ее притоку Серебрянке. Достигли узкого перешейка между бассейнами Камы и Оби. А там волоком подтянули и спустили свои лодки в реку Жаровля.

Зазимовали. Весной выбрались к Туре и Тавде. Здесь и произошли первые сражения с сибирскими татарами. Казаки вышли из них победителями.

Властелин Сибири Кучум, формально признавший в 1569 году свою зависимость от Москвы, учуял серьезную угрозу своему владычеству. Для борьбы с дружиной Ермака он направил большой татарский отряд во главе со своим племянником Маметкулом. Но в урочище Бабасан, на берегу Тобола, маметкуловское войско подверглось разгрому. Татары пришли в неописуемый ужас — они встретились с огнестрельным оружием казаков. Затем последовали поражения татар на реке Иртыш и изгнание их из главного города ханства Сибири (Искера), стоявшего на указанной реке.

Кучум, бежав на юг в Ишимскую степь, здесь лихорадочно сколачивал силы. Пополнил отряд Маметкула, и ему удалось взять реванш у Абалацкого озера, где он сумел расправиться с одним из небольших отрядов Ермака. На следующий год казаки поквитались с Маметкулом — в очередном бою на реке Вагае разбили его отряд, а самого взяли в плен и отправили в Москву.

Лето 1583 года ушло на покорение татарских городков и улусов, расположенных по Иртышу и Оби. При взятии

городка Назыма и других селений противник оказывал яростное сопротивление. Казаки несли большие потери. Тем не менее от своей цели они не отказывались.

Воины проявляли чудеса изобретательности и ратной доблести. В одном месте на Таболе Кучум перекрыл реку железными цепями, чтобы загородить путь стругам Ермака. Однако казаки «все равно одолели неприятеля и разломали цепи».

В другом месте на своих стругах Ермак приказал соорудить из хвороста чучела и одеть их в казачье платье. Татары ожидали высадку дружины казаков на берег с реки, засмотрелись на манекены. А тем временем ермаковцы были уже в тылу городка. Оттуда и ударили по неприятелю, заставили его обратиться в бегство.

По взятии городка Сибири (Искера) Ермак снарядил

22 декабря 1583 года гонцов с донесениями к заводчикам Строгоновым и в Москву, к самому царю Ивану Грозному. В столицу он направил своего сподвижника и друга Ивана Кольцо с добрым ясаком — подарком царю: 60 со- роков соболей, 20 черных лисиц, 50 бобров.

Выслушав отважного казачьего посланца, даже не напомнив ему о его прежних прегрешениях, суровый венценосец щедро одарил казаков за удачливое начало покорения Сибири. Атаману Ермаку пожаловал шубу со своего плеча и дорогую кольчугу с тиснением золотого орла. В ответной отписке Ермаку царь повелел именовать его не атаманом дружины, но «князем Сибирским».

А еще раньше, осенью 1583 года, в подкрепление казакам царь снарядил 300 ратников под командованием князя С. Волковского и воеводы И. Глухова. Однако изменить обстановку к лучшему они уже не смогли.

В жестоких боях погибли один за другим испытанные вожаки казаков — летом 1583 года при взятии Назыма пал Никита Пан, следующей весной хитростью и коварством татары умертвили Ивана Кольцо и Якова Михайлова.

С горсткой храбрецов оставались в живых атаманы Ермак и Матвей Мещеряк. Наконец сложил голову с малой дружиной и главный герой похода Ермак Тимофеевич. Татары опознали труп Ермака по кольчуге с изображением золотого орла. По преданию, полтора месяца поднятый на помост мертвый Ермак служил им мишенью для стрельбы из луков. Но стрелы не достигали цели. Хищные птицы, кружась в высоте, не осмеливались расклевывать покойника на помосте, вокруг творились какие‑то странные виде

ния. В суеверном страхе татары решили похоронить с почестью останки казачьего атамана, дабы умиротворить разгневанных богов. При большом стечении степняков устроители похорон пустили на поминки героя обильное угощение, для чего было заколото тридцать быков.