Отсчет теней - Сергей Малицкий

Белу и нари дружно рассмеялись.

— Ну это любопытство я удовлетворю, — похлопал по плечу мальчишки Лукус. — Раммы действительно что-то вроде оленя, только толще в два раза и медлительнее. Источник молока, сыра, мяса на салмских равнинах. Однороги, которые не боятся ни волков, ни степных кошек. А шаи поплыли на север, вверх по Крильдису. Надеются, что в глухих лесах между ним и Мраморными горами все еще достаточно места для спокойной жизни.

— Там никогда не было постоянного населения, — добавил Хейграст. — Земли хоть и салмские, но уж больно близки они к Холодной степи.

— Кстати! — Лукус по-прежнему не спускал глаз с пса. — Леганд ведет наших друзей туда же. Жаль, что река порожистая. Я был бы более спокоен, если бы старик воспользовался лодками. Караванная тропа пересекает Крильдис у самых Мраморных гор, это место называется Верхними порогами. А там уж по предгорьям к проходу Шеганов, к сторожевым башням. За ними, за оборонительной стеной — Империя. Там сравнительно безопасно… для людей. Но все это потом, сначала старик раздобудет лошадь и телегу для Арбана. Не волнуйся, — успокоил белу мальчишку, — судя по всему, ему просто нужен отдых.

— Хейграст! Зачем ты отдал Леганду медальон Даргона и ключ от Белого ущелья? — повернулся к нари Дан.

— Нам медальон Даргона ни к чему, — ответил Хейграст. — Достаточно подорожной от бургомистра. А ключ от Белого ущелья… Кто знает, как сложится их дорога… Это мы с каждым ли удаляемся от войны, а они могут попасть в самое пекло.

— И все же Леганд знает, что опасней гостеприимства банги может быть только использование ядовитой змеи вместо шейного платка, — нахмурился Лукус.

— Он все знает. — Нари на ходу обнажил меч, сделал несколько быстрых взмахов и вновь опустил его в ножны. — И то, что, проходя Белое ущелье, лучше заплатить грабительский сбор и идти через перевалы, чем купиться на добрые улыбки карликов и отправиться через подземные галереи. И то, что в Белом ущелье стоит Колдовской двор, где однажды и ты, Лукус, нашел помощь!

— Не все так просто с Колдовским двором, — задумался белу. — И мне помогли только после того, как убедились, что магии во мне нет ни на волос. И в галереях банги Леганд бывал не раз, только всегда один. А когда он один, ты знаешь, его и мышь не заметит!

— Подождите, — удивился Дан. — Чем вам насолили банги? Ангес вот много раз бывал в библиотеке Гранитного города. Да и Дженга вовсе не такой уж плохой элбан!

— Вся проблема в том, что банги до сих пор считают, будто живут в чужом мире, — объяснил Хейграст. — Если хочешь, они заключили с Эл-Лиа временное перемирие. Да, пускают в библиотеку Гранитного города служителей храма. Да, торгуют с Салмией и Империей. Да, некоторые купцы допускаются в сам Гранитный город. Но по мне, так попасть в пещеры банги ничем не лучше, чем в лапы кьердов! А Дженга… Он хороший до тех пор, пока ему выгодно быть хорошим.

— А Друор? Бока? — не унимался Дан.

— Они наемники, — поморщился Хейграст. — Откуда мне знать, они только охраняли Дженгу или служили всем банги? Они могли служить и Империи. Ничего не могу сказать.

— Ладно, — махнул рукой Лукус. — Хотя мы и можем столкнуться с Дженгой в Глаулине, но я бы не стал его опасаться. Ничего, что могло бы его заинтересовать, у нас нет. К тому же теперь мы можем натравить на опасного карлика Аенора.

— Не хотел бы я натравливать пса на кого бы то ни было, — заметил Хейграст, останавливаясь. — Сделаем короткий привал. Думаю, опасность, что воины Тохха переправятся на этот берег, чтобы преследовать Арбана или нас, остается, поэтому не расслабляйтесь. Смотри-ка, похоже, что и пес понимает ари! По крайней мере, он бежит сюда.

— Вот только угощать его нечем, — вздохнул Лукус.

— Этого не требуется! — воскликнул Дан.

Аенор раздвинул грудью траву и, виляя толстым хвостом, способным оглушить нерасторопного элбана, бросил под ноги мальчишке трех придушенных малов.

До первой деревеньки друзья добрались к концу третьего дня, когда Алатель уже собирался коснуться верхушек Волчьих холмов за рекой. Полдюжины домов неровной улицей спускались к берегу, на котором лежали несколько гнилых лодок, болтались на столбах обрывки сетей, пахло рыбой и прелыми водорослями. Ни одна собака не выбежала с огородов, ни один фазан не подал голос из кособоких сараев. Над деревней стояла тишина. Белу окинул взглядом убогие строения, оглянулся на Аенора, послушно идущего за Даном на поводке из тонкой бечевы.

— Сюда! — крикнул Хейграст с берега.

На пропитавшейся рыбьим жиром колоде, поставив босые ноги на ковер из высохшей чешуи, сидел старик. Редкая борода свисала на ветхий халат, затянутый засаленной веревкой. Слепые глаза словно были раскрашены мелом. В последних лучах Алателя на фоне снежной седины лицо старика казалось почти черным.

— Он не понимает на ари, — объяснил Хейграст.

Лукус заговорил на салмском, старик выслушал его, кивая, затем начал говорить сам, покачивая головой и взмахивая ножом, зажатым в тонкой руке.

— Он говорит, что, по слухам, уже пару недель назад в округе появились отряды разбойников и даже архи, — перевел белу. — Сначала ушел к югу их тан, башня которого в дюжине ли к востоку. А неделю назад разъезд гвардии посоветовал жителям тоже уходить или к Лоту, или к Деке. Их командир сказал, что многие деревни сожжены и разграблены, отряды гвардии ищут врага, но не могут помочь всем. Война начинается. Все жители его деревни ушли. И жители большинства других деревень.

— А он? — спросил Хейграст.

— Он умирает, — объяснил Лукус, — и хочет умереть у собственного дома.

— Спроси, ему нужна помощь, — повернулся к белу нари. Лукус произнес несколько слов, старик хрипло засмеялся, показал нож.

— Он говорит, что справится сам, — перевел Лукус. — У него есть нож. Сил перерезать себе горло хватит. Если никто его не поторопит, он умрет на рассвете. Предлагает взять его лодку. Она рассчитана на четверых. Отец салмов Силаулис поможет нам.

— Спроси, как его зовут.

— Он не хочет называть имени — зачем ему лишняя нить, связывающая с этим миром.

Хейграст присел возле старика, положил руку ему на колено. Тот протянул дрожащую ладонь, провел по зеленоватому черепу, произнес несколько слов.

— Он сказал: удачи тебе, нари, — перевел Лукус.

— Почему Силаулис — отец? — спросил Дан, когда друзья уже почти в темноте приволокли к воде салмскую плоскодонку и разыскали в сараях весла.

— Силаулис кормит салмов, ограждает их земли от врага, соединяет с друзьями, — объяснил Лукус. — В салмских песнях его называют «отец».