В Розовом - Гас Ван Сент

Раз уж я то и дело упоминаю Спайка, стоит рассказать о нем поподробнее. Это актер, которого я снимал в нескольких рекламных проектах, или рекламных фильмах, как я их люблю называть. Почти все они транслируются по местному кабельному телевидению, что нам очень приятно. Мы со Спайком работали еще до того, как я постарел, обанкротился и увяз в грязи. Спайк ведет, можно сказать, насыщенную жизнь, хотя это ему не на пользу. Одно время он работал клоуном в Лас-Вегасе, в казино «Цирк-цирк». Во время представления его постоянно швыряли в разные стороны. Тогда он и научился падать из совершенно невероятных положений и показывать фокусы.

По-моему, главная причина всех неудач Спайка — то, что его притягивают ситуации, в которых можно упасть и расшибиться. Правда, он всегда чудесным образом остается цел. Даже на съемках «Джорджтауна», где тоже падает, причем без страховки.

Джек пригласил Спайка сниматься, когда увидел, как тот выступает в центре города. Спайк, нарядившись в длинный балахон в черно-оранжевую полоску, жонглировал зажженными кеглями. Это один из многих номеров, которые Джек хочет использовать в своем проекте.

Осматриваю площадку. Все очень неорганизованно, и это нормально. Дешевое кино всегда так снимается. И, конечно, Джек делает все сам, а остальные стоят и смотрят. Он еще не умеет распределять обязанности.

Еще один типичный недосмотр — у полицейского нет ни нагрудного знака, ни пистолета.

Здорово!

Пора уходить, а то сейчас они начнут мне жаловаться. Я тут один в более или менее официальном костюме, и поэтому остальным кажется, что я могу как-то решить их проблемы. Но я тут ни при чем. Проблем у них слишком много даже для студенческого фильма. С другой стороны, Джек только учится. Ему нужна помощь. На прошлой неделе ему пришлось отменять съемки, потому что какой-то актер решил подольше поваляться в постели.

— Издержки малобюджетного кинопроизводства, — вздохнул Джек.

Я еще помню, что это такое. Сущий ад.

Смотрю, как Джек уходит снимать опасный автомобильный трюк без страховки.

Он быстро возвращается: закончилась пленка. Нужно ждать, пока камеру перезарядят. Он начинает расспрашивать меня о Саскватче, как будто город ему понравился и он хочет узнать о нем побольше. Я обвожу взглядом площадку и говорю:

— Саскватч все еще маленький город. Тут люди машут друг другу из автомобилей, а когда идешь по улице, кричат тебе вслед. Ладно, если кричат что-то хорошее, — добавляю я. — Сейчас уже где-то пятьдесят на пятьдесят. Приходится мириться и с хорошим, и с плохим… В Саскватче все друг друга знают. Вот как ты, я, Спайк и Мэтт…

К северу и югу от Саскватча есть вулканы высотой по двенадцать тысяч футов. С белыми верхушками. Правда, недавно с одного верхушку сорвало. «Недавно» — то есть лет двадцать назад. С точки зрения вулкана на самом деле недавно…

У подножия вулканов речные долины. Там настоящие джунгли-, потому что почти всегда идет дождь…

А еще в Саскватче время от времени можно наблюдать интереснейшее событие. Его все мы очень ждем. Каждые триста лет тектоническая плита смещается, и огромная приливная волна затапливает долины морской водой. Хотя на моей памяти такого еще не было.

Привет, братан!

Слушай, я тут все тружусь над кинчиком. Просто супер, ты бы оценил. Только я зацикливаюсь на камере и забываю о всякой чепухе типа пленки. Буду снимать Мэтта. А еще нашел одного чумного парня, который умеет жонглировать. Зовут Спайком. Его тоже буду снимать.

Тусуемся с тем рекламщиком в плаще.

Дела…

Мы крепко спелись, и он хочет нам помочь. Показать, как делают кино. Но сам не умеет, потому что делает только рекламу, а мне такого дерьма не надо.

С Мэттом давеча бродили по космосу. Научились применять как концентратор [26] комические номера. Мы тебе уже говорили про водевиль. Надеюсь, ты не против. Здорово помогает собраться. Раньше, ты понимаешь, у нас для этого был рок-н-ролл, но водевиль — тоже близко. Пока что мы не попали во все фишки (ошибки лет по двенадцать), пришлось начинать по-новой. Но уже получается лучше. Вот посмотришь, водительские права мы все-таки получим.

Образовалось небольшое дельце в Стабтауне Полицейские надумали, что Блэки кокнула Блейка, двойника Мэтта. Вот Мэтт и хочет это исправить, чтобы ее не засудили за то, что он сам сделал. Мы разберемся. Только еще потренируемся с уровнями и тэ дэ, брательник.

Вроде как все.

Мира и любви!

Джек.

Утро в гриль-баре «Зевака». Сижу на красном вращающемся табурете с металлическими детальками. День обещает быть жарким; правда, саскватчская погода легко нарушает свои обещания. По пути сюда я слышал запах мокрого тротуара, который поливали из шлангов владельцы магазинов.

Рядом усаживается полный мужчина по имени Харрис [27] и поворачивается к большому зеркальному окну…

— Надолго к нам? — спрашивает Харриса женщина за стойкой. Ее зовут Джолена Рикабо.

Днем Джолена [28] подрабатывает в «Зеваке» официанткой-барменшей.

Харрис — странный тип. Я — тоже. Джолена смотрит на странных типов и подает им меню.

— Джолена, представь себе… — начинает Харрис, — только представь…

— Когда ты так говоришь, — перебивает Джолена, не переставая жевать резинку, — я уже знаю, что будет концерт.

Харрис прячет довольную улыбку, но отступать не намерен:

— Ты только представь себе… что рай не на небе, не в облаках, как мы обычно думаем, а у нас в голове. Представь, что он огромное коллективное сознание. И это правда.

— Коллективное, неколлективное-а что с него толку? — ворчит Джолена, шлепает меню об стол и громко и пренебрежительно жует резинку.

Харрис вопросительно глядит на Джолену: все у тебя? Она терпеливо кивает: да, все. Он быстро и одышливо продолжает: — Наш ум находится за глазами, только чуть выше: вот здесь, в макушке. — Он стучит себя по макушке. — В верхней части нашего организма. Ум — это рай. Рай считается чем-то хорошим. Чем-то невинным — хотя другие органы могут с этим не согласиться. Но ум создал себе такую репутацию. Он решил, что он самый важный орган человека. Что именно он отличает нас от всех остальных живых существ. Ум отказывается видеть свои недостатки, хотя человеку они совсем без надобности. Правда, ум способен лучше думать, чем все остальные органы.

Харрис замолкает, как будто сам с собой не согласен, но потом решается:

— Да… Можно сказать, что он думает лучше остальных органов.

— Можно так можно, — говорит Джолена.

Краем глаза она замечает, что у кого-то кончился кофе.

— А есть и то, что внизу, — Харрис подымает брови, — наши половые органы. — Он выразительно хватает себя за пах. Джолена улыбается. Интересно, насколько близко они знакомы?

Голос Харриса опускается на добрую октаву, и остальные посетители поворачивают головы в его сторону: откуда эти странные звуки?

— Они расположены ниже, чем рай или ум, который вот здесь. — Снова постукивает себя по макушке. — Если принять уровень глаз за поверхность Земли, половые органы находятся под землей. Это символ ада. Ад не виден. Ад прячется под нашей одеждой. Ад там, где сейчас моя ручка. — У Харриса действительно не руки, а «ручки» [29]. — Там скрывается ревность. И другие гадости. Диссидентство. Иезуитство. Дьявольщина. Половые органы и их желания сбивают весь организм с истинного пути. Так считает ум, то бишь рай.

Харрис останавливается и делает глубокий вдох: поди поговори минут пять таким басом!

Посетители, которые было выглянули из своих кабинок, снова утыкают носы в газеты. Про рай и ад уже наслушались, теперь пора узнать свежие сплетни.

— Итак, с моей точки зрения рай и ад существуют непосредственно в физическом теле, а не где-то вне его, на небе или под землей. Эта концепция настолько тесно связана с нашим визуальным и телесным восприятием и настолько субъективна, что может считаться произвольной. Что ты по этому поводу думаешь? — осведомляется Харрис.

— Интересная идейка, Харрис, — снисходительно говорит Джолена, открывает блокнот для заказов, который она никогда не выпускает из рук, и вытаскивает из прически карандаш. — Так что ты закажешь?

— Э-э… Один навязчивый аморальный импульс, пожалуйста.

— Как обычно?

— И кусок бекона. — Харрис барабанит по стойке двумя пальцами каждой крошечной руки. По-моему, он пытается отстучать ритм песенки «Пролет», серф-поп 1962 года. Когда-то я умел ее настукивать.

Вот такие развлечения ждут вас за завтраком в гриль-баре. Обычный день в обычной забегаловке «Зевака», что в городе Саскватч, штат Орегон.

Хоть тут и не райские кущи, нам в общем-то нравится.

Здороваюсь с Харрисом, и мы начинаем разговор о своих творческих планах. Разговор узкоспециальный, не интересный никому, кроме нас. Да и нам в общем-то тоже. Наши сотовые лежат на стойке, касаясь друг друга. Сообщаю Харрису, что у меня было два озарения. Значит, надо про них рассказать.