Молитва любви - Барбара Картленд

— Рад видеть вас, мисс Борн. Насколько я понимаю, вы пришли по объявлению.

Прежде чем ответить, Джина сделала реверанс.

— Я прочла объявление в «Таймс»… некоторое время назад… Милорд, и я подумала, что, может быть, подойду… — проговорила она слегка неуверенно.

Чтобы девушка почувствовала себя свободнее, граф предложил:

— Садитесь, пожалуйста, и я расскажу вам, что мне требуется.

Если графа внешность Джины порадовала, то и она испытала на его счет такое же чувство. Почти всю жизнь Джина провела в деревне и общалась только с друзьями отца, которые были либо одного с ним возраста, либо старше, и теперь она была приятно удивлена, увидев графа — не только молодого, но и еще красивого. И одет он был весьма прилично.

Когда граф сел рядом с Джиной, она вдруг поняла, что еще не встречала никого столь мужественного и элегантного. Девушка и сама не могла бы выразить в словах свои чувства, но то, что рядом с ней был настоящий мужчина, было вне всякого сомнения, и это ее пугало.

Отец с матерью постоянно брали ее на различные приемы, и поэтому Джина почти никогда не испытывала смущения в обществе, но в графе было что-то подавляющее. Пожалуй, совсем не таким представляла она себе своего работодателя.

Девушка сидела на краешке красной кожаной софы, положив руки на колени, и смотрела на графа, который не мог до конца поверить в реальность происходящего.

Примерно на минуту в кабинете воцарилась тишина. Наконец граф поинтересовался:

— Я надеюсь, вы не разыгрываете со мной какую-нибудь милую шутку?

— Какую шутку? — недоуменно переспросила Джина.

Ее удивление было столь заметным, что граф уже подумал было, что ошибся, однако полной уверенности у него еще не было. После недолгого молчания он продолжил:

— Я хочу сказать, вы не выглядите как человек, которому важно получить работу. И я спрашиваю себя, уж не актриса ли вы, играющая эту роль с легкой руки кого-нибудь из моих приятелей?

Мысль показалась Джине настолько оригинальной, что она не удержалась от смеха, который, надо сказать, прозвучал довольно мило.

— Смею вас уверить, милорд, — проговорила она, — что я очень хочу стать компаньонкой для юной леди, если, конечно, это возможно.

— В таком случае, мне, вероятно, следует извиниться за мои подозрения, — произнес граф.

— Вы, наверное, хотели сказать, что я веду себя не так, как следует себя вести… при приеме на работу… но дело в том… что раньше я не пробовала наниматься на работу.

— А почему вы решили попробовать устроиться на работу сейчас? — поинтересовался граф.

Джина отвела взгляд, и он понял, что она подыскивает подходящий ответ.

— Я сирота… милорд, — наконец решилась она, — и мне на самом деле… некуда идти.

— Ну надо же! — посочувствовал граф. — Однако у вас, вероятно, есть какие-то родственники?

Будучи от природы наблюдательным, граф не мог не заметить, что его гостья слегка вздрогнула.

— У меня нет никого… с кем я могла Вы быть счастлива, — нерешительно ответила Джина.

— И вы надеетесь обрести счастье, став компаньонкой?

Девушка улыбнулась:

— Это зависит прежде всего от того, чьей компаньонкой я стану. Но я думаю, что если это будет девушка моего возраста, то все не так страшно.

Наблюдая за Джиной, граф никак не мог избавиться от своих подозрений, ибо чувствовал: что-то она скрывает. Однако придраться более было не к чему, и граф перешел к делу:

— Позвольте мне объяснить, что от вас требуется. Моя племянница, чьим опекуном я являюсь, живет в деревне, потому что ее состояние не позволяет ей наслаждаться лондонской жизнью.

— Вы хотите сказать, что у нее слабое здоровье? — уточнила Джина.

— Можно сказать и так, — согласился граф, — но на самом деле, по некой причине, которую не могут объяснить ни врачи, ни я, моя племянница слишком апатична и ничем не интересуется.

Легкая тень пробежала по его лицу.

— Я полагаю, что прежде всего ее необходимо вывести из апатии. А тогда я смогу привезти ее в Лондон и представить в свете.

— Я понимаю, — заверила его Джина, — и я чувствую, что смогу помочь ей… если, конечно… вы позволите мне… сделать это.

— Не вижу причины, по которой вы не смогли Вы этим заняться, — сказал граф, — если только вы не находите скучной деревенскую жизнь.

— О нет! — воскликнула Джина. — Я обожаю деревню. Я почти всю жизнь провела там.

Его сиятельство удивленно поднял брови:

— Тогда вам, наверное, нравится верховая езда?

Он заметил луч оживления на лице девушки.

— Можно ли мне надеяться, что я смогу совершать конные прогулки с вашей племянницей? — быстро спросила она.

— О да, разумеется, — улыбнулся граф. — Надеюсь, вам удастся приобщить ее к верховой езде.

Джина подумала, что, если это условие ее найма, она сделает все от нее зависящее, чтобы племянница графа получала от верховой езды такое же удовольствие, как и она сама.

Словно прочтя ее мысли, граф сказал:

— Я полагаю, что «Монастырский очаг» вполне пригоден для сносной жизни в деревне. Как скоро вы сможете туда отправиться?

— О! — восхищенно воскликнула Джина. — Значит ли это, что вы меня нанимаете?

— Ну а почему бы нет? — пожал плечами граф. — Я спешу. Моей родственнице, леди Мэри Инглтон, которая присматривала за нашей подопечной, пришлось уехать. И таким образом, вы займете ее место, если, конечно, ваши рекомендательные бумаги в порядке.

Джина обмерла. Только сейчас до нее дошло, что, откликнувшись на объявление, она и не подумала о рекомендациях. А любой, к кому граф обратится для проверки рекомендаций, удивленно спросит, почему это ее дядя за ней не смотрит.

Джине и в голову не пришло, что беспокойство в ее взгляде говорило само за себя, а его сиятельство решился высказать предположение:

— Я усиленно подозреваю, мисс Борн, что вы от кого-то скрываетесь, и что меня интересует более всего, так это — от кого? По-видимому, здесь не обошлось без мужчины?

Джина глубоко вздохнула и прошептала испуганным голоском:

— Неужели вам так необходимы мои рекомендации?

— Это обычная процедура.

Па мгновение Джине пришла в голову мысль, что ей удастся убедить доктора Эмерсона или еще кого-нибудь из друзей отца и матери сохранить в тайне ее происхождение. Но она тут же поняла, что из этого ничего не выйдет. Она чувствовала себя как Ева, которую изгнали из Рая. «Это абсолютно безнадежно, — подумала девушка. — Мне придется вернуться в „Башни“ и работать на дядю Эдмунда». Ее глаза сделались такими несчастными, что граф спросил:

— Что вас так огорчает? Скажите же, почему вы убежали из дома?

Джина до боли в суставах сцепила пальцы в замок.