Такая работа - Леонид Словин

От машин по направлению к корпусу шли начальник управления и Альгин все с той же незажженной изуродованной папиросой без мундштука. Альгин что-то быстро, на ходу говорил генералу.

В машине затрещала рация.

— «Енисей-2», «Енисей-2», я — «Ангара», как меня слышите? Прием, — монотонно заговорила трубка.

— «Ангара», я — «Енисей-2», я — «Енисей-2», слышу вас хорошо. Прием, — ответил Альгин.

— «Третий»… 15… 32…

«Третьим» в эти сутки после генерала и дежурного по управлению был Мартынов, дежурный по горотделу.

— 32, — повторил Альгин, — вас понял.

И все поняли и молча сняли фуражки. Потому что дежурный по управлению сообщал о смерти Андрея.

6

В половине седьмого у генерала началось оперативное совещание. За столом сидели несколько работников прокуратуры и уголовного розыска управления. Из горотдела были только Альгин и Ратанов.

Генерал по привычке сидел за столом чуть боком, хмурый, расстроенный и, не меняя позы, поворачивал маленькую седую голову к каждому, кто решался высказаться. Мало знавшие его могли быть легко введены в заблуждение относительно его характера, глядя на его маленькие острые зрачки под большими набухшими веками, на то, как он, слушая, нетерпеливо постукивает карандашом по столу и, не заботясь о производимом им впечатлении, внезапно смотрит на кого-нибудь долго и бесцеремонно, как будто видит впервые.

Он слушал молча и никого не перебивал: докладывались только факты — то, что стало известно из первых допросов, из осмотра места происшествия. Перед обсуждением возможных версий генерал негромко постучал карандашом по столу.

— Первый вопрос: кто непосредственно поведет розыскное дело? Возьмет всю ответственность за раскрытие преступления на себя и будет вести дело до конца, не отвлекаясь другими делами?

— Альгин?.. — полувопросительно сказал его заместитель подполковник Макеев.

— У Альгина весь горотдел на руках, — терпеливо объяснил генерал, — депутатские обязанности… Тем более сейчас, когда его заместитель Шальнов в отпуске.

Шальнов готовился к экзаменам в Высшую школу милиции.

— Можно было бы отозвать Шальнова…

Генерал не ответил.

— Какие еще есть предложения?

В комнате стало тихо.

Ратанов почувствовал на себе взгляд Альгина и, словно он только и ждал этого сигнала, встал.

— Если мне доверят…

Все молча посмотрели на Ратанова. Дед ждал.

— У меня сейчас ничего такого серьезного нет, — с расстановкой сказал майор Веретенников, старший оперативный уполномоченный управления, закрепленный за городским отделом милиции, невысокий, в закрытом наглухо синем кителе.

— Итак, — сказал через минуту своим ровным, спокойным голосом генерал, — дело поведет товарищ Ратанов. В помощь ему от управления выделяется товарищ Веретенников. Если Шальнов может без ущерба оторвать несколько дней от подготовки к экзаменам, пусть он на первых порах поможет Ратанову и Веретенникову… Переходим ко второму вопросу — о версиях. Слово — старшему следователю прокуратуры области товарищу Карамышеву.

— Первая версия, — поблескивая своими черными цыганскими глазами, сидя начал Карамышев, — должна быть связана с сообщением сторожа. Не исключено, что после ухода сторожа Мартынов решил сам осмотреть переулок и обнаружил тех двоих, что подходили к палатке. При преследовании Мартынов, возможно, упустил одного из них, позволил ему зайти к себе с тыла. Затем последовало внезапное нападение…

— Могли ли неизвестные, убежав от палатки в другую сторону, попасть к одиннадцатому дому на Смежный? — спросил кто-то.

— Могли. — Карамышев обернулся, отыскивая глазами того, кто подал реплику. — Дом номер одиннадцать — крайний в застройке, к нему ведут подходы со всех сторон. Представьте себе: убежав от сторожа, преступники вышли дворами на Смежный и снова пошли к палатке, но уже с другой стороны. Навстречу им от палатки мог идти Мартынов. Неизвестные повернули назад, Мартынов — за ними…

— Мартынов вытащил бы пистолет, — сказал Веретенников. Это он подал первую реплику Карамышеву.

— Мартынов мог и не браться за оружие, — сказал Альгин. — Это был исключительно смелый человек, спортсмен, физически хорошо подготовленный… Он не раз задерживал в одиночку очень сильных преступников!

— Вот и дозадерживался, — тихо, чтобы не слышал генерал, буркнул Веретенников, — сына сиротой оставил и всем задал дел.

Генерал услышал его.

— Ваше мнение, товарищ Веретенников?

— Стало известно, что этот случай не первый у дома номер одиннадцать. Несколько дней тому назад, товарищ генерал, на этом же месте пытались ограбить девушку. Кто у нас еще может заниматься ограблениями? Маменькины сынки, начитавшиеся разных книг и насмотревшиеся всяких заграничных фильмов…

— Ничего упускать нельзя, — своим густым командирским басом сказал Макеев. Его большая львиная голова возвышалась над всеми. — Распыляться не надо, но все это учесть… Нужно все силы положить, но преступление раскрыть в эти три дня, к похоронам! Может, нам все-таки Веретенникова сделать ответственным, товарищ генерал?

Лагутин несколько секунд молчал.

— Не одному Гомеру есть место среди поэтов. — Он повернулся к Макееву всем туловищем. — Распорядитесь, чтобы Ратанову придали людей и машин, чтобы он ни в чем не испытывал недостатка…

7

Тамулис попал в группу Гуреева, занимавшуюся поиском свидетелей в районе убийства. Кроме него и Гуреева в эту группу входил Олег Рогов и несколько участковых уполномоченных.

Свидетели, которых они должны были найти, по мысли Альгина и Ратанова, могли помочь если не в прямом розыске преступников, то хотя бы в выработке правильной версии.

— Человек, — пояснял свою мысль Альгин, — проходивший по Смежному около часу ночи и не видевший на улице никого, свидетельствует уже о времени появления преступников. Значит, они не находились там заранее, пришли позже. Это тоже важно. Ну, я не говорю, как нам важно найти человека, который сам, своими глазами видел преступников… Им, например, может оказаться какой-нибудь юноша, стоявший этой ночью на крыльце с девушкой…

Тамулису достался первый квартал Кировской и четная сторона Смежного переулка.

Он подошел к угловому дому и остановился. Каждый, кому приходилось в жизни искать, всегда, хоть чуточку, надеялся на случайную сумасшедшую удачу. А если твоя профессия в том, чтобы искать, то вера в счастливый случай становится твоим спутником и твоим врагом.

…Тамулису открыла дверь женщина в пенсне. Она с мужем только сегодня утром приехала московским из Коктебеля.

Тогда Тамулис пошел в угловой дом.

В доме было много квартир. В них жили и добрые, словоохотливые мамаши, и люди, торопившиеся скорее закрыть двери, и мальчишки, у которых от вопросов Тамулиса загорались глаза. Но никто из них ничего не мог сказать о случае на Смежном.

У парикмахерской Тамулис встретил Гуреева.

— Как? — с надеждой спросил Тамулис.

Гуреев только махнул рукой. Он уже успел побриться и выглядел как всегда аккуратным, подтянутым и решительным.

«Почему я не люблю Гуреева?» — подумал Тамулис.

Уже с первых часов после убийства Мартынова в городской отдел милиции стали звонить люди, желавшие помочь в розыске преступников. Проверкой этих сигналов занималась группа Егорова. Эта группа должна была опросить всех ночных сторожей, проверить сообщения, поступавшие от работников ОРУД — ГАИ других служб. Им помогал Ратанов, в кабинете которого находился штаб раскрытия преступления.

Примерно в одиннадцать часов дня Ратанову позвонил начальник отдела сторожевой охраны и предупредил, что сейчас приедет к нему с очень важным для дела свидетелем. В последующие полчаса, пока он не приехал, никто из находившихся в здании работников розыска не мог спокойно работать. Когда начальник отдела охраны появился с высоким пожилым человеком, не имевшим одной руки, и прошел к Ратанову, то один, то другой работник розыска выходил в коридор или приоткрывал дверь своего кабинета, или делал крюк по коридору, чтобы пройти мимо кабинета Ратанова. Каждую минуту можно было ждать начала активных наступательных действий.

Однорукий оказался инспектором сторожевой охраны. Ночью, объезжая посты на велосипеде, он видел двоих, не спеша, как будто прогуливаясь, направлявшихся в конец проспекта. Сначала он не обратил на них внимания, но, проезжая на велосипеде почти рядом, очень удивился, услышав, что они говорят о замках висевших на какой-то палатке. Инспектор проехал вперед, в первый же переулок, подождал пока они прошли дальше, слез с велосипеда пошел за ними следом. Вскоре они зашли средний подъезд дома № 126 по проспекту, а он поехал домой — он заранее отпросился на эту ночь: жена лежала в больнице, и дети были дома одни.