Ловкач - Воль Демар

– Ты что, издеваешься?! – вспылил я. – На дворе кромешная тьма! Да как я их мог рассмотреть? Здоровые такие парни. А машина – вроде «шестерка» серого цвета.

– Это все?

– Все, – ответил я.

– А поехали они куда? – спросил эфэсбэшник.

– К центру.

– Хорошо, попробую что-нибудь сделать, но сразу говорю, вряд ли из этой затеи получится что-нибудь путное! – сказал Кузьмин и отключил телефон. Затем я позвонил Кеше на мобилу. По его голосу я понял, что мешаю наслаждаться жизнью. Поэтому я сказал коротко, без всяких предисловий:

– Кеша, твоего графа украли.

– То есть как? – удивился Иннокентий.

– А вот так! – И я рассказал ему все, как было. Иннокентий замолчал на целую минуту.

– Ладно, – выдохнул он наконец, – хорошо, что сообщил. Кстати, он тебе не говорил, с кем собирается встретиться?

– Нет, – ответил я. – Твой граф всю дорогу молчал как рыба.

– Ну, ладно. – Кеша понизил голос. – Мне неудобно разговаривать. Постараюсь что-нибудь разузнать… – На этой жизнеутверждающей ноте он и закончил разговор, а я с неспокойной душой повел машину к дому. Так вдруг стало тягостно и муторно, хоть волком вой!

Небо затянула легкая дымка облаков. Она накрыла звезды и спрятала луну. На какое-то время на улице стало темно, как в деревенском погребе. Казалось, что фары пробивают в этой темноте узкий туннель, а вокруг громоздятся огромные глыбы мрака.

Наконец я подъехал к дому и, с облегчением вздохнув, притулил автомобиль к обочине напротив подъезда. Перед тем, как выйти, я машинально глянул на заднее сиденье и замер от неожиданности. Что-то там подозрительно блеснуло, отражая мертвенно-бледный свет луны, выплывшей из-за облаков. Перебравшись на заднее сиденье, я осторожно взял подозрительный предмет и поднес его к глазам. Это был массивный серебряный портсигар.

Несомненно, эту вещицу выронил неразговорчивый граф, которого я подвозил до улицы Лермонтова. А может быть, портсигар просто выскользнул из кармана, когда он закуривал. Ну и ну! И что же мне с этим портсигаром делать?

Дома я положил тяжелый портсигар на холодильник, затем вскипятил чайник и, заварив себе крепкого чая, закурил. Слегка расслабившись, я бросил взгляд на часы. Настенные часы с кукушкой показывали четверть второго. Глаза у меня слипались. Затушив сигарету, я допил чай и отправился спать.

Утром я первым делом позвонил Кольке на мобилу. Трубку взял Леня-боксер. Поговорив с ним минут пять, я отключил телефон и, зевнув во весь рот, прошлепал в ванную. Хорошо все-таки, что я вчера вовремя смылся, а то мучился бы сейчас от жуткого похмелья.

Колян, по словам Лени-боксера, до сих пор спал как сурок и носа не показывал из собственных апартаментов. Много он вчера, видать, шампанского на халяву выпил – больше, чем мог переварить. Зато я – свеж как огурчик, так и тянет совершить что-нибудь эдакое… Например, какой-нибудь подвиг во имя прекрасной принцессы! Увидев на холодильнике серебряный портсигар, я сразу вспомнил подробности вчерашней ночной поездки. Настроение слегка испортилось. Вот тебе и ложка дегтя! Уж лучше бы я довез графа до гостиницы, моя совесть была бы полностью чиста, а так… Впрочем, откуда я мог знать, как все повернется. Там, на дороге, я, конечно, дал маху, а теперь вот занимаюсь самопожирательством…

Что мне теперь с портсигаром делать? Отдать Кеше? Нет уж, пусть сначала найдут старика. Я сам верну ему эту вещь. Чтобы потом не возникло никаких недоразумений. В конце концов, можно посоветоваться с Кузьминым.

Позвоню ему и спрошу, что делать, – решил я и быстренько набрал номер его телефона. Анатолия на работе не оказалось, а откровенничать с чужим человеком мне не хотелось. Я положил трубку и сел пить чай. Серебряный портсигар притягивал мой взгляд. Казалось, от него исходила какая-то странная энергия. То ли таинственная, то ли угрожающая. Подержав красивую вещицу в руках, я прочитал на крышке старинную гравировку: «Графу Шахматову на долгую память. 1918 г.» Однако! Какие подарочки получал в свое время сиятельный граф. Интересно, от кого? И сколько лет этому странному старику? По виду, так не больше семидесяти, а выходит – за сто? Да нет, ерунда, конечно. Скорее всего фамильная вещь. Реликвия.

Почему-то мне вспомнились золотые монеты, которые я сегодня спихнул Кеше. А вдруг Андрюха и в самом деле наткнулся на клад? Нет, тут одно с другим не вяжется. Причем тут Шахматов, хотя, с другой стороны, Кеша ведь коллекционер! Может, он не зря ужом увивался возле этого графа? Вполне возможно, что он хотел погреть на нем руки. А тот, кто похитил графа, тоже что-то такое пронюхал. Ну кому мог понадобиться семидесятилетний старикан, даже если он из Парижа? Я стал фантазировать дальше. Предположим, что он приехал сюда за наследством. В чем может выражаться это наследство? Строения, земли, деньги. Хотя какие, к черту, деньги? Они сменились уже сто раз, у нас не Англия. Разве что золото… Тут я вдохновился и представил себе закопанный в семейном склепе клад. А почему бы и нет? Тогда интерес нашего Кеши к графу вполне понятен. И вчера этого наследника на моих глазах умыкнули бандиты! Просочилась какая-то информация, братки навели насчет него справки, а потом выловили с целью выведать, где тот прячет фамильные драгоценности! Бред, конечно, но зато все сходится один в один!

Я заходил взад-вперед по кухне, дымя сигаретой. Затем остановился, раскрыл портсигар и внимательно осмотрел его. На внутренней стороне крышки была длинная красивая надпись на незнакомом языке. Буквы как будто смахивали на арабские. Интересно, что здесь написано, и почему надпись сделали не на русском? Жаль, я не полиглот. Ну и ладно, мы люди не любопытные. Нам чужие секреты ни к чему!

А что если накатать несколько объявлений о находке серебряного портсигара с дарственной надписью? Что мне это даст? Старика бандиты вряд ли отпустят, зато зашевелятся сами. Вот тогда и можно будет выяснить, что, как и почему.

Засев с дымящейся в зубах сигаретой за комп, я быстро набрал текст объявления и нажал на распечатку. Пока трудился принтер, я успел основательно перекусить; затем разрезал готовые объявления и сосчитал. Получилось двадцать штук. Угробив еще четверть часа на то, чтобы аккуратно перерисовать надпись с внутренней стороны крышки портсигара на бумагу, я невольно смахнул с лица капельки пота. Ну вот. Теперь можно собираться в дорогу! Одевшись попроще и прихватив тюбик с клеем, я вышел на улицу.

«Вольво» Кольки Суворкина по-прежнему стояла у моего подъезда и грелась на солнышке. Никто из его ребят перегонять ее не торопился. Грех этим не воспользоваться!

Я сел в машину и не спеша доехал до улицы Лермонтова. Затормозив у того места, где вчера ночью высадил несчастного графа, я задумался. Пожалуй, глупо было клепать эти дурацкие объявления. Может, я что-то и выясню, но наверняка огребу приключений по самое некуда! Можно бы отдать портсигар в милицию… Нет, там его точно прихватизируют… Узнать бы побольше об этом графе Шахматове! В городском архиве должны быть сведения о нем.

Кстати, а ведь у меня там знакомый работает! Значит, проблем с пропуском не будет. Забросив объявления в бардачок, я развернул машину и погнал в сторону городского архива, который находился почти в центре города, но в таком неудобном месте, что приходилось вертеться ужом, чтобы попасть на нужную улицу. Я выбрал путь более долгий, но менее беспокойный, послав «Вольво» в объезд. Не хватало мне в этих тесных переулках стукнуться с каким-нибудь балбесом! Отвечай потом за неумышленное причинение вреда транспортному средству перед Колькой! Никакая автостраховка не поможет.

Досыта попетляв по переулкам и тупичкам, я подрулил к городскому архиву.

Всего пару лет назад архив выехал из старого дворянского особняка и вселился в новенькое бетонное здание без окон, своей причудливой формой напоминающее запломбированный коренной зуб. Недавно в магазине я встретил Костю Лузина, с которым мы учились в одном классе и сидели за одной партой. Костя был круглым отличником и примером для всех, я – полной противоположностью, двоечником и разгильдяем. Меня даже собирались исключить из школы за прогулы, а потом чуть не оставили на второй год. Но Костя меня выручил. Его приставили ко мне, чтобы помогал отстающему. Ну, в общем, он взял надо мной шефство, если можно так сказать. Только на самом деле еще неизвестно, кто кого и чему учил. То, что Лузин давал мне списывать все контрольные и выполнял за меня все домашние задания, это, конечно, хорошо: я не остался на второй год и не вылетел из школы. Но именно я научил Костю курить, игре в «21», известной в народе как «очко». На пару мы с Лузиным ходили по баб… пардон, по девочкам в десятом классе. Вот такое это было взаимовыгодное сотрудничество.