Белорусский предприниматель в обществе и государстве. Историко-социологический анализ - Ирина Андрос

Обращаясь к теме личного подсобного хозяйства, политика партии давала позитивную оценку этого вида трудовой деятельности. Ведь ЛПХ являлось важным подспорьем в производстве продовольствия. Тем не менее в некоторых статистических сборниках (например, «Благосостояние советского народа») при распределении населения по источнику средств существования занятые в ЛПХ до 1990 года относились к категории «Иждивенцы отдельных лиц, а также занятые только в ЛПХ» и в среднем составляли примерно 30 % от общей численности населения (1979 г. – 80 195 тыс. чел., 1989 г. – 86 049 тыс. чел.)[17]. Кроме того, в отечественной юридической литературе появился весьма странный термин – «законные нетрудовые доходы». Означало это следующее. Когда не установлен факт перепродажи, правоохранительные органы не могут привлечь продавцов к административной и тем более уголовной ответственности, по каким бы ценам они ни сбывали свой товар. Особенно это касалось ИТД в ее «чистых» формах, не привязанных, как труд в ЛПХ, к общественному хозяйству, например, в кустарных промыслах и особенно в сфере услуг, где изготавливаемые на продажу изделия и оказываемые частными лицами услуги целиком относились к сфере так называемого неорганизованного перераспределения доходов.

Государственная власть полагала, что отсутствие таких внешних контролеров, как отдел технического контроля и госприемка, в сфере малого бизнеса может восполнить общественный контроль, т. е. мнение окружающих. При этом не было учтено настороженное отношение людей к предпринимательству как явлению пусть не новому, но на данном этапе неизученному. В общественном мнении предприниматель как особый тип личности представал в образах, нередко далеких от реальности. Считалось, что для выработки обоснованного личного отношения к предпринимательской сфере деятельности важно учитывать экспертные оценки специалистов (обладавших теоретическими знаниями о рыночной экономике) и данные опросов общественного мнения. Скудность статистических данных не дает сегодня возможности всесторонне проанализировать процесс возрождения предпринимательства во второй половине 1980-х гг. В то время органы государственной статистики, решили, видимо, что информация о коммерческой деятельности предпринимателей не может быть достаточно объективной, и отказались от ее сбора. Однако постоянно проводимые «по заданию партии» социологические исследования общественного мнения, которые отражали оценку значимости происходящего, служат сегодня хорошей эмпирической базой для научного анализа феномена белорусского предпринимательства, форм и способов его становления. Основными вопросами, волнующими население нашей страны, были: «Как оценивает общественное мнение индивидуальную трудовую деятельность, перспективы кооперативного движения?», «Справедливо ли, что частник может заработать больше, чем квалифицированный работник общественного производства?». Проведенные в 1987 г. социологическим центром Института философии и права Академии наук Белорусской Советской Социалистической Республики (АН БССР) опросы трудящихся показали, что большинство одобрили разрешение индивидуальной деятельности: 32 % опрошенных целиком и полностью поддержали принятие Закона «Об индивидуальной трудовой деятельности»; 54 % ответили, что понимают его необходимость и целесообразность, но видят и возможные новые проблемы, которые при этом возникают; 5 % были категорически против такой деятельности; 9 % не думали об этом, т. е. пока четкого мнения не имели.

По сути, возрождение предпринимательства в Республике Беларусь началось с принятия в 1986 г. Постановления бывшего союзного правительства о создании кооперативов по заготовке и переработке вторичных ресурсов и отходов производства в системе бывшего Госснаба СССР. Закон СССР «Об индивидуальной трудовой деятельности» был принят шестой сессией Верховного Совета СССР одиннадцатого созыва (19 ноября 1986 г.) и введен в действие с 1 мая 1987 г. на основании установок XXVII Съезда КПСС о необходимости упорядочения данного вида деятельности и ее совмещения с принципами социалистического хозяйствования. Согласно ст. 1 данного закона «индивидуальной трудовой деятельностью является общественно полезная деятельность граждан по производству товаров и оказанию платных услуг, не связанная с их трудовыми отношениями с государственными, кооперативными, другими общественными предприятиями, учреждениями, организациями и гражданами, а также с внутриколхозными трудовыми отношениями». Государство поощряло вступление граждан, занимающихся ИТД, в договорные отношения с государственными, кооперативными и другими общественными предприятиями, учреждениями, организациями. Также приветствовалось объединение этих граждан в установленном законодательством порядке в кооперативы, добровольные общества, товарищества. Не допускалась ИТД с привлечением наемного труда, с целью извлечения нетрудовых доходов или в ущерб другим общественным интересам. В соответствии с официально утвержденным законом эта деятельность осуществлялась в более чем 30 различных видах работ и услуг. В указанных целях необходимо было иметь соответствующее разрешение, которое выдавалось исполнительным комитетом местного Совета народных депутатов на срок до 5 лет[18]. В 1970-е – начале 1980-х гг. в СССР широкое распространение получила практика неоформленных и неконтролируемых государством услуг населению со стороны частных лиц. По данным опросов, проведенных в Белорусской ССР[19], 70 % (!) населения и до введения Закона «Об индивидуальной трудовой деятельности» так или иначе пользовались такого рода услугами (16 % опрошенных прибегали к ним часто, 54 % – изредка). При этом если 56 % респондентов указали, что их вполне устраивала работа частных лиц, к которым они обращались за какими-либо услугами (ремонт, шитье, репетиторство и т. п.), то 11 % не были удовлетворены оплатой, которую, по их мнению, можно было назвать «обдираловкой»; 21 % отметили, что частники нередко использовали государственную технику, оборудование, выполняя заказы прямо на работе, в рабочее время. Поэтому разрешение ИТД, снятие всех необоснованных ограничений на занятие полезными для общества видами труда позволяло включить их в общую систему социалистического хозяйствования для более полного удовлетворения потребности населения в товарах и услугах. Так, например, в 1987 г. по «рациональному нормативу» расчетный объем бытовых услуг в среднем составлял 135 советских рублей на человека, в то время как государственная служба быта реально была способна предоставить примерно половину объема таких услуг. Примечательно, что исследования этого же 1987 года показали, что 18 % респондентов выражали свое согласие участвовать в индивидуальной трудовой деятельности, в то время как фактически занятых ею было менее 1 %. Данные по занятым ИТД в БССР приведены в табл. 1.2.

Таблица 1.2. Численность граждан, занятых индивидуальной трудовой деятельностью (на начало года) [145, с. 32–33]

По расчетам экономистов Госплана СССР[20], население страны тратило на домашнюю ИТД 275 млрд ч в год[21], а фонд рабочего времени в общественном производстве составлял 235 млрд ч.[22] Несмотря на это бытовало мнение, что коллективное общественное производство в состоянии решить все проблемы, связанные с удовлетворением потребностей населения, а индивидуальное хозяйство – это явление, которое со временем исчезнет. Поэтому нередко для удовлетворения потребностей в рабочей силе крупного общественного производства, без учета местных условий, ограничивалось участие населения в ЛПХ и других формах ИТД.

Негативные последствия перегибов сказались на мотивациях. Значительная часть молодежи перестала проявлять интерес к труду в общественном и личном хозяйстве. Для молодых людей (особенно мужчин) были характерны потребительские настроения, праздное времяпрепровождение. Сказывалось влияние не лучших черт городского быта, раскрестьянивание деревни[23].

В это же время, словно в параллельном мире, в странах Западной Европы продолжала развиваться личная инициатива на земле. Частная собственность на землю позволила укрепить позиции крестьян-предпринимателей (фермеров). Например, в Голландии хоть число фермерских хозяйств неумолимо сокращалось (если в 1960 г. их было 302 тысячи, то в 1988 г. работало только 130 тысяч), однако средний земельный надел удвоился: с 7,7 до 15,4 га, тогда как число работников на ферме осталось прежним – муж (владелец), жена, дети. До какого же предела могут укрупниться хозяйства? Согласно теории А. Чаянова, рост невозможен за пределами оптимума, поскольку дальнейшее нарастание капиталоинтенсивности (при неизменной технике) не повышает производительности труда[24]. Со слов директора Института аграрной экономики и профессора Амстердамского университета И. Девера, границы оптимума начинают расширять современная техника и биотехнология, способные перевернуть представления о возможной продуктивности земли, растений и животных. Приводимый пример голландских фермеров показал, что приспособиться к современным условиям развития предпринимательства и крепко стоять на ногах можно при трех условиях: самой современной технологии, узкой специализации и широкой кооперации в переработке сырья и сбыте готовых продуктов. Диктатор на рынке – потребитель, он требует продукты только высшего качества[25].