Ночь Саммерсенда - Линдалл Клипстоун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мои руки дрожат, когда я пытаюсь совладать с заклинанием. Судорожный вздох вырывается из моих раскрытых губ, и я прикусываю их. Выдавливаю из себя магию с большей силой. Затем, с последним рывком, дерево прорывается сквозь землю и устремляется вверх – кора и листья царапают мои ладони.
Я освобождаюсь от заклинания и резко падаю вперед, а мои глаза все еще крепко закрыты. Магия вокруг меня рассеивается мягким каскадом и затихает. Я смыкаю губы, чувствуя жжение там, где кусала их. Слизываю влажное пятнышко крови.
Подземный Лорд кладет мне на плечо руку. Большой палец его руки чуть ли не ласково проводит по моей ключице. Но я отталкиваю его резким, порывистым движением.
– Не прикасайся ко мне.
Он отступает, увеличивая расстояние между нами. Я делаю еще несколько неровных вздохов, пытаясь успокоиться, а затем неспешно поднимаюсь на ноги. Дерево возвышается надо мной, новое сердцедрево, созданное полностью моей магией. Я издаю прерывистый звук – что-то среднее между смехом и рыданием – и смотрю вверх на бордовые ветви и тонкие, как иголки, листья. Есть несколько опьяняющая, болезненная гордость за то, что ты сделала что-то настолько осязаемое. Я хочу поддаться ей, наслаждаться ею, но вместо этого я подавляю это чувство.
Гордиться собой за это… было бы предательством.
Подземный Лорд бесконечно долгое мгновение изучает сердцедрево, прежде чем повернуться ко мне. В чертах его лица есть странный оттенок, как будто я выбила его из колеи. Медленно он протягивает руку и убирает выбившуюся прядь волос с моей щеки. Он колеблется, его палец цепляется за один из моих локонов, прежде чем он отстраняется.
– Спасибо тебе за помощь, Виолетта.
Нехотя я отвечаю:
– Пожалуйста.
Он приближается к дереву. Я беру светлячка, вынимаю его для Подземного Лорда, чтобы сияние осветило бордовую кору. На миг он замирает, прижавшись одной рукой к стволу, растопырив свои бледные пальцы в форме звезды. А затем проводит своими острыми ногтями вдоль роста дерева. Оно сразу же расщепляется от его прикосновения, обнажая свое нутро, блестящее от сока.
Моя грудь сжимается, и по моему позвоночнику пробегает тревожная, неровная дрожь. Смотреть на то, как снимают кору с дерева, все равно, что наблюдать за тем, как с меня сдирают мою собственную кожу. Как раскрываются мои ребра, как вынимают мое сердце. Это заставляет меня чувствовать себя непривычно, слабой и маленькой. Я думаю о Подземном Лорде, держащем в руках душу. Я думаю о себе, поглощаемой ядом, пока он нес меня через лес.
Я закрываю глаза, отворачиваюсь. Но лучше не становится. Я все еще слышу дерево, когда оно принимает душу. Треск, стоны, движение и дрожь, когда рана начинает затягиваться. Моя рука, держащая светлячка, дрожит. Когда стекло наклоняется, свет мерцает на моих закрытых веках, и мотылек протестующе трепещет внутри банки.
Я проглатываю свой гнев, свою боль, свой страх. Я действительно сделала правильный выбор. Я сделала. Оставаться рядом с Подземным Лордом, несмотря на всю боль от того, чем я пожертвовала, лучше, чем быть одной в сердце леса. Там у меня не было бы ничего, кроме той же боли, что и при использовании моей магии. Бесплодное одиночество, пустая тьма, опустошенное поле.
Листья шелестят, когда дерево закрывается. После нескольких секунд тишины я открываю глаза. Дерево восстановилось. Просто гладкая кора, как будто так было всегда. Даже шрама не осталось. Я проглатываю остатки горькой тошноты. Вытираю вспотевшие ладони о юбки.
Подземный Лорд смотрит между мной и сердцедревом.
– Если ты хочешь к этому привыкнуть, тебе придется научиться приводить в порядок нервы.
Я возвращаю ему сердитый взгляд.
– Буду иметь в виду.
Пару секунд он удерживает на мне взгляд, а затем поддергивает рукав и тянется, чтобы стереть пятно крови с моих губ. Он опускает ресницы и подает мне руку.
– Уже поздно. Я провожу тебя обратно.
Несколько мгновений я медлю. Держу светлячка у груди, частота взмахов крылышек внутри банки совпадает с частотой биения моего сердца. Я по-прежнему злюсь на него, но у нас произошел некий сдвиг. Он позволил мне помочь ему – я вырастила дерево; я держала свет. Малейший сдвиг в равновесии, один крошечный лоскут силы, крепко сжатый в моем кулаке.
Я провожу языком по покусанной губе. Подхожу к нему. Прячу свою ладонь в изгибе его локтя.
Мы возвращаемся из рощи. Он настолько выше, чем я, что моя макушка едва достает до его плеча, но он выравнивает шаг, чтобы мы могли идти рядом друг с другом.
Когда мы выходим к узкой тропинке, ведущей к моему домику, я отстраняюсь от него, ожидая, что он уйдет. Но он продолжает идти, следуя за мной по склону.
Мы всегда расстаемся здесь. За исключением того первого дня, когда я проснулась в костяном дереве. Я до сих пор помню, что почувствовала, когда он привел меня в коттедж, наблюдала за тем, как он поднимается из глубины лощины. Острое отчаяние, которое схватило меня за горло, когда он объяснил мне, что это место – дом в лесу, окруженный ограждением из колючих кустарников, – было тем, что он выполнил условия нашей сделки. Что он создал для меня дом в Нижнем мире.
Странно находиться сейчас здесь, на той же тропинке, слышать эхо его шагов позади себя. Я поворачиваюсь к нему и вопросительно приподнимаю брови.
– Ты думаешь, я заблужусь? Или не веришь, что я пойду туда, куда велено?
Его рот изгибается в резкой улыбке, которая ничего не выражает.
– Быть может, с моей стороны будет более вежливо провести тебя через лес в целости и сохранности.
Я качаю головой, смотря на него, и усмехаюсь. Я продолжаю идти, а он следует за мной. Преследует меня, словно тень.
Когда тропинка ведет нас в лощину, призрачные грибы, сгрудившиеся под деревьями, освещают путь бледным сиянием. За их светящимся мерцанием я вижу деревянный алтарь, прибитый к ветке – облупившаяся краска и лишайник, икона почти стерлась от ветра и дождя. Ряд камней, которые, возможно, когда-то были стеной. Изогнутое железное очертание, похожее на ворота, идущее в никуда.
Мой домик постепенно появляется в поле зрения, сквозь туман едва можно различить отблеск переднего окна. Расположенный под двумя огромными сердцедревами, он больше похож на лес, чем на дом. Стены сделаны из шероховатого дерева, на котором все еще сохранились кусочки багряной коры. Переплетения плюща скрепляют крышу
