Мелхиседек и мистерия огня - Мэнли Палмер Холл

Сегодня великую веру белой расы — христианство — исповедует огромное количество честных, искренних, преданных людей. Но вся их искренность окупается лишь отчасти, так как большинство из них ничего не знает о том, что так называемое «библейское христианство» есть аллегория, за которой скрывается истинный дух христианства и той эзотерической доктрины, что была разработана посвященными языческими мыслителями и поставлена на службу религиозным нуждам рода человеческого. Сегодня эту веру исповедуют миллионы, а понимают лишь единицы, ведь, поскольку Храм Мистерий не существует сегодня в камне, как в древние времена, Школа Мистерий представляет собой неосязаемую, философскую структуру. Она допускает к своим знаниям немногих, основной же массе разрешается лишь входить на подворье и оставлять свои пожертвования на бронзовом алтаре. Христианство по сути своей — школа Мистерий, но большинство приверженцев этой религии не понимает ее настолько, чтобы осознавать, что за иносказаниями и аллегориями кроются секреты, составляющие важнейшую часть догматики.

Что мешает считать христианство школой Мистерий? Его основоположник был посвящен в Мистерии ессеев. Ессеи учились у великого Пифагора и были связаны с тайными школами Индии. Учитель Иисус сам был иерофантом, прекрасно знакомым с древним Арканом. Писания св. Иоанна показывают, что и он был знаком с ритуалами египетского культа; утверждают также, что св. Матфей был учителем Василида, бессмертного египетского мудреца, наряду с Симоном Волхвом почитающегося основоположником гностицизма — наиболее изощренной системы христианского мистицизма из когда-либо отпочковавшихся от основного ствола церкви св. Петра. На древнеримском этапе своей истории христианство поддерживало постоянный контакт с митраизмом, огненной философией персов, откуда позаимствовало не столь уж малую часть своих ритуалов и церемоний.

Если бы в христианстве видели не столько церковь, сколько школу Мистерий, современный мир быстрее достиг бы ясного понимания принципов этой религии. Всякий христианский священник, всякий проповедник Евангелия должен быть анатомом и физиологом, биологом и химиком, врачом и астрономом, математиком и музыкантом, и прежде всего — философом. Под последним мы разумеем человека, способного вдумчиво исследовать все разнообразные направления мысли и вскрывать существующие между ними взаимосвязи, использовать все искусства и науки в качестве методов толкования величественных процессий и символических драм христианской веры. Если бы такие люди со знанием дела вникали в секреты, оставленные нам жрецами языческой древности (чей выдающийся гений воспарял гораздо выше, чем предрассудки современной мысли), они могли бы сделать немало важных открытий.

Прежде всего, они обнаружили бы, что современные переводы как Ветхого, так и Нового Завета изобилуют ошибками, возникшими из-за того, что переводчики не были достаточно духовно компетентными для истолкования тайных мистерий, изложенных по-древнееврейски и гречески. Они нашли бы огромное множество противоречий, вызванных непониманием, а также увидели бы, что так называемые апокрифические книги (отвергнутые как не являющиеся боговдохновенными) содержат целый ряд важнейших ключей, доставшихся нам от древних.

Они поняли бы, что Ветхий Завет нельзя воспринимать буквально; между строк его содержатся тайные учения, без понимания которых невозможно уяснить подлинный смысл древнееврейских писаний. Они не смеялись бы более над язычниками за их многобожие, открыв, что и сами, если они действительно ревностные последователи своих Писаний, являются политеистами. Слово «Элохим», фигурирующее в первых главах Книги Бытия, и переводимое как «Бог», есть форма множественного числа, означающая нескольких андрогинных богов, а отнюдь не одно Верховное Божество. Они поняли бы, что Адам был не конкретным человеком, но видом, расой существ, а Эдемский сад вовсе не находился на Ближнем Востоке.

И увенчались бы эти открытия осознанием того, что Святая Земля всех народов есть человеческое тело; это и есть священная территория, отданная богам. Люди поняли бы, что их собственные тела — это Гроб Господень, долго бывший в руках безбожников, и что безбожие какого-либо народа по своему бессердечию не идет ни в какое сравнение с тем безбожием, что скрывается в сердце самого человека; что нет врага веры, худшего, чем человеческая низость; нет Иуды хуже себялюбия, предателя хуже невежества, тирана хуже гордыни; нет Красного моря обширнее человеческой эмоциональности, выплескивающейся наружу из кроветворных центров печени.

Человеческий дух — это тонкое кольцо бесцветного пламени, брызжущее лучами сверкающей силы. Посредством мистического процесса эти лучи выстраивают тела вокруг бесформенного центрального зародыша, и человек обитает в толще этих тел, управляя ими с помощью волн силы. То, каким образом это происходит, человеку, не знакомому с оккультной анатомией, понять непросто.

Это кольцо невидимого пламени есть вечный огонь, искра от Бесконечного Колеса, нерожденный и неумирающий вечный центр, включающий в себя все, что когда-либо было, есть и будет. Этот зародыш пребывает в состоянии Вечности, ибо для этой бессмертной искры время иллюзорно, для нее не существует расстояний, ей неведомы радости и печали. О ее функциях и сознании можно сказать только: «Это существует». Прочие вещи приходят и уходят, а Это существует.

Этот зародыш бессмертия входит в человеческий эмбрион, когда он начинает двигаться, и выходит в момент смерти. Его приход порождает тепло; уход его — тепло отбирает. Огненное кольцо духа окружено телами человека, подобно тому, как огненный шар солнца окружен планетами Солнечной системы. Это неугасимый жертвенный огонь, и мудрецы всех народов посвящали себя служению ему, поскольку именно в этом огне заключено все совершенство и возможность достижения конечной цели. Это пламя проявляется как человеческие индивидуальности и личности; извлеченные же из индивидуальностей и личностей квинтэссенции опыта, разума и деятельности в конце концов поглощаются пламенем. Это топливо, благодаря которому пламя вспыхивает и разгорается ярче. От этого жертвенного огня возжигаются все огни в человеческом теле, подобно тому бесчисленному множеству огней, что возгорелись от священного огня парсов.

Сравните пылающий человеческий дух с огнем свечи. Внутренняя часть пламени, близ фитиля, практически бесцветна. Вокруг нее имеется пояс золотистого пламени, а еще дальше наружу — более темного, оранжевого, даже красноватого, дающего то или иное количество дыма. Эти три огня — голубой, желтый и красный — тесно связаны с пламенем, горящим в человеке: там тоже есть голубое, не требующее топлива свечение и желтое свечение, питаемое чистым маслом, которое горит ровно и без дыма. Наконец, имеется красное пламя, питаемое более грубым топливом. Это и есть «огонь поядающий» древних, поскольку в человеческом теле голубое пламя есть ясный свет разума, озаряющий сознание и разгоняющий тьму ночи; красное же пламя — это ложный свет, огонь страсти и вожделения. Он порождает дым, подобно битве, где ненависть и страх соединяются в одно бурлящее кирпично-красное огненное полотно.

Огни