Клелия - Владилен Елеонский

В низине, рядом с выходом из подземной сточной канавы, рос корявый приземистый дуб. Его узловатая кора напоминала мослы мерзкого старика, а неровная крона – ободранную старческую шевелюру. Тем не менее, тень от дуба надёжно прикрывала выход из коллектора от любопытных глаз.

В тридцати шагах от этого дуба возвышался другой дуб, высокий, красивый, раскидистый с ровной кроной в виде шатра. Этот дуб рос на высокой отвесной скале.

– Вот как Юл поступал, моя госпожа! Он становился у выхода из коллектора и стрелял из лука стрелой в ствол дуба на скале.

– Как же ты могла всё это видеть? Он должен был тебя заметить!

– Вблизи от выхода из коллектора есть ответвление, там тупик. Я пряталась в тупике. Он стрелял в дуб и возвращался обратно по коллектору. Я наблюдала за ним, а когда он шёл обратно, пряталась в тупик.

– Ты удивительно расторопна!

– Пойдём дальше?

– Конечно! Надо догнать Юла.

– Но на земле я плохо ориентируюсь, моя госпожа.

– Я вас поведу, – важно сказал Нос. – Я часто искал хозяину пропавшую скотину по пятнам крови.

4

Нос, безошибочно определяя пятнышки свежей крови, которые практически невозможно было заметить невооружённым глазом, завёл девушек в просторную пещеру. Сквозь пролом сверху в неё струился яркий дневной свет.

– Ловко я нашёл дорогу? Чёрная кровь Юла от меня не скроется. Так, посмотрим. Дальше, похоже, Юл снова пошёл по подземелью. Глория, теперь снова твоя очередь!

Глория побродила по пещерам и вскоре вернулась. Выражение лица у неё было загадочное.

– Там подземный ход. Юл скрылся в нём!

– Идём, девочка, время уходит, он может уйти!

– О, моя госпожа, мы можем не вернуться. Я чувствую, там большая опасность. Много людей там погибло!

Клелия подошла к Глории и нежно обняла её. Глория испуганно посмотрела на Клелию и прижалась к её груди.

– Мне очень страшно.

– Что же делать, милая Глория? Ты неплохо ориентируешься в замкнутом пространстве. У тебя получится.

– Если моя госпожа так говорит, значит, она знает. Хорошо, пойдём!

Глория нахмурилась, отстранилась от Клелии, сжала кулачки, развернулась и пошла в тёмный извилистый переход. Клелия и Нос пошли за ней.

– Там дальше будут сплошные известняковые катакомбы, – сказала Глория, – мы можем заблудиться.

– Пятна крови выведут, – беззаботно сказал Нос.

5

Вначале всё напоминало весёлую прогулку. Живописные известняковые пещеры, освещаемые светом сквозь проломы и расселины, завораживали. Высокие своды, замысловатые поверхности стен, словно тайные барельефы, разные оттенки белого и серого цветов, – всё было интересно и необычно.

Нос замечал следы, оставленные Юлом Верзилой. Было видно, что Юла мотало из стороны в сторону, иногда он падал и поэтому оставил значительное количество свежих кровавых следов.

Примерно через полмили пещеры закончились. Клелия, Нос и Глория вошли в узкий извилистый проход, он круто пошёл вниз, в темноту. Нос зажёг походную масляную лампу, которую предусмотрительно взял с собой из дома.

Удовольствие от путешествия закончилось. Естественный подземный ход уходил то влево, то вправо, то вверх, то вниз. Высота хода резко снизилась. Теперь приходилось сгибаться в три погибели, а иногда идти на четвереньках. Стали часто попадаться суженные проходы, больше похожие на щели, сквозь которые приходилось буквально протискиваться, извиваясь всем телом. Следопыты, с трудом продвигаясь в тесноте, постоянно тёрлись о стены и стали все белые от мела.

Примерно через милю такого движения своды перехода приподнялись, но ко всем трудностям прибавилась вода. Вначале она грустно хлюпала под ногами, затем стала хватать за щиколотки, а вскоре поднялась выше колен, мешая идти.

Клелия почувствовала непреодолимый ужас при виде воды. Она не могла заставить себя ступать в чёрную хлюпающую жидкость. Казалось, что из чёрной воды подземелья сейчас высунется уродливая плешивая голова с ободранной козлиной бородкой и, омерзительная рука-крюк цепко схватит её за горло.

– Я не могу идти по воде.

Нос среагировал на слова Клелии мгновенно. Он передал лампу Глории, упал на четвереньки и дико заржал лошадью. Клелия и Глория удивлённо уставились на него.

– О, моя богиня, я с удовольствием подвезу тебя на своём твёрдом, как ствол ясеня, хребте.

– Нос, ты не сможешь.

– А ты попробуй.

Страх перед водой был настолько силён, что Клелия без колебаний села на крепкую твёрдую спину Носа. Глория хихикнула, глядя на забавную всадницу. Нос, призывно заржав, понёсся на четвереньках по подземному ходу. Девочки завизжали от восторга.

Скоро Нос устал, а воде, казалось, не было конца. Весь мокрый, Нос угрюмо полз на четвереньках по нескончаемой жиже, но не сдавался. Клелии было очень жалко его, она гладила Носа по голове, но слезть обратно в воду было выше её сил.

– Клелия, расскажи что-нибудь.

– Что рассказать?

– Расскажи, почему ты боишься воды!

– О, это долгая история!

– Расскажи, пожалуйста, тогда мне будет легче хлюпать по жиже.

– Хорошо, милый Носик, слушай.

Клелия, как наяву увидела тот день, после которого она теперь не могла спокойно смотреть на водоёмы и потоки воды. Мама к тому времени слегла после похорон отца. Луна давно набрала полноту с того дня, как тело отца было предано на съедение погребальному огню, но никакого улучшения в состоянии матери не наблюдалось. Цветущая женщина превратилась в седую морщинистую старуху. День проходил за днём, а она лежала и не вставала.

Лекарь, дальний родственник из Рима, загадочно пояснил, что болезнь имеет не телесное, а умственное происхождение. Он посоветовал пить настой из ромашки, но мама решительно отказалась лечиться, молвив, что на всё воля богов.

Горькие воспоминания нахлынули и опять стали саднить сердце. Клелии снова в полной мере пришлось осознать себя сиротой. Мама не смогла жить, она ушла к отцу.

– Моя богиня, рассказывай.

– Хорошо, хорошо, слушай. Когда я жила в своём имении, я каждое утро совершала омовения в бассейне. Раньше я купалась в удовольствие, но в тот день мне показалось, что я смою с себя горе, которого стало слишком много. Я стала круглой сиротой!

Великолепный бассейн с прозрачной водой располагался в нашем имении посреди двора, огороженного крытой колоннадой, и сверкал в полуденных солнечных лучах так, словно желал говорить глупости и шутки, но за неимением языка довольствовался игрой света в воде. Выложенное разноцветной мозаикой дно бассейна завлекательно переливалось в ярком солнечном свете, пронзавшем толщу прозрачной воды.

С наслаждением искупавшись, я, обнажённая, поскольку во всём доме были только я и Терция, моя няня, спокойно вышла, не опасаясь посторонних глаз, из бассейна по ступенькам, взяла с резного мраморного бортика свежую простынь и стала заворачиваться в неё. Мне вдруг, в самом деле, стало легче. Горестная тяжесть отступила, словно провалилась сквозь землю, теперь мне захотелось прилечь в спальне наверху и немного подремать.

Внезапно из-за колонны вышел плешивый кривоногий мужик лет сорока с трясущейся как у козла бородкой и щербатым землистого цвета лицом. Бешеные глаза незваного гостя горели как угли остывшего под утро очага. По козлиной бородке страшноватого незнакомца текли слюни, как будто он, будучи чрезвычайно голодным, нежданно-негаданно увидел аппетитное блюдо.

Появление незнакомого мужчины было внезапным подобно грозе. Я громко вскрикнула от неожиданности.

– Я пришёл за тобой, цыплёнок, – хрипло сказал Плешивый и гадко захихикал.

Жуткий озноб пробежал по моему телу. В следующий миг незнакомец, утробно заурчав, кинулся на меня. Он, по всей видимости, посчитал, что перед ним лёгкая добыча.

Учитывая наглость, ловкость, проворство Плешивого и мою хрупкость, дальнейший ход событий вроде бы был предсказуем, но я вдруг отступила в сторону и ловко поставила подножку. Плешивый как обрубок сухого старого затвердевшего бревна тяжело рухнул в бассейн головой вперёд.

Я кинулась бежать, но запуталась в наспех надетой простыне и упала, а Плешивый тем временем выбрался из бассейна. Вода стекала с него ручьём. Он стиснул зубы и упрямо, будто от этого зависела его жизнь, ринулся на меня.

Тогда я решительно сорвала с себя простынь и, точно поймав момент, набросила её на голову Плешивого, как сеть. Плешивый запутался в простыне, словно муха в паутине.

Я сдвинулась в сторону и дёрнула простынь на себя. Плешивый слетел с ног и с размаху сильно и неудачно врезался плешью, обмотанной простынею, в одну из колонн, окружавших бассейн.

Любой другой мгновенно обмяк бы и лишился чувств. Плешивый, как видно, был особенной породы. Мне даже показалось, что отнюдь не череп омерзительного незнакомца мог проломиться. Скорее, раскрашенная алая деревянная колонна вполне могла сломаться от удара черепом.