Клелия - Владилен Елеонский

Клелия

Падение этрусков

Владилен Елеонский

© Владилен Елеонский, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Взять Рим этрускам не придётся,

И враг победы не дождётся,

Есть нить, которая не рвётся,

Хоть рвётся всё, Рим не сдаётся.

Времена героической Клелии, изумившей Великого Порсену, царя этрусского города Клузия, безвозвратно канули в Лету, но получилось так, что её правнучка стала героиней моего повествования. Новоявленная Клелия, видимо, выполняя просьбу, то ли Великого понтифика, то ли римского диктатора Камилла, сейчас узнать невозможно, составила кое-какие записи, на которые я случайно натолкнулся, интересуясь историей взятия Вейев. Записи были датированы триста девяносто пятым годом до новой эры, в то время как описываемые в них события происходили годом ранее.

Записки показались мне довольно любопытными. Я расшифровал их, восстановил по смыслу кое-где подпорченные места, отредактировал текст и ныне предлагаю его вниманию заинтересованных читателей.

Итак, согласно записям Клелии её отец Гней Клелий Счастливчик погиб от удара стрелой в спину. Капенская стрела подло вонзилась в его тело в тот момент, когда он пытался остановить дезертиров, бежавших из разбитого легиона Генуция в Рим.

В то время как Рим в многолетнем споре с этрусским городом Вейи по поводу земель вдоль реки Тибр, в конце концов, осадил Вейи и обнёс величественный город высоким земляным штурмовым валом, этрусский город Капена, союзник Вейев, постоянно теребил римлян нескончаемыми набегами, и некому было усмирить дерзких капенцев.

Наконец, римские проконсулы Тициний и Генуций двинули легионы на Капены, но угодили в засаду. Генуций пал. Его легион был разбит и разбежался.

Тицинию удалось отвести свой легион на возвышенность. Домой он сразу не пошёл, ему везде мерещились засады, зато дезертиры из разбитого легиона Генуция полетели в Рим и в осадный лагерь под Вейями, как на крыльях.

Объятые диким ужасом, беглецы призывали снять осаду с проклятых Вейев и немедленно уходить в Рим. Паникёры решили, что капенцы, разбив легион Генуция, немедля двинулись штурмовать Рим, что не соответствовало действительности. Капенцы не могли двинуться на Рим, оставив в тылу легион Тициния, который был ещё силён.

Если бы Рим поддался панике, последствия для него могли быть ужасными. Как раз в этот трагический момент Клелий пытался остановить дезертиров и получил удар в спину.

Наконечник стрелы глубоко вошёл, как клин, между позвонками и разорвал связки. «Так суждено» или «Так возжелали боги», – обычные фразы, которые говорят в таких случаях, – сейчас вдруг стали зловещими, потому что слова, выгравированные и вырезанные на стреле убийцы, говорили как раз то же самое.

Плотный, как кувшин, бородатый хирург-грек, строго хмуря нависшие над тёмными глазами чёрные брови, искусно извлёк стрелу из позвоночника в присутствии родственников погибшего Гнея Клелия Счастливчика – супруги и дочери.

– Слушайте, жена и дочь! После того, как стрела разорвала позвоночник, ваш Гней Клелий жил ещё несколько ужасных часов, однако, когда его доставили ко мне, я не смог ему помочь. К сожалению, те, кто обнаружил его, стали ворочать и переворачивать тело, что ни в коем случае нельзя делать при травмах позвоночника. Наступивший шок, в конце концов, закончился летальным исходом. Сильный организм боролся, но проиграл. Перед кончиной он бредил и постоянно звал какого-то Филунса. Я не вынимал стрелу, надеясь на чудо, но чудо не произошло. Сейчас, обследовав рану, могу сказать, что убийца – отличный стрелок, а если выяснится, что он к тому же знаток анатомии, я нисколько не удивлюсь. Уязвимую точку на позвоночнике между двух лопаток он знает, как кончик своего указательного пальца.

Клелия угрюмо смотрела на стрелу. После рассказа хирурга противная вялая старческая оторопь вошла в сердце и по-старушечьи сгорбила её гибкое молодое стройное тело. Обычная капенская стрела, необычно перевернувшая всю её жизнь, сама по себе не вызывала ужаса или ненависти. Одна лишь ледяная и чистая, как горная вода, решимость должна была теперь поселиться в сердцах женщин, внезапно оставшихся без отца и мужа.

Всё дело в том, что в то далёкое время, которое мы взялись здесь описывать, господствовало несколько иное отношение к смерти, нежели теперь. Кончина была тем важным моментом, когда трагедия окончания земного пути нивелировалась открывавшимися возможностями нового существования с учетом земных заслуг.

Причитания и горечь вызывала смерть недостойная, поскольку родственнику, недостойно перешедшему в мир теней, теперь было суждено начинать цикл заново вместо того, чтобы идти дальше, ввысь, к свету.

Самое драгоценное из всех зёрен, которое может взрастить каждый, – душа, – у такого родича оказывалось незрелым и поэтому не позволяло вырваться из объятий мира теней, томление в котором согласно представлениям древних римлян можно было прервать лишь одним, – новым воплощением в земном теле. Тогда появлялась цель, – взрастить всё-таки душу, окончить земной путь в повторном воплощении и прорваться сквозь мир теней в Божественный Мир Света, пройдя тем самым эволюцию, суть которой состоит в цикле рождений и смертей, причём рождении каждый раз в более совершенном земном теле с учётом накопленного опыта.

Героическая кончина Клелия Счастливчика должна была вызвать гордость и восхищение за очередного представителя славного рода Клелиев, ушедшего ввысь, к тем своим предкам, которые успешно прошли земной круг и поднялись на ступень выше, в мир, где можно править и благотворно влиять на жизнь людей. Любая римская патрицианка знала, что после героической кончины мужа небесный род никогда не оставит её и всегда поможет.

Почему же лица Клелии и её мамы были сейчас такими серыми от горя? Да всё из-за того, что обычная капенская стрела оказалась трофейной стрелой Марка Горация Тремора, юноши, которого Клелия любила больше жизни, верила в свою будущую счастливую совместную жизнь с ним и никак не предполагала, что Марк может стать подлым убийцей её отца.

Ни для кого не было секретом, что Марк увлекался этрусским оружием, страстно любил анатомию, даже брал уроки у какого-то этруска, и мастерски поражал птиц и зверей на охоте именно в позвоночник, как раз в точку между лопаток.

Глава первая. Греховное тело

О, Рим, поля твои, просторы,

Врагам лишь повод для раздоров,

Но горек им открытый бой,

Изменников готовят строй.

1

Марка Горация Тремора изобличил Аппий Корнелий Амбидекстр, бывший не так давно его наставником в войсках. Клелия хорошо знала Аппия, он был видный, красивый, умный, образованный, и одно время довольно серьёзно занимал её внимание, но затем появился Марк, и всё изменилось.

Аппий какое-то время был наставником римской молодёжи, – прекрасная ответственная почётная должность, – но вдруг попросился в действующую армию рядовым и вскоре, отличившись, получил большое повышение. Именно благодаря Аппию римляне отразили неожиданный набег капенских конников на римский осадный лагерь под Вейями и не позволили им сжечь римские осадные навесы.

После удачного боя с капенцами Аппий заметил, как Марк снял чехол со стрелами с капенского всадника, который погиб под градом бревен, спущенных Марком с откоса, на котором они были в изобилии сложены в штабеля, будучи приготовленными для ремонта частокола на римском осадном валу вокруг Вейев. Аппий успел заметить, что капенские стрелы были обычными, – с овальным наконечником и красно-белым оперением. Необычным было то, что на овальном наконечнике красовалась искусная гравировка, изображавшая этрусскую богиню Судьбы Портунас с рогом изобилия в одной руке и камнем в другой, здесь же была выгравирована надпись на этрусском языке «Так суждено». Необычной, по-видимому, была также этрусская надпись, которая была зачем-то вырезана на древке, она гласила «Так желают Лефам и Филунс».

Ещё Марк нашёл у погибших в бою капенцев морской стилет с ручкой из слоновой кости. Ручка великолепного кинжала была выполнена в виде фигурки какого-то не очень доброго на вид глазастого этрусского бога с большой головой и бородой-лопатой. Марк преподнёс стилет в подарок своему наставнику, Аппию, восхищённый его самоотверженными действиями в бою. Если учесть любовь Марка к этрусскому оружию, не будет преувеличением сказать, что стилет он оторвал от самого сердца.

Аппий подробно всё живописал на суде, опустив лишь эпизод с дарением замечательного капенского морского кинжала. Марка осудили на смертную казнь вместе с теми дезертирами, которые бежали из разбитого легиона погибшего Гнея Генуция.