Sindy rella - Андрей Сергеевич Прокопьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что ты несёшь! Люди и без того напуганы! Им и бросать-то нечего! Многие лишились домов, многие пали в бою, защищая не только себя, но и нас в частности! Паразитировать на бедных людях даже в такой период — кощунство! — перебил его старый советник. Грузный мужчина с сальными волосами до плеч то и дело поправлял слипшиеся кудри, убирая их со лба. Вальяжно расположившись на жёстком кресле, он то и дело пытался принять удобную позу, но то и дело ёрзал и ворочался, изнывая от неудобства. — Эти люди — наш народ, и собирать дополнительную дань с тех, кто и так отдаёт последнее — воровство. Я так считаю.
— Так может, ты поделишься своими запасами? Почему-то я уверен, если хорошо поискать, мы сможем хоть немного, но пополнить казну! — первый лорд чуть насмешкой обратился к народному защитнику, в его звонком голосе пробегало раздражение и неуважение к оппоненту, но тот будто не замечал и не слышал его.
— Я всегда буду на стороне народа, как бы вас это ни печалило! — резюмировал второй придворный.
— Хорошую ты сторону принял, ничего не сказать, но где твоё предложение, как спаси народ, не уморив людей с голода и не допустив новой осады? — первый советник никак не мог простить ему такой позиции. Для него всегда была только одна правда, и, как правило самая неприглядная. Его мнение чаще всего разнилось с остальными, отличаясь грубыми замашками, но действенным результатом. За время нахождение в совете, его мнение приходилось к месту не так много раз, отчего он предлагал всё более жёсткие меры потому или иному вопросу. Малодушный правитель редко соглашался с его стороной, считая его выводы верными, но не всегда правда может помочь в ситуации.
— Нам нужно объединить силы с теми, кто откажет существенную поддержку. В каком-либо виде. Монетой, оружием, людьми…
Речь третьего оратора была грубо перебита первым. Едва он начал перечисление необходимого, как тот снова высказал мнение по поводу услышанного.
— О, ты абсолютно прав, нам действительно нужны монеты, оружие, люди, а заодно готовые запасы еды, лошади, скот, бабы, рожающие сразу здравых бойцов, что готовы сражаться с отрубленными конечностями… да только подвох в том, что в ответ мы предложить ничего не можем!
— У его Величества много союзников! Вот они и помогут! — заступился за себя третий.
— Помочь-то сегодня помогут, а уже завтра, мы с вами пойдём воевать за них. А всё почему, а потому что обязаны будет до конца жизни им. И полагаю не самой длинной жизни!
— Ты своё пожил… — пробубнил второй лорд, стараясь сказать так, чтобы тот его не расслышал.
— Мы должны женить будущего короля! — громогласно поступило предложение от четвёртого лорда, — мальчик уже достаточно вырос, чтобы понимать всю ответственность, что обрушится на него в том случае, а удачный брак сделает первый шаг к этому. К тому же есть на примете одно состоятельное семейство, которое примет за честь свадьбу с королевским сыном — продолжил тот. Все присутствующие пристально смотрели на него. Поджарый, высокий мужчина в просторной тёмно-зелёной тунике сидел, скрестив руки и ноги, изредка почёсывая бороду. Издали она казалась плешивой, но лишь при близком рассмотрении она начинала отдавать серебром и жиденькой растительностью. Короля явно взбудоражило услышанное, а ведь и правда, ещё вчерашний мальчишка превратился в настоящего мужчину, которому следовало бы подобрать подходящую пару, и тут же улыбка спала с его лица.
— Он ни за что не согласится на навязанный брак. — утвердил король. — Зная его своенравный характер, он предпочтёт лично отбывать врагов от ворот замка, нежели уступит. — раздосадованный правитель сразу же откинул хорошую идею от воплощения.
— Ваше Величество, значит, нужно сделать так, чтобы он сам захотел жениться на той, которая будет выгодна всем. — пояснил четвёртый лорд. — Хоть принц уже давно не задиристый мальчишка, но не стоит умолять умы заслуженных советников двора. — он осмотрел лордов, ухмыляясь, продолжил, — уж мы-то сможем внушить мальчишке, что некая мисс — это его истинная судьба.
— Но как это сделать? — король раззадорился не на шутку, а уверенный и надменный тон придворного заставлял думать, что тот уже все буквально спланировал. Так, оно и было, чем и поделился.
Сцена седьмая. Падчерица и добрая мачеха
Синди привыкла к одиночеству. Отец стал чаще отлучаться в другие города, неизменно обещав скорое возвращение, но с каждым разом задерживался дольше. Он всегда привозил ей подарки, заваливая любимую дочку новыми нарядами, украшениями, которые пылились в шкафу, так ни разу не продемонстрированные в высшем свете. И чем дольше часовщик задерживался, тем дороже подарок преподносил, тем глубже печалилась девушка. Высказать недовольство она не смела, считая, что отец ещё глубоко переживает потерю любимой супруги, а дальняя дорога облегчает страдания. Вскоре она осознала, что сама легко справляется с большим домом, практически не прибегая к помощи слуг, которые также продолжают работать и недовольно фыркают, когда юная хозяйка пытается сделать всё сама. Изящные модные наряды были заперты в шкафу, когда девушка надевала лёгкое удобное платье, в котором трудилась по дому. Более всего она любила просыпаться с первыми нотками рассвета и кормить скот, лично похвалить за очередную кладку кур и потискать старенького пса, который жил на скотном дворе. Пес уже плохо видел, с трудом различал тех, кто подходит к нему, и чтобы хоть как-то оправдывать своё нахождение на скотном дворе, выл и лаял на всех подряд. Лишь Синди он узнавал и облизывал. Девушка же долго гладила и чесала доброго пса. Сколько она себя помнила, он всегда был рядом, с самого детства и до сих пор. Ему она рассказывала всё-всё, что творилось у на душе, и была уверена, что этот друг выслушает и обязательно поймёт её.
Провозившись утро в хлопотах, юная мисс решила отдохнуть и не заметила, как крепко заснула. От глубокого сна её разбудила служанка с кухни, потормошив девушку за плечо.
— Что случилось, Дафни? Что такое? — сонный голос Синди был
