Особенности национальной милиции - Михаил Серегин

Решительно встав и пожав руку гордой собственной прозорливостью Костоломовой, капитан сгреб в охапку все научные труды третьего курса, не забыв прихватить мокрые остатки работы Зубоскалина, и целенаправленно ринулся к двери.

В кабинете криминалистики страсти накалились до предела.

Шум стоял неимоверный. Несмотря на то что звонок на занятие пятнадцать минут назад был дан, никто и не думал приглушить голоса, чтобы преподаватели о них не дай бог не вспомнили. Похоже, курсанты вообще не заметили того, что в кабинете странно отсутствует пунктуальный до ненормальности Мочилов. Курсанты столпились вокруг высокой черной фигуры, служащей неплохим ориентиром, и наперебой выдвигали версии.

– Федя, не иначе как запоздалый переходный возраст у тебя начался. Ага. Я слышал, бывает такая болезнь, задержка в развитии. Ты по ночам как, простыни не портишь?

– Да зараза это. Слишком крупные для угрей.

– Может, аллергия? Чего вчера ел?

– Что в столовой давали.

– А ты перловку как, перевариваешь?

– Да ерунда все это, ребят. Раньше ж он ее жрал, и ничего. Никаких аллергий не было.

Ганга тяжело вздохнул. Не было. Его некогда красивое, загорелое от природы лицо (и не только лицо, но этого не было видно под форменной одеждой), словно художником-авангардистом, было изрисовано красными волдырями самых различных размеров. Кое на каких из них красовались гнойные головки. Федор был чрезвычайно удручен именно этим обстоятельством, поскольку на темной коже гнойники выделялись своей девственной белизной, делая парня похожим на перекрасившуюся божью коровку.

– Стойте, стойте, ребята, – прервал размышления товарищей Кулапудов. – Давайте все по порядку. Проведем следственный эксперимент, в натуре. Необходим сбор данных.

Все попритихли, ожидая дальнейших действий Вениамина. Несмотря на то что в прошлом он вел совсем не праведный образ жизни, Венька был товарищем серьезным, башковитым, на особенном счету у преподавателей.

Во многом ему помогала, как это ни странно, подпорченная биография.

В юности Кулапудов не раз состоял на учете в милиции, держал в страхе весь район, а потому о крупных и мелких криминальных элементах знал не понаслышке. Короче говоря, в школу милиции он пошел с достаточным багажом знаний, что помогло выделиться среди своих однокашников и вырваться далеко вперед по успеваемости. Пожалуй, слишком далеко.

Теперь он везде, где надо и где не надо, старался проводить следственные эксперименты, изображал из себя следователя, перемежая в своем лексиконе профессиональную терминологию с феней братвы. Веня всегда переходил на прежний свой лексикон, когда волновался.

– Попробуй вспомнить как можно подробнее все, что ты делал вчера. Может быть, твои показания нас наведут на след.

Напряги чердак и начни с харчевни.

Федор изо всех сил постарался напрячь чердак, но ясности в немногих обитающих там мыслях было мало.

– Я плохо помню. Ударился вчера головой, – попытался оправдаться Федор.

– Где, когда и при каких обстоятельствах?

Если бы Федор был белым, он бы покраснел. Во всяком случае, такое случилось с братьями Утконесовыми и – небывалый случай – с самим Диролом. Ганга закашлялся.

– Вечером на улице напали.

– Да ну! – искренне удивился Пешкодралов.

– Сколько их было? Во что одеты? Особые приметы есть?

Паспорт ты их запомнил?

– Что?

– Лица, говорю, лица их видел?

Зубоскалин с близнецами все больше наливались пролетарским цветом.

– Да что ты пристал к парню? – попытался замять тему Дирол. – При чем здесь сыпь?

– Сейчас и узнаем, – отрезал Кулапудов. – Так как насчет фейса?

– Не помню я.

– Хорошо, – сказал Вениамин, попытавшись изобразить на лице, что это совсем не хорошо. – Что дальше было, тоже не помнишь?

– Помню. Я встретил проститутку.

– Опаньки! – восхищенно воскликнул Венька, с размаху хлопнув ладонью о ладонь. – Ганга профурсетку снял!

Не ведал я, что ты у нас чушка. Дивишь ты народ, Федька, дивишь!

Ганга смущенно молчал. Тяжелый вздох обреченного человека вырвался из его груди.

– Вот где шавка зарыта, – продолжал восхищаться собственной прозорливостью Кулапудов. – Поймал ты, друг, сифилис, поверь моему опыту. Знаю, что говорю. – Он повесил руку на плечи друга и уже серьезнее добавил: – Сочувствую.

Решив, что на этом его миссия закончена, Венька сполз со стола, на котором сидел, и прошествовал к своему месту у входной двери.

Ганга молящими глазами посмотрел ему вслед.

– И что же теперь делать?

– Да уж не в медпункт идти. Там сразу все начальству доложат. А за это выговор или еще что похуже. Попал ты, Федя, попал.

Ганга обреченно склонил голову. Факт встречи с проституткой был налицо, это он помнил точно. Потом, правда, все расплылось, как в тумане. Вроде бы она его повела куда-то. Сказала, что там спасать удобнее, не поддувает. Дальше какой-то коридор с затхлым запахом.

Больше он не помнил. А проснулся Федор почему-то на улице. Кстати, как это почему? Не оставлять же ей клиента у себя на хате. Трудовая ночь-то еще была вся впереди.

– Не тоскуй и радуйся, что я у тебя есть, – снова подал голос Кулапудов. – Скажу тебе один рецептик, как рукой снимет.

– Уверен? – с надеждой спросил Федя.

– На себе пробовал. Бери ручку и конспектируй...

Ганга достал из нагрудного кармана ручку, открыл тетрадь по криминалистике на последней странице и приготовился писать. Несколько однокашников последовали его примеру. Польщенный всеобщим вниманием Венька принял эффектную позу, облокотившись о дверь, и приготовился говорить.

Дверь открылась наружу, и Кулапудов, не удержавшись на опорно-двигательном аппарате, оказался коленопреклоненным прямо перед взъерошенным Мочиловым, из-под форменной фуражки которого выглядывала мокрая челка, а отдельные смятые листы контрольных посыпались на пол из зажавшего их кулака.

Картина получилась трогательная. Капитан от столь глубокого к своей персоне почтения впал в умиление. На этом дальнейшая судьба Кулапудова Вениамина Арнольдовича на ближайшие пару недель была решена окончательно и бесповоротно.

При появлении преподавателя разрозненные части будущей российской милиции, а на данный момент учащиеся третьего курса, в мгновение ока дислоцировались на свои места и замерли в выжидательно-истуканской позе. Ганга умудрился стоять по стойке «смирно» с подогнутыми коленями, дабы скрыть за невысокой спиной Пешкодралова факт наличия на его лице подозрительной сыпи. Кулапудову тоже пришлось подсуетиться.

Коротко извинившись, он пробежал на свое место и вытянулся.

Мочилов приземлился на преподавательский стул прежде, чем посадить аудиторию. Ворох контрольных он положил прямо перед собой на стол и примял их ладонью, чтобы не загораживали класс.

– Я изучил ваши работы. – Капитан обвел курсантов пронизывающим взглядом, от которого словно по команде все отвели глаза.

Один Пешкодралов честно смотрел на Мочилова, поскольку он писал контрольную как всегда старательно. Иначе он бы не смог. Не догадался бы. – Феноменальные работы, мне очень понравились. Никогда еще я не читал ничего лучшего.

Немой вопрос застыл на лицах курсантов. Федор забыл маскироваться за спинами. Леха зарделся, польщенный похвалой.

Довольный произведенным эффектом Мочилов откинулся на спинку стула, сцепив руки на намечавшемся животике, сладко сощурив и без того небольшие глазки. Он еще им покажет, как подобные контрольные сдавать. Хорошо, что ему, а если какому другому преподавателю такое в руки попадет? Стыда ж не оберешься.

– Результаты отменные. Трудно было из этого, – Мочилов потряс над головой охапкой контрольных, осыпающихся, как листва по осени, – выбрать лучшее. Но я старался. Надеюсь, вы признаете мой выбор объективным. – Капитан бросил влюбленный взгляд на только что валявшегося в его ногах курсанта. – Командовать операцией по поимке дурковедов будет Кулапудов.

Венька обреченно обмяк на своем месте. Шпаной он командовал, братве, став постарше, указания раздавал, дома родителей строил. И тут опять. Ну когда же на пенсию?

– В помощники назначаю... – Мочилов внимательно обвел аудиторию взглядом. В отместку за контрольные можно было в помощники Пешкодралова поставить. Пусть мучатся под его мудрым руководством.

Но это же все дело заранее завалить. Глаза капитана наткнулись на огромную фигуру, изо всех сил старающуюся укомплектоваться за партой и спинами. Значит, укрывается от ответственности, – курсанта Гангу.

Не ожидавший столь почетного назначения, Ганга выпрямился во весь рост, удивленно открыв рот, и хлопнул увеличившимися раза в два глазами.

– Кстати, Ганга, купите «Окси-10». Должно помочь.

У курсанта Ганги голова раскалывалась от пережитых волнений.