Багдадские повешенные - Жерар Вилье

Словом, вокруг царила милая гестаповская атмосфера!

Отказавшись от такси, он зашагал по Саадун-стрит. Прежде всего нужно было встретиться с доктором Шавулем. Только крупные улицы Багдада имеют названия, поэтому Малко бережно хранил в своей феноменальной памяти план того места, где жил человек, на которого возлагались все надежды. Он уже «привязал» этот план к карте Багдада.

Нужный дом располагался по другую сторону Саадун-стрит, за кинотеатром «Аль-Наср», в старом, почти заброшенном еврейском квартале. Ориентиром служила одна из немногих синагог, чудом избежавшая разрушения.

Малко бегом пересек Саадун-стрит, на секунду задержавшись на «островке безопасности»; автомобили ехали на большой скорости и безостановочно сигналили.

Сориентировавшись на другой стороне, он свернул на узкую грунтовую улочку без названия, начинавшуюся перпендикулярно Саадун-стрит напротив агентства швейцарской авиакомпании «Суиссэр». Пока что указания Теда Хейма были абсолютно точны.

В ресторане под открытым небом предлагали полусырых цыплят. Посетителей не было, и повар упоенно слушал транзисторный приемник, из которого на полной громкости сыпались националистские лозунги вперемежку с египетскими песнями. Весь день, сменяя друг друга, дикторы столичного радио призывали народ к уничтожению врагов, – главным образом, израильтян.

Со времен Шестидневной войны иракским евреям было разрешено, пожалуй, только дышать, да и то в умеренном темпе. Они были лишены практически всех гражданских прав, и иракский Красный Полумесяц – эквивалент Красного Креста – в порядке цензуры регулярно конфисковывал посылки, которые им присылали из-за рубежа. Ведь любому человеку ясно, что колбаса «кашер» в руках противника может стать опасным подрывным оружием!

Поэтому, участвуя в сопротивлении, доктор Шавуль был достоян всяческого уважения.

Малко несколько раз останавливался, проверяя, не следят ли за ним, но не заметил ничего подозрительного. Он надеялся, что слежка начнется только после его визита в Министерство информации. До этих пор нужно было успеть как можно больше.

Через пять минут Саадун-стрит скрылась из виду, и он очутился среди низеньких домиков в окружении зеленщиков, предлагавших целые пирамиды разноцветных овощей и фруктов. Здесь почти не ездили автомобили, а прохожие смотрели на него с враждебным любопытством: европейцы сюда заходили не часто. Малко же, благодаря своему высокому росту и светлым волосам, не оставлял никаких сомнений на этот счет.

Ему было не по себе среди людей, пораженных ксенофобией[3]. Ему не улыбались даже дети: они тоже были отравлены пропагандой, ежедневно внушавшей иракским жителям, что все иностранцы – враги.

Вдруг он резко остановился: в том месте, где должен был находиться нужный ему дом, виднелся лишь пустырь и какие-то руины. Он мысленно обругал Теда Хейма. Американец ошибся, и его оплошность могла повлечь трагические последствия. В Багдаде не было ни сети ЦРУ, ни американского посольства, у которых можно было бы попросить поддержки.

Для верности он еще раз обошел квартал, но безрезультатно. На дверях не было написано ни одной фамилии. Какой-то местный житель, протиравший мокрой тряпкой машину, с подозрением посмотрел на Малко, когда тот прошел мимо него во второй раз.

Малко призадумался. Если он уйдет, никого ни о чем не спрашивая, то возвращаться сюда будет уже опасно. Но кого же спросить?

Пока он размышлял, к нему подошел багдадец и что-то спросил по-арабски. Малко ответил по-английски, что ищет нужного ему человека. Тот что-то крикнул, и откуда-то мигом появилось еще несколько мужчин. Все они были небритые, с расстегнутыми воротниками рубашек, они стояли, держа руки в карманах. Безработные. Пока что эти люди ничем ему не угрожали, но настроены были явно враждебно.

– Кого вы ищете? – спросил один из них, довольно сносно говоривший по-английски.

Малко заколебался. Не ответить было бы еще более подозрительно. От Саадун-стрит его отделяло не меньше полукилометра, и он вряд ли смог бы уйти, если бы эти люди решили расправиться с ним.

– Доктора Шавуля, – ответил он как можно спокойнее. – Я думал, он живет в этом доме.

Багдадец, нахмурив брови, повторил:

– Доктора Шавуля?

Эта фамилия, казалось, не вызывала у него большого удивления. Малко решил, что все кончится по-хорошему. В этот момент его собеседник окликнул зеленщика, стоявшего на пороге своей лавки. Малко понял, что он спрашивает, знает ли тот доктора.

Торговец плюнул на землю и изрек длинную фразу, бросив на Малко угрожающий взгляд.

Спрашивать, что он сказал, не было необходимости. Среди собравшихся послышались зловещие выкрики. Малко всей душой хотел бы сейчас оказаться где-нибудь подальше. Зеленщик продолжал сыпать проклятиями. К Малко, возникая непонятно откуда, приближались все новые арабы. Этот простой район был полон бездельников поневоле, не пропускавших ни малейшего повода для развлечения.

Вдруг чей-то голос выкрикнул по-арабски несколько слов злобным тоном, передававшим смысл лучше всякого перевода. Жители квартала подошли еще ближе. Малко посмотрел в ту сторону, откуда раздался голос, и вздрогнул. Ошибки быть не могло: там стоял знакомый штатский, что задавал ему вопросы в аэропорту. Он даже не потрудился переодеться: на нем был все тот же пиджак в коричневую полоску. Значит, слежка все-таки была!

Араб, говоривший по-английски, направил на Малко указательный палец:

– You, Jew[4]!

Малко пожал плечами и добродушно улыбнулся, хотя внутренне был страшно напряжен.

– No, I'm not a Jew[5], – медленно произнес он.

Но того было уже не остановить.

– Spy! – выкрикнул он. – Israeli spy[6]!

В толпе послышался яростный ропот. В воздухе замелькали кулаки.

Изо всех сил стараясь не поддаваться панике, Малко стал выходить из круга зевак. В тот же миг человек, назвавший его шпионом, истерически взвизгнул и вцепился в его пиджак. Толстые губы араба брызгали слюной, дыхание напоминало запах сточной канавы.

Кто-то ударил Малко кулаком в спину. Теперь уже все присутствующие наперебой кричали, оскорбляя его. Он не решался оказать сопротивление, опасаясь, что арабы пустят в ход ножи. Он лишь повторял:

– I'm not a Jew.

Вдруг он почувствовал, как чья-то рука ухватила его за брюки у колена. Он оттолкнул араба и обернулся. Какой-то местный подросток подполз к нему сзади на четвереньках и уже собирался перерезать ему поджилки. Малко лягнул его ногой и угодил прямо в подбородок. Тот упал навзничь. Ошеломленные арабы на мгновение замерли, но Малко не успел воспользоваться общей растерянностью и унести ноги. Орущая толпа уже бросилась к нему. Он увидел, как у многих блеснули лезвия ножей. К счастью, его противники были так многочисленны, что даже мешали друг другу. Ему удалось оттолкнуть первых нападавших и ворваться в лавку зеленщика. Туда, по крайней мере, они могли войти только по одному.

Взрослым вторили пронзительные вопли детей:

– Spy, Jewish spy[7]!

Стоя поблизости, усатый сыщик с восторгом наблюдал за этой сценой, предвкушая продвижение по службе. Его инициативу наверняка одобрят! Нужно было лишь успеть вырвать Малко из рук разъяренной толпы, если дело запахнет убийством.

Малко что было сил толкнул назад первого вбежавшего араба. И тут у него замерло сердце: другого выхода в лавке не было. Он с ужасом вспомнил участь Нури Саида, которого толпа разорвала на части. 15 июля 1958 года куски его тела развесили на дереве на одной из багдадских улиц.

Сейчас на лавку уже наседало около пятидесяти человек – взрослых и детей. Кое-кто из «народных мстителей», оказавшись рядом с витриной, начал заодно прятать за пазуху приглянувшиеся фрукты.

Изрыгая проклятия, на порог прыгнуло сразу несколько арабов. Один из них размахивал тридцатисантиметровым кинжалом, скорчив такую свирепую гримасу, что в другой обстановке она показалась бы комичной. Но сейчас Малко было не до смеха.

Выбросив вперед скрещенные руки, он отразил удар, и лезвие его не задело. Но это позволило ему выиграть лишь несколько секунд. Крохотная лавочка уже наполнились орущими людьми. Позади первых наступающих Малко заметил двух шестнадцатилетних арабов, державших толстую витую веревку. Церемония повешения с успехом заменяла багдадской молодежи занятия в кружках и секциях Дома культуры. Его собирались линчевать!

В тот момент, когда человек с кинжалом замахнулся снова, Малко вдруг вспомнил последний совет Теда Хейма.

Фотография!

В тот день он лишь усмехнулся, но сейчас у него не было выбора.

Малко лихорадочно полез в карман, сразу же нашел фотографию и выставил ее вперед. Араб, собиравшийся распороть ему живот, замер с поднятым кинжалом, присмотрелся и вдруг опустил оружие. Лицо его расплылось в широкой улыбке, обнажившей почерневшие зубы. Он обернулся к напиравшим сзади землякам и обратился к ним с длинным монологом. В ответ послышались нетерпеливые крики. Тогда он взял у Малко фотографию и показал ее остальным.