Бархатная ночь - Джо Гудмэн

Кенна легко затерялась в толпе гостей в большом зале. Оглядываясь по сторонам, чтобы ненароком не столкнуться с отцом, Кенна старательно держалась за спинами рыцаря и его прекрасной дамы, дьявола в красном одеянии, римского сенатора и двух пастушек. Косясь одним глазом на золотую пряжку, которая удерживала на плече тогу сенатора, Кенна наконец увидела отца и вздохнула с облегчением. Она не знала, как долго еще сможет хранить серьезность в обществе сквайра Биттерпенни. «В самом деле, — думала она, — старик мог бы сообразить и спрятать свой жирок под чем-то более основательным, чем тога и сандалии». Невнятно пробормотав слова извинения, Кенна отошла к стене и уже оттуда смотрела, как ее отец вывел на танец свою жену.

Если бы она сама не помогала лорду Данну выбирать костюм, то все равно легко узнала бы его. Ее отца отличала какая-то особенная осанка и манера поведения, которая делала других людей в его присутствии незначительными пигмеями. Но не высокий рост, который унаследовала и Кенна, или горделивое спокойствие, которое, к сожалению, ей не передалось, заставляли остальных смотреть на Роберта Данна с уважением и даже некоторой завистью. Утверждали, что его светлость обладает дьявольским везением: все, что попадало ему в руки, тут же начинало приносить доход. Поместья Данна были свободны от долгов, земли славились плодородием, слуги и крестьяне готовы были умереть за хозяина, а все его предложения в парламенте проходили без единого голоса «против».

Реальность, как знала Кенна, не имела никакого отношения к удаче, а заключалась в талантах ее отца. Он сам был кузнецом своего счастья и всего добился своими силами.

Кенна бросила взгляд на толпу и подумала, что здесь наверняка есть те, кто не может простить лорду Данну красавицы жены, но она знала, что есть и те, кто считал, что прелестной французской эмигрантке графине Викторине Дуссо невероятно повезло.

«Другой такой красивой и счастливой пары не найти», — гордо подумала Кенна. Лорд Данн нахмурился, выслушав предложение жены одеться пиратом, но затем шутливо поднял руки, когда Кенна и Ивонна горячо поддержали этот план. Сейчас, в синем бархатном камзоле, высоких, до бедер сапогах, с отделанной серебром шпагой на боку, он казался самим сэром Фрэнсисом Дрейком, ведущим свою леди по палубе корабля «Голденсинд».

Кенна слегка поправила шляпу. Глядя на Викторину и Роберта Данн, никто бы не подумал, что у этой пары уже есть взрослые дети. Викторина была непередаваемо изящна и грациозна, ее движения в танце настолько совпадали с движениями партнера, что создавалась иллюзия единого и неразрывного образа танцующих.

Кенну всегда восхищала элегантность Викторины. В платье, которое она скопировала с одного из портретов в галерее, Викторина Данн больше походила на леди елизаветинской эпохи, чем сам оригинал. Накрахмаленный белый воротничок непостижимым образом подчеркивал фарфоровую белизну кожи, одновременно придавая волосам золотистый оттенок. Ее платье было прошито золотыми нитями и буквально переливалось, когда Викторина делала па контрданса.

Кенна не помнила свою мать, но ей хотелось верить, что леди Катерина была такой же грациозной и обаятельной, как Викторина. А как могло быть иначе, ведь их обеих любил Роберт Данн. В конце концов — а Кенна считала, что она учла все обстоятельства, — ей повезло заполучить мачеху, совершенно непохожую на тех, что изображаются в сказках.

Кенна удивленно моргнула, заметив, что Викторина сбилась в танце. Но потом она увидела лицо своего отца, которое выражало нечто настолько личное, что девочка отвернулась в смущении.

— Необыкновенная женщина, вы не находите? — спросил у Кенны сатана.

Кенна подобралась. Увлекшись своими наблюдениями, она чуть было на облокотилась о его трезубец.

— Что? — пробормотала она. — О, вы имеете в виду леди Данн. Да, она бриллиант чистой воды.

— Разумеется. Ухаживал за ней когда-то, — признался сатана, размахивая трезубцем. — Отказала не раздумывая. Жалко. Для меня, конечно. Роберту чертовски повезло.

Желая как можно быстрее закончить этот разговор, Кенна буркнула что-то себе под нос, но, к несчастью, ее собеседник принял это за согласие его продолжить.

— Викторине тоже повезло. Тяжело ей пришлось. Видеть, как сначала муж отправляется на гильотину, а потом мать и отец! Кровожадная нация эти французы. Ей чудом удалось бежать. Как я понимаю, и она, и ее дочь чуть было не потеряли головы на плахе.

Кенна пожала плечами, не желая обсуждать Викторину с чужаком, тем более одетым в глупейший алый костюм с красной маской. Кроме того, этот человек был плохо информирован. Кенна могла бы сказать ему, что Ивонна никогда не подвергалась настоящей опасности, так как ее успели вывезти из Парижа до начала террора. А вот отказ Викторины последовать за дочерью в Англию мог стоить ей жизни. Ее вместе с мужем и родителями посадили в тюрьму, и она чуть было не разделила их страшную участь. Но этот дьявол прав в одном: спасение Викторины было настоящим чудом. И пока Ивонна благополучно жила в Англии, Викторина познала голод и холод, ужасающую нищету и постоянную угрозу смерти. Безопасная и спокойная жизнь в имении лорда Данна была для нее все еще в новинку, и Кенна, ощущая напряжение мачехи, никогда не обсуждала с той тюремное заключение или побег.

— Интересно, как она относится к нашей победе при Трафальгаре? — заметил сатана. — Невозможно понять, что думают эти эмигранты о поражении Наполеона.

Кенна рассвирепела. Три недели назад известия о победе при Трафальгаре и гибели адмирала Нельсона в одночасье заставили англичан радоваться и горевать одновременно. Но Викторине было все равно. Приход Наполеона к власти не спас ее первого мужа или родителей. Она относилась к его поражению так же, как любой британец. Кенну злило, что этот мужчина сомневается в лояльности Викторины к ее новой родине, но она не знала, что ему ответить.

— Не стану спорить, сэр, — хрипло пробормотала она. — Извините.

Не оставляя сатане выбора, Кенна обошла его и направилась к противоположной стене. Она снова оглядела танцующих и вздохнула с облегчением, когда обнаружила Ивонну, которая угощалась прохладительными напитками в компании мужчины в ярко-зеленом домино. Капюшон и маска не позволяли узнать его, но он казался довольно безобидным. Ивонна улыбалась, явно наслаждаясь его вниманием. Понимая, как жестоко уводить ее сейчас, особенно когда рядом нет ни Риса, ни Ника, Кенна решила немного подождать.

Наиболее удобным укрытием казалась картинная галерея. Кроме того, это было ее самое любимое место в Даннелли. Огромные гобелены с изображениями сцен из средневековых легенд и писанные маслом портреты предков семьи Данн придавали галерее какой-то неповторимый облик. Закрыв за собой массивную дверь, Кенна облегченно вздохнула. Очевидно, ни один из гостей не обнаружил эту комнату, так как в большом, облицованном белым мрамором камине огонь не горел. Кенна несколько минут ворошила угли, надеясь найти жар, прежде чем философски пожала плечами.