История военного искусства - Ганс Дельбрюк

естественного размножения; чтобы поддерживать его на данном уровне, требуется постоянный подвоз рабов извне. Применительно к V в. также и Белох считает Беотию страной свободного труда, с плотностью населения примерно в 40 душ на 1 км2. Это находится в правильной пропорции к населению Пелопоннеса: Беотия, правда, была много плодороднее, но зато в пелопоннесских торговых городах - Коринфе, Сикионе и т. д. - было много рабов, что взаимно компенсируется9.

 Белох в своих вычислениях исходил из того, что количество взрослых мужчин составляло около одной трети всего населения. По его мнению, греческое народонаселение уже в V в. более или менее стабилизировалось10 примерно как в современной Франции. Я с этим не могу согласиться.

 Население Афин, Мегары, Коринфа и многих других городов в V в. сильно росло благодаря иммиграции метойков, а потому, если в Лаконии, Мессении, Аркадии количество жителей не увеличивалось, то это происходило лишь вследствие внутренних переселений. Поэтому я определил бы количество детей большим числом, чем Белох, и, следовательно, считал бы на взрослых мужчин меньше одной трети всего населения. В Германии в настоящее время (1898 г.) мужчины старше 18 лет составляют 28-29% всего населения. Но разница не настолько значительная, чтобы существенно отразиться на конечных выводах Белоха.

 В современной Германии (1898 г.) на 1 км2 приходится 97 жителей, но Германия не в состоянии их прокормить и вынуждена путем импорта покрывать недостаток хлеба больше чем на одну четверть, а всех сельскохозяйственных и лесных продуктов в среднем примерно на одну четверть. Следовательно, она при помощи картофеля и пользуясь всеми техническими достижениями современной аграрной культуры может прокормить около 74 чел. на 1 км2, или около 4 000 чел. на 1 кв. милю11/

 О населении Аттики нельзя судить по условиям почвы, так как еще задолго до Персидских войн Афины ввозили много хлеба из-за моря. Но зато для второй половины столетия мы имеем ряд достоверных дошедших до нас по преданию цифр, позволяющих нам делать ретроспективные выводы также и о численности населения в период Персидских войн. Ввиду того, что в данном случае у меня с Белохом весьма существенное разногласие, нам придется более тщательно рассмотреть этот вопрос.

 В начале Пелопоннесской войны, в 431 г., Фукидид (II, 3) устами Перикла в одной из его речей говорит, что Афины располагали 13 000 гоплитов и сверх того, 16 000 чел. гарнизонных войск из стариков, молодежи и метойков, несших гоплитскую службу; далее, у Афин было 1 200 чел. конницы, 1 600 стрелков из лука и 300 триер12.

 Это показание, как бы точно оно ни звучало, к сожалению, не представляет для нас непосредственной ценности. Молодежь и старики вместе с гоплитами из метойков не могли составить 16 000 чел., если действующая армия насчитывала только 15 000 чел. У афинян призывались на службу в военное время мужчины от 20 до 45 или даже до 50 лет, следовательно, число способных к военной службе мужчин ниже 20 и выше 45 или 50 лет должно было значительно уступать числу военнообязанных. Кроме того, не приводится никаких данных относительно экипажей на 300 триерах. При полном снаряжении этот флот требовал не менее 60 000 чел. Если кроме полевых войск в Афинах было еще такое множество людей, то почему же армия была количественно так слаба? Состояла ли она только из высших слоев граждан? Где проходили границы для их определения? Почему не призывались низшие слои?

 Самыми различными гипотезами пытались пролить свет на эти вопросы. Белох, не находят иного выхода, превратил 16 000 гарнизонных гоплитов в 6 000 и добавил 12 000 граждан в качестве матросов на кораблях - средство отчаянное, но чрезвычайно показательное для состояния наших исторических преданий: единственное место во всей греческой литературе, дающее нам более или менее полные и систематические указания о численности военных ополчений, мы должны таким образом извратить для того, чтобы сделать его понятным. Дело затрудняется еще тем обстоятельство, что уже Эфор толковал это место так, как оно и сейчас толкуется в древних рукописях; Диодор, который только списал у Эфора, определяет численность армии в 12 000, а гарнизонные войска в 17 000 чел. Это подтверждение, являясь в то же время отступлением (12 000 вместо 13 000), лишний раз подчеркивает ненадежность наших источников.

 В сравнительно недавнее время (Klio, т. V, 1905, стр. 341) Белох высказал предположение, что число 16 000 не следует заменять числом 6 000, а надо попросту вычеркнуть как произвольное добавление издателя.

 При такой ненадежности их содержания сведения Фукидида мы можем использовать лишь в случае установления каких-либо других данных, которые доставили бы ключ к правильному их толкованию и в то же время явились бы надежным критерием для их проверки.

 Действительно, я нахожу у Фукидида сообщение, которое никем - в том числе и Белохом - до сих пор не было использовано и которое, как я полагаю, может оказаться для нас очень ценным.

 Фукидид два раза описывает нам чрезвычайный набор у афинян, причем каждый в своем роде является максимальным и характеризуется им как исчерпывавший все возможности города. Осенью первого года войны (431 г.) афиняне вторглись в Мегару c 13 000 гоплитов, в то время как 3 000 стояли под Потидеей. В то же время у них был на море флот в 100 судов (и, вероятно, еще несколько судов под Потидеей). Сто кораблей требовали экипажа примерно в 20 000 чел.; вместе с гоплитами это составляет 36 000 чел. Но так как Фукидид добавляет, что было еще не меньшее количество ψιλοί (невооруженных), то из этого сообщения нельзя сделать вывод относительно общего количества афинян.

 Иначе обстоит дело со вторым местом (III, 17), где Фукидид изображает вооружение афинян в связи с лесбосским восстанием 428 г. У них было 70 кораблей на море (40 под Лесбосом, 30 у Пелопоннеса) и 1 000 гоплитов под Митиленой; тогда спартанцы, полагая, что противник уже исчерпал все свои возможности, составили план одновременного нападения на Афины с моря и с суши. В доказательство их ошибки афиняне снарядили еще 100 судов, набрав для этого матросов из двух низших податных сословий.

 Это достижение Фукидид сравнивает с набором первого года войны, считая его, пожалуй, даже еще большим, ибо тогда, в 431 г., 100 триер охраняли Аттику и Эвбею, 100 судов блокировали Пелопоннес, а 50 стояли, сверх того, у Потидеи и в других местах, итого 250 кораблей. 100 судов, охранявших родину, разумеется, не находились беспрерывно на море, - к этому не было никаких оснований; это были просто снаряженные резервные триеры с заранее назначенным и готовым экипажем, которые в любой час могли быть спущены в море. Некоторые из них и выходили время от времени в море для проверки и учебных маневров. Поэтому в известном смысле достижение 428 г., когда 170 судов одновременно фактически находились в действии, превосходит достижения 431 г., когда номинально общее число кораблей равнялось 250, но из них единовременно находились в деле только 150. Согласно речи Перикла, афиняне имели 300 триер; отныне мы будем понимать это в том смысле, что к началу войны афиняне могли снабдить экипажем 250 из них, а 50 оставались в резерве. В 428 г., как вполне ясно и определенно сообщает Фукидид, они смогли снарядить 170 триер, причем пришлось привлечь в качестве матросов также и граждан третьего податного сословия, которые обычно несли службу в качестве гоплитов.

 Здесь мы имеем предпосылки для подсчета афинских граждан в 428 г. 170 судов требовали 34 000 матросов; сверх того, под оружием стояли 1 000 гоплитов и при них столько же слуг. Кроме вышеуказанных 36 000 чел., в Афинах оставался еще гарнизон для защиты города и некоторых фортов, численность которого мы определим в 4 000-6 000 чел.

 Следует, однако, принять в расчет, что экипаж наспех набранных судов был, вероятно, неполным; во всяком случае эпибаты помогали грести или же их не было вовсе; следовательно, весь экипаж составлял около 18 000 вместо обычных 20 000 чел. К тому же во флоте, стоявшем под Лесбосом и в боевом флоте было, несомненно, очень значительное количество наемников13; наконец, остается невыясненным число рабов среди гребцов. Несмотря на целый ряд недостоверных моментов в этом расчете, он все же дает нам известный минимальный и максимальный предел. Безусловно верно, что во флоте было значительное число наемников и рабов, но верно также и то, что в целом этот набор носил преобладающий характер афинского гражданского ополчения14.

 Если комплектование было полным, то всего вооружено было 42 000 чел.; но, по всей вероятности, общая численность составляла 38 000, причем по крайней мере 10 000 приходилось на наемников и рабов; но их могло быть и 18 000. Итак, общее количество боеспособных афинских граждан и метойков в 427 г., по нашему расчету, могло составить от 20 000 до 32 000 чел.

 Более широкого простора сообщение Фукидида нам не дает. По общему характеру афинской политики 20 000 является во всяком случае числом слишком низким; мы безусловно должны принять за минимум по крайней мере 24 000. Но, с другой стороны, если бы еще в 428 г. Афины имели свыше 32 000 способных к военной службе граждан и метойков, то было бы непонятным, почему прочие эллины считали силы города почти исчерпанными, когда он выслал против Лесбоса корабли, потребовавшие всего 10 000 чел., половину которых, несомненно, составили наемники; наконец, дополнительное снаряжение 100 судов должно было действительно исчерпать наличный остаток годных к военной службе граждан15. Основным числам Фукидида (30 + 40 + 100 = 170 триер и 1 000 гоплитов) можно доверять. Возможность ошибки с его стороны можно считать исключенной, а верность рукописной передачи доказывается сопоставлением с другими числами, относящимися к 431 г.