Объяснение в любви - Валентина Михайловна Леонтьева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Посмотрела я передачу и вспомнила, как мы добирались до Тимановки от маленькой железнодорожной станции. Проселочная дорога размыта, грязища непролазная. Подъехали к дому с табличкой «Детский сад». Полная тишина, ребячьих голосов не слышно. Оказывается, не сезон — в Тимановке детский сад работает от весенних полевых работ до конца уборки, а мы приехали, когда урожай был уже собран. Детский сад стал нашей «резиденцией». Кто-то сказал, что дети — это люди, не умеющие лгать. Вот и мы, участники передачи «От всей души», должны быть такими людьми. И вообще, это хорошее предзнаменование идти по маршрутам из детства к «От всей души».
На следующее утро после приезда в Тимановку у меня поднялась температура (приехала простуженная). Не успела я вынуть градусник, как в комнате появился огромный человек с большими руками. Он был в темном длинном пальто и от этого казался еще выше. Поздоровался и прямо ко мне, смущаясь, сказал: «Лечитесь. Обязательно надо вам вылечиться!»
Голос у него тихий, ласковый, не соответствовавший богатырской фигуре. Он поставил возле моей кровати ведро молока и большой жбан с медом. Это был Филипп Алексеевич Желюк.
Есть какой-то парадокс в том, что наша творческая группа приезжает в село, на завод, в город, на целину, в порт, на нефтяные месторождения или к студентам как хозяин передачи, а люди, к которым мы приехали, являющиеся, по существу, подлинными хозяевами, оказываются у нас в гостях. Но в атмосфере истинного доверия, общности человеческой, добросердечия все быстро забывают, кто есть кто. Так произошло и в Тимановке — не было ни гостей, ни хозяев (не сразу, конечно).
Смотрю из-за кулис, как заполняется зал. Большинство женщин в ватниках (поздняя осень). В первый ряд уселись женщины в сапогах, ватников не расстегивают, платки завязаны, руки красные, лица обветренные. Они пришли прямо с уборки свеклы.
Выхожу на сцену, здороваюсь и начинаю говорить о том, что нас, бригаду Центрального телевидения, привело в Тимановку. Свет в зрительном зале не притушили, хорошо вижу реакцию первого ряда. Женщины сидят настороженные, скрывая нетерпение. В их глазах читается: «Долго она еще будет тянуть? Пора концерт начинать. Давай объявляй номера! Где артисты?» (Артисты, как потом выяснилось, в Тимановку не приезжали последние лет тридцать; правда, и телевидение в первый раз установило свои камеры на тимановской земле.) Чтобы быть поточнее, воспроизведу отдельные эпизоды передачи по публикации в журнале «Телевидение и радиовещание».
Итак, передо мной сидят взрослые люди, и я спрашиваю:
— Как зовут вашу первую учительницу?
— Екатерина Николаевна Кржанская.
— А вы у кого учились?
— У Екатерины Николаевны Кржанской.
— А вы?
— У Екатерины Николаевны.
— Пожалуйста, встаньте все, кто учился сам, чьи дети или родители учились у народной учительницы Екатерины Николаевны Кржанской.
Эта просьба уже к зрительному залу. Встают почти все тимановцы.
— Ученики встали, а это значит, что в класс входит учитель. Дорогая Екатерина Николаевна! Прошу вас подняться на сцену.
Камера находит в зрительном зале пожилую женщину, у нее на груди орден Ленина. Екатерине Николаевне помогают подняться на сцену. А ведущая продолжает:
— Трудно собрать всех учеников, которых вы, Екатерина Николаевна, выпустили в большую жизнь. Но некоторых нам удалось найти и пригласить на эту встречу. Приглядитесь, узнаете ли в этих взрослых людях своих ребят?
Всматривается Екатерина Николаевна, переводит взгляд с одного лица на другое. Узнала одного, другого, третьего…
— Представьтесь, пожалуйста, — просит ведущая «учеников».
Сцена, телевизионные камеры — все забыто! Люди встретились.
Женщины в первом ряду развязали платки, расстегнули ватники. Они похорошели на глазах.
О своих односельчанах стал рассказывать Филипп Алексеевич Желюк. Знал же он про них все — характер, способности, трудолюбие. О себе же он, как водится, не говорил и, конечно, не предполагал, что о нем заведут речь.
Тимановцы знали все легенды и были о своем председателе, но слушали затаив дыхание. Человек, с которым они сроднились, представал перед ними в совершенно новом свете.
В годы войны Желюк воевал в Сальских степях. Его воинская часть попала в окружение, а степи те безводные, и бойцов мучила жажда. И однажды… приснился Филиппу Алексеевичу сон. Увидел он свою родную Тимановку и услышал журчание прозрачных родников. И будто испил он воды из каждого родника. А когда проснулся, вроде бы и сил прибавилось. И тогда дал Желюк себе клятву, что если выйдет из окружения, останется в живых и вернется в Тимановку, то, прежде чем переступить порог родного дома, напьется он воды из всех тимановских криниц.
От клятвы своей не отступил. До конца дней своих на заре обходил он все родники, снимал шапку перед каждым, прежде чем взять из него воду. Вот и прозвали односельчане тимановские криницы «Желюковы».
Сон председателя и его клятва не просто красивая легенда. Человек этот органически связан с природой. Мы часто думаем, что люди, живущие в деревне, не так пронзительно, как горожане, воспринимают природу. Вроде бы все это им привычно. Но вот человек остановился у криницы и удивился прозрачности и чистоте родниковой воды. Эмоции эти на мгновение — уехал человек и забыл, как звучит вода, какой у нее вкус. Лишь изредка туманные воспоминания посетят его. А тимановец идет мимо родника, вроде его и не замечает, а живет этот родник в нем всегда, он часть его натуры (как сам человек — часть природы).
Сельский житель ближе к природе, нежели городской. Есть в нем то негромкое внутреннее приятие природы, то чувство земли, из которых складывается его достоинство. Вот таким был Желюк. Председатель коммуны, потом колхоза имени Суворова. Пятьдесят лет трудового стажа без отпусков и выходных.
Пишу «был», потому что в 1976 году Филиппа Алексеевича Желюка не стало.
Тогда, до передачи, только один Желюк в селе знал, о ком будет рассказано в ней, и хранил это в тайне, не подозревая, что главным героем подвига станет сам. Для него это было полной неожиданностью. Мы приняли самые строгие меры конспирации. Даже на
