Ледяное небо Криона - Анатолий Евгеньевич Матвиенко

Моторы — бензиновые поршневые, но авионика более современная. Вот! Даже спутниковая навигация уцелела от прошлых эпох. Умели люди строить на века. Мало того, что большинство навигационных космических аппаратов сохранилось, они до сих пор поддерживают высокие орбиты, не приближаясь к атмосфере.

Это вам не китайское качество!

Глава 3

Молодая женщина, лет двадцати пяти на вид, отличалась очень смуглой кожей и чертами лица, похожими на афро и немного на латинос. Точнее, это отличие было бы заметно в Беларуси, в России или на Аорне. Здесь, наоборот, тёмные преобладали. Скорее, выделялся сам Макс, на что пришедшая тут же обратила внимание.

— Привет, беленький! На чём тебя анки подловили? Да ты присаживайся. Набегаешься ещё.

Максим швырнул рюкзак на пластиковую скамью и уселся за стол. Вообще-то он ожидал, что его пригласят в какой-то офис. Или на конспиративную квартиру агентуры Герума.

Ничего подобного. Каис назначила встречу в кафе, скинув координаты в мобильник Макса. Довольно дешёвое, под нависающим уступом большого жилого дома и открытое с трёх сторон. Сказать, что открытое всем ветрам — неверно, у экватора они не свирепствуют. Но довольно прохладное из-за тени.

Шлёпая пешком от места высадки, где приземлился шаттл «Смита» (слово «прикрионился» непроизносимо на любом языке), Максим удивился перепадам местных температур. В тени — дубак, чуть выше ноля. А солнце ярчайшее, как в земных тропиках или даже ещё свирепее. Можно сгореть и замёрзнуть одновременно.

Поэтому Каис носила широкополую шляпу пляжного вида, абсолютно не сочетающуюся с оранжевым пиджаком. Здесь её, конечно, сняла.

Анки? Усвоенный в звездолёте словарный запас такого слова не знал. Наверно — коллеги «Смита».

— Неизлечимо болела жена, — откровенно признался Максим. — Ей восстановили здоровье.

— И ради неё ты припёрся с Денеб-14 в нашу клоаку⁈ — поразилась девушка. — Вот же… Трахни меня шестиног… Ушам не верю. Твою вылеченную бабу оприходуют другие мужики, пока ты пропадаешь на Крионе?

О грубости нравов и языка Макс знал ещё по учебе на корабле. «Смит» не соврал. Первая встреченная темнолицая мадемуазель материлась через слово, ничуть не смущаясь.

— Такой я неисправимый романтик, — развёл руками землянин. — Ну а ты? Весьма хороша на вид. Неужели ради тебя какой-нибудь пацан не решился бы на глупость?

— Скажешь тоже… Глупость сделала именно я. Дура грёбаная. Получила двадцать лет рудников на Примул-8. Считай — пожизненно, оттуда гуманоиды не возвращаются.

— Что-то слышал, — подтвердил Макс, покривив душой.

— Вот. Анки выкупил меня с пересылки. Робот, не человек. Хоть похожий на человека, сразу не отличишь.

— И много нас таких, с заданием…

— С заданием грохнуть их хреновы климатроны? Человек десять. Остальные сдохли или улетели. Макс, кипис будешь?

— Платить нечем.

— Не ссы мне в уши. Какие-то подъёмные твой анки выдал.

— Мало, — пожаловался Максим, ещё не разобравшийся в местных ценах.

— Ладно. Угощаю. За тобой должок.

Кипис, приехавший на самоходном столике, оказался горячим белым слабоалкогольным напитком, немного пенящимся.

— Каис! А ты пыталась выполнить задание?

Она, делавшая глоток, поперхнулась, откашлялась и только потом заржала в голос.

— Уже который раз слышу эту глупость. И всё не привыкну. Задание не-вы-пол-ни-мо! И никому нахрен не нужно. Ты спросишь — так какого шестинога я болтаюсь на Крионе? Мне некуда деться. Ближайшие все системы заселены нелюдями вроде анков, как и большинство в их Федерации. Хочешь жить и дружить с анками или разумной слизью? Я — не особо. А так от меня подвигов не требуют. Встретить недотёпу вроде тебя, помочь устроиться в авиакомпанию — и попутного ветра тебе в спину, все мои обязанности. Дальше сам, сам… Если узнаю, что погиб, сообщу представителю Герума.

— С тобой понятно. Не герой и не геройствуешь. А остальные?

Девушка сморщила маленький коричневый носик.

— Остальные, кто даже горел поначалу: всех порву, всех взорву, через полгода-год ровненько садятся на задницу. Знаешь, почему? В одиночку ты планету не победишь. Вдвоём, втроём — тоже. Здесь никому не выгодно останавливать охладители. Даже мне! — в кафе зашла большая компания, человек девять-десять, и сдвинула соседние столики, но Каис и не думала понижать голос. — Всё уже сто раз посчитано. Ну, допустим, если вырубить два ближайших к экватору, в княжествах Сахамис и Меделис. Оттуда люди как-то переберутся в тропическую зону. Но ты видел плотность застройки?

Он подтвердил. Ближайшая земная аналогия — Сингапур.

Но здесь ещё многоэтажные оранжереи, где свет с крыши отводится на нижние ярусы. Множество взлётно-посадочных полос. В Эхесе, городе, куда он прилетел, расположен и космодром, другой лежит на противоположной стороне планеты. Там тоже наверняка не просторно.

— Будут селиться под мостами и в палатках?

— А также строить плавучие казармы. Им же надо дать работу, как-то прокормить. Жители Эхеса точно не обрадуются. Прикинь, что будет, если грохнуть охладитель подальше. Оттуда не успеют перебраться сюда, через ледяную пустыню. Ну, сколько-то тысяч перевезут по воздуху. Остальные сдохнут нахрен. В течение двух-трёх дней.

День здесь длится одиннадцать земных часов — ровно половина суток, планета кружится быстрее и не имеет крупного спутника вроде Луны, замедляющего вращение. Местные поделили сутки на десять часов.

Каис была уверена, что изменение статус-кво в краткосрочной перспективе попортит жизнь всем. А что когда-нибудь существование станет лучше из-за увеличения пригодной для обитапния суши — совсем не обязательно. Тот же Эхес живёт за счёт статуса ворот Криона. Если повысить температуру, здесь станет невыносимо жарко, местное солнце и так шпарит немилосердно.

— Увеличатся испарения. Появятся облака, — осторожно подсказал Макс, но не добился иного.

Девушка скинула ему телефоны двух компаний средней руки, куда имело смысл стучаться в первую очередь, и ретировалась с чувством исполненного долга. Как мужчина «сладенький Борюш», да ещё претерпевший апгрейд с мужественным подбородком, её ничуть не заинтересовал. Слишком белый?

Максим принялся изучать вакансии, пользуясь планшетом, закатанным в мощный упругий бампер. В мире фронтира всё должно быть прочное, брутальное, надёжное.

Остатки киписа остыли в стакане.

С уходом девушки слух Макса начал улавливать обрывки разговора из-за соседнего сдвоенного столика. Там готовились сделать заказ лётчики в пёстрой красно-бело-оранжевой униформе.

— Дорого тут, задери меня шестиног, — возмутился один.

— Пусть Шипис платит, он при деньгах, — предложил другой.

— А откуда у него деньги?

По мере дальнейшей болтовни один из самых крупных лётчиков всё ниже наклонял голову. Его подозревали, что во время нападения пиратов он умышленно вывел свой бостос-истребитель из боя, прокричав по рации, что подбит, а сам тихонько сел на лёд у пиратского гнездовища. В общем, получил от них десять тысяч в виде премии за новую исправную машину, а потом компания вынуждена была выкупить Шиписа из плена, так прописано в контракте.

«Нехреново поднялся», — смеялись мужчины, вставляя бранные слова куда гуще, чем принято у авиаторов Земли или Аорна. Порой в каких-то фразах содержался только сплошной незамутнённый мат.

Вот откуда у бандитов пополнение авиапарка, догадался Макс. Здесь, как и везде, всё продаётся. Не только самолёты, но и верность работодателю.

Украдкой бросил косяка в их сторону. Наверно, зря. Продажный пилот заметил взгляд и решил отыграться. Хоть на ком-то. Тем более незнакомец субтильного роста не казался опасным.

— Ты!

Максим неторопливо обернулся, не вставая со скамьи.

— Меня зовёшь? Что надо?

— Больно нагло ты лыбишься, белый. Тоже веришь в тупую байку, что я сдал бостос за бабло?

— Мужик, уймись. Какой ещё бостос? Какое бабло?

Последняя попытка избежать ссоры не принесла успеха.

— Хер шестинога тебе в глотку, урод! Врать собрался?

Максим встал, демонстративно держа руки на виду.

— И чо?

Расклад был ясен. Симпатии остальных не на стороне Шиписа. Но в силу профессиональной солидарности они поддержат своего, даже презирая.

Короче, один против десяти. Ну… не в первый раз.

Бил Шипис тяжело. Или первый удар был обманным, чтоб противник повёлся на него, а потом наподдать по-настоящему.

Уроков «Смита» хватило лишь на то, чтоб отвести блоком пудовый кулак от головы. Далее не следовало искушать судьбу. Ствол револьвера больно ударил местного лётчика в левую ноздрю.

— Вздрогнешь — стреляю.

Левой Максим нащупал револьвер нахала в открытой