Афганский транзит - Александр Щелоков

– Мирза Джалад Хан, снаряжая меня в путь, предупредил о всех опасностях, которые могут возникнуть у выхода.

Шах Джанбаз достал из кармана пистолетный патрон, выдернул из него пулю, за которой потянулся зеленый шелковый лоскуток. Подал его хозяину.

«Бавафа», – прочитал амер только одно слово, написанное арабской вязью, – «преданный».

Удовлетворенно кивнул и вернул пулю с клочком ткани владельцу. Тот осторожно смонтировал патрон и положил его в карман. Проследив за взглядом амера, пояснил:

– В патроне порох. Неверному знак не достанется.

Наби Рахим, соглашаясь, прикрыл веки.

– Итак, что делать тем, кто узнал, что быки стары? – спросил он, впервые не стараясь скрыть своего интереса.

– Мирза Джалад Хан считает, что будущее Божьего стада должно находиться у таких пастырей, как вы, амер. Энергичных и крепких. Преданных исламу и афганской идее.

Сказав это, Шах Джанбаз обозначил полупоклон.

– Я ценю мнение Мирзы Джалад Хана, – произнес амер задумчиво. – Но почему он назвал меня, а не кого-то другого? Допустим, я знаю такое имя, как Ахмад Шах Масуд. Моджахед-победитель. Главнокомандующий фронтами джихада провинций Парван и Каписа. Военный теоретик исламской революции. Он многовластен и многоизвестен в Афганистане.

– Шах Масуд все время воюет, амер, и в этом его главный недостаток.

– Разве не меч дарует власть?

– Меч великая сила, но народ благоденствует, когда лезвия мечей скрыто ножнами. В пределах ваших земель, амер, вы не ведете войны. Ваши люди готовы сражаться, но не идут за теми, кто зовет их броситься в драку сейчас. В ваших кишлаках мир. Люди из других провинций текут под ваше крыло. Они знают – здесь не льется кровь. Мудрость не в том, чтобы выиграть войну, а в том, чтобы ее не начинать. Именно эти качества видят в вас многие правоверные, которые называют амера Наби Рахима Солхдостом – миролюбивым. В ваши пределы не лезут даже люди Ахмада Шаха Масуда…

Амер Наби Рахим слушал, задумавшись, и пальцы его перебирали четки привычными легкими движениями.

– Вы правы, Шах Джанбаз, – прервал он наконец молчание. – На поле мира у нас неплохие позиции. Но чтобы претендовать на большую власть, нужны большие деньги. Блеск меча пугает, блеск золота привлекает. Откуда нам, бедным, взять золото?

– Об этом мне также доверено говорить с вами.

– Воистину вы принесли свет надежды в наши горы, – улыбаясь, сказал амер. – Мы не забудем ваше старание.

Шах Джанбаз наклонил голову, принимая похвалу как награду. Наби Рахим, не выпуская из рук четки, подал ему знак, разрешающий говорить дальше.

– Вы хорошо знаете, амер, – произнес Шах Джанбаз, – откуда течет золото в кошельки деятелей Пешавара. Это мадда-йе-мохадера – наркотики. Положение старых быков позволяет им переправлять товар на Запад без особого труда. Их дела шли хорошо, особенно в самом начале. Однако жадность не знает предела. Раньше пешаварские раисы ели и пили на золоте, теперь купаются в нем. Это обеспокоило американцев. Поток мадда-йе-мохадера, который полился на их страну, стал пугать правительство в Вашингтоне. Мирза Джалад Хан считает, что возможны самые строгие меры борьбы с вывозом товара через Пакистан. Стоит американцам начать эту борьбу, золотой поток пресечется. Это открывает путь нам…

Наби Рахим усмехнулся в бороду.

– Мне не очень ясен смысл этих речей, Шах Джанбаз. Если американцы закроют путь пешаварским быкам, то почему он вдруг откроется перед нами?

– Все просто, высокочтимый амер. У разных мест разные стороны света. Служа единому Богу, араб в Египте обращает лицо к востоку, пуштун смотрит на запад. Туда, где расположена Мекка. Мир Аллаха един. Важно служить Богу, а куда обращать лицо, указывает провидение. Американцы могут закрыть путь мадда-йе-модахера на юг. Это сразу вскроет жилы слабости дряхлых пешаварских быков. Зато наберет силу становая мышца высокочтимого амера. Перед вами, уважаемый Наби Рахим, и вашими людьми открыты пути на север. Подобрать ключи и открыть ими двери – дело, угодное исламу.

Амер хитро блеснул глазами.

– Не все, что угодно исламу, угодно Северу.

– Эттихад-э-шурави – Советский Союз – великое государство, – ответил Шах Джанбаз задумчиво. – Но силы его не безграничны, а потребности людей велики. Не меньше, чем у американцев. Руси сами говорят, что эти потребности удовлетворяются плохо. Почему не восполнить пробел нашей травой сладких грез?

Оба понимающе улыбнулись.

– Мы подумаем над этим, – сказал амер. – У вас есть просьбы к нам, уважаемый Шах Джанбаз?

– Мирза Джалад Хан просит вас, высокочтимый амер, пропустить через пределы ваших земель на север его караван.

– Нет никаких препятствий для такого дела. В моем краю даже малые тропы служат дорогами справедливости.

– Осторожность, великий амер, свойственная опыту. Мы знаем, что даже на тракте справедливости могут оказаться мелкие шакалы грабежа и насилия. Потребуется ваша помощь…

– Хорошо, я приму караван под свою руку. Мои люди проведут его по всем кручам опасности. Если не секрет, что собирается послать Мирза Джалад Хан на север?

– Тот, кто взошел на престол власти и справедливости, достоин полной откровенности друзей. Мирза Джалад Хан намерен провезти наркотики по путям новым, о которых мы говорили. Для этого у шурави – советских – взят в аренду кантейнар. Так они называют железные ящики, которые возят на катар-э-рэл – на поездах. В контейнер будет положен груз…

– Не нравится мне все это, – Наби Рахим сгреб бороду в кулак и стал мять ее, словно проверял на прочность. – Мимо логова тигра купленную корову не водят.

– Высокочтимый амер. Воистину мудрость ваших слов неопровержима. Но разве продавцу заботиться о том, каким путем с базара поведет корову покупатель? Пусть болит голова у того, кто держит конец аркана. Мирза Джалад Хан получит деньги, когда товар будет доставлен в Хайратан. Вы получите оружие, которое сможете продать за большие деньги…

Амер тяжело поднялся, придерживая рукой затекшую поясницу. Выпрямился, постоял, пока спина не приняла ровного положения, сложил ладони книжечкой, заглянул в них со вниманием.

– Ла илаха илля ллаху…

– Аллаху акбар, – отозвался благочестивый Шах Джанбаз.

Оба провели ладонями по щекам.

– Ом-мин…

1988 г. Август. Лондон

Суперинтендант Эдвард Ньюмен, шеф подразделения Национального центрального бюро Интерпола в Британии, взбежал на свой этаж, минуя лифт. Несмотря на груз пятидесяти двух лет, лежавший на его плечах, Ньюмен перешагивал через две ступеньки. Он входил в кабинет через боковую дверь, минуя секретаря, мыл руки, садился за стол. Когда удары Биг-Бена отмечали начало рабочего дня, Ньюмен, давая секретарю знать, что он уже на месте, нажимал клавишу переговорника.

День начинался, как и все предшествовавшие.

– Доброе утро, Джен, – сказал Ньюмен.

– Доброе утро, мистер Ньюмен, – ответил певучий женский голос.

– Слава богу, Джен, вы на месте. Я каждый раз с ужасом жду, когда констебль Брук украдет вас, и однажды утром я не услышу этот голос…

– Тэд Брук – типичный полицейский, – ответила Джен, смеясь. – Он никогда не посмеет что-либо украсть у шефа. Больше того, если я пропаду, он постарается меня отыскать, чтобы вернуть вам…

Утренняя норма шуток была исчерпана, и только завтра утром они продолжат тему. Не меняя тона Ньюмен, спросил:

– Итак, Джен, с чего мы начнем?

– Здесь у меня Дик Блейк. Он дежурил ночью, и у него для вас подробная информация.

– Отлично, Джен. Если мне чего-то и не хватало с утра, так это именно подробной информации. Просите Дика. Пусть войдет.

Ричард Блейк, молодой сотрудник отдела, подтянутый, чисто выбритый, напряженный, как готовая зазвенеть струна, вошел в кабинет шефа. Остановился и прищелкнул каблуками.

– Разрешите, сэр?

– Нед, – сказал Ньюмен строго.

– Что, сэр? Простите…

– Я сказал – Нед. Зовите меня Нед.

– Да, сэр.

Ньюмен болезненно поморщился и тряхнул головой.

– Садитесь, Дик. Вот сюда. И слушайте меня внимательно. Мне в отделении не нужны люди со звонкими пятками. Я не армейский сержант, вы не новобранец. Могу признаться, мне порой нравится, когда мои подчиненные пытаются обращаться ко мне как к самому Будде. Но я давно усвоил, Дик, что офицер полиции в момент, когда он говорит «да, сэр», перестает, думать. Он готов по моему приказу бежать, что-то делать, но думать перестает. Это закон природы, а мы с вами в мозговом центре. Если рассыльным нужны ноги, то моим сотрудникам – умение мыслить. Запомните: ваша голова будет работать лучше, если для вас я буду просто Нед. Привыкнуть к такому обращению нетрудно. Зато уж когда потом вы обратитесь ко мне со словом «сэр», я буду знать – вы в чем-то провинились. Вам ясно?