Бродячие псы - Ридли Джон

Гейл была на грани срыва, но изо всех сил старалась держаться. Так сильные женщины становятся слабыми. Даже Джону, человеку, который душу отдаст под заклад в задрипанный ломбард, лишь бы получить еще денег на рулетку, было больно на это смотреть.

– Я не могу, Джон. Восемь месяцев я снабжала тебя деньгами, а ты продувал все первому встречному ослу. Я уже не так молода, чтобы тратить время впустую, как тратила на тебя. У меня нет восьми месяцев на то, чтобы подыскать себе кого-то, кто, может, не красавец и не слишком крут, но кому не наплевать на меня. Не так уж много я хочу, правда? Немного, но этого хотят все: под конец дня, чувствуя себя заезженной лошадью, знать, что у тебя есть кто-то – где-то – кому ты, черт побери, хоть капельку нужен.

– Гейл, я…

Как только Джон попытался заговорить, Гейл обрушила на него новую тираду:

– МНЕ ТОЖЕ В ЭТОЙ ЖИЗНИ ЧЕГО-ТО ХОЧЕТСЯ! Неужели так сложно понять, что не только у тебя могут быть желания? Тебе нужна другая девушка? Иди к ней! Но только не в мое время. Не в мои личные часы.

Тяжелая тишина. Повисла в комнате и сгустилась как грозовая туча. Даже шепот Джона прогрохотал раскатом грома:

– Извини, Гейл. Пожалуйста, прости меня за то, что я так поступил, пожалуйста. Я сделаю все, чтобы исправиться. Все, что хочешь. Но сейчас мне нужна твоя помощь. Если ты мне не поможешь… Я серьезно влип, Гейл. Очень серьезно. – Еще один удар сердца, и – чтобы подтолкнуть: – Пожалуйста.

– У меня на счету около двадцати двух тысяч, – тут же откликнулась Гейл.

– О, боже, милая, спасибо. Мне нужно только тринадцать. И я тебе все отдам. Клянусь, все…

– Ты ничего не получишь.

Джон онемел.

– Ни цента. Ты не получишь ничего.

С превеликим трудом Джон сумел наконец заговорить:

– Ты… не… послушай: я попал. Меня пришьют, Гейл. Меня пришьют, если я не заплачу. Ты должна мне помочь.

Никакой реакции.

– Черт возьми, Гейл, они убьют меня! МНЕ НУЖНЫ ДЕНЬГИ!

Уже кое-что: на губах Гейл мелькнула едва заметная улыбка. О да, Джона убьют, она смаковала каждую секунду его смерти. В аду нет фурии…[9]

Пол закружился у Джона под ногами. В мгновение ока мир изменился: завертелся, закачался, вышел из-под контроля. Джон очутился в спирали, которая вот-вот утащит его прямо к земному ядру на скорости двести миль в час, и от него ничего не останется, кроме пустой выжженной воронки.

Начиная свой полет к центру земли, Джон кинул прощальный взгляд на мир вокруг. И увидел только Гейл. На ее лице играла улыбка.

В Вегасе день не особо отличается от ночи или, по крайней мере, от вечера. Огни. Бесконечные огни. И темноты слишком мало, чтобы в ней укрыться. Несмотря на толпы народа, несмотря на дождь, на Фремонт-стрит при всем желании не спрятаться.

Джон пытался скрыться.

Он собрал, что имел – все безделушки, все побрякушки, какие только смог найти, и потащил в ломбард, – второй по прибыльности бизнес в Вегасе после казино.

Восемьсот долларов. Джон принес весь свой скарб, и его оценили в восемьсот долларов. Вот что представляет собой человек: попадая по-крупному, узнаешь, сколько стоит твоя жизнь. Восьмисот долларов не хватит даже на приличные похороны.

Поэтому Джон ничего не стал продавать. Не стал закладывать свою гордость. Все, что теперь имелось у него за душой, – хлам, стоимостью в восемьсот долларов.

Нужно срочно убираться из города. Направившись к своему «мустангу», он увидел здоровенного мужика, похожего на бандита, который околачивался возле машины. Может, этот громила неровно дышит к «мустангам»?

Может быть.

Но, скорее всего, он работает в отделе доставки у франтоватого мистера Веши. Джон не горел желанием выяснять, так ли это, и дал деру.

Носиться туда-сюда по Фремонт-стрит – довольно глупое занятие. Находился бы он сейчас около «Юнион Плаза», сел бы в поезд и… Но в таком случае пришлось бы оставить «мустанг». Об этом и речи быть не может. Ладно, на время нужно затаиться, а потом…

Черт! Что это? Еще один бандюга. Или тот же самый? Или это у Джона паранойя?

Нет, здоровяк следит за ним, точно.

Головной болью свербил в мозгу сумасшедший план: убрать бандита, залезть в «мустанг» и смыться из города. Не слишком хороший план. Уж очень прост, но должен сработать.

Может быть.

Если только удастся выполнить первый пункт.

Может быть.

Джон решил срезать, нырнув в проход между домами. Это была ошибка. Там оказался тупик. Им снова овладела паника. Он развернулся и пошел обратно к улице. Дойдя до начала прохода, Джон почувствовал удар в грудь. То ли кирпичом, то ли свинцовой трубой. На самом деле – кулаком. От удара Джона швырнуло назад.

Гигантские руки – бандитские – подняли его за плечи и вмазали в стену дома. У Джона перехватило дыхание. Он ловил воздух ртом, затем глубоко вдохнул, заглатывая дождь вместе с воздухом. В голове у него билось и кричало: «Не надо было убегать! Не надо было убегать!»

Как будто единственное, чего ему не следовало делать, так это убегать.

И другой голос: «Я хочу получить мои деньги».

Джон попробовал шевельнуться. Запястье сильно придавлено к стене. Впечатано в стену. Пальцы расставлены и расплющены. Ему показалось, что еще секунда – и кисть отлетит от руки.

И снова голос: «Я хочу получить мои деньги».

Звук – словно звякнул металл. Краем глаза Джон увидел, как блеснуло лезвие выкидного ножа. Блеснуло и пропало. А потом пальцы Джона обожгло белым огнем. Он закричал. Ночь погрузилась в кромешную тьму. Такое в Вегасе случается нечасто.

И снова в постепенно исчезающем мире: «Я хочу получить мои деньги».

Джон смахнул воду с лица и посмотрел на свою левую руку. С розоватых обрубков безымянного пальца и мизинца струился красный ручеек, тут же растворявшийся в потоке воды из душа.

Спальня Грейс. Джон вытерся и натянул джинсы. Затем достал из сумки свежую рубашку, подошел к зеркалу и, перебинтовав руку, начал застегивать пуговицы.

В зеркале он увидел Грейс – она стояла в дверях, с интересом наблюдая за ним. Он стал возиться с пуговицами медленнее, даже попыхтел немного, дав ей возможность вдоволь насмотреться. Грейс вошла в спальню. Она успела переодеться – теперь на ней было легкое золотистое платье, в руке она держала бокал с лимонадом.

– Подумала, может, после душа ты захочешь выпить чего-нибудь холодненького.

Джон взял бокал и сделал большой глоток. Прижав ледяное стекло ко лбу, блаженно застонал:

– Ух, хорошо! Спасибо.

– Не за что, ты же гость. – Грейс сидела на краешке кровати, вызывающе раздвинув ноги.

Джон улыбнулся:

– Наверное, живя в таком огромном доме, ты должна чувствовать себя очень одинокой.

– Так и есть.

– А чем ты занимаешься?

– Чем придется. То одним, то другим. Главным образом гадаю, предсказываю судьбу.

– Где ты этому научилась?

– У моего отца. Он был шаманом.

– Знахарем?

– Белые люди любят придумывать всему свои названия, мы так не говорим.

Джон пожал плечами.

– Неплохой дом для дочери шамана. Ты, должно быть, чертовски хорошая гадалка.

Грейс наклонилась вперед. Вырез ее платья скользнул вниз, частично обнажив упругую грудь.

– Подойди сюда.

Джон подошел. Он опустился на одно колено, и она мягко обхватила его голову ладонями. Джон почувствовал, как в джинсах заворочался напрягшийся член.

– В твоем прошлом есть что-то… – сказала Грейс. А может, и не она. Это был… другой голос. Глубже, чем ее. Какой-то потусторонний. По телу Джона пробежала дрожь, как если бы он стоял на краю собственной могилы. А Грейс тем временем продолжала: – Что-то, о чем ты мечтаешь забыть. Боль. Но ты не можешь забыть, тебе не дают этого сделать. А еще ты страстно чего-то хочешь. Тебе кажется, что это недостижимо, однако ты готов на все, чтобы осуществить свое желание.