Про коалу Ушастика, черепаху Сарли и Карроинги-эму - Лесли Риис

У Ушастика теперь уже насчитывалось много детей и даже внуков. Он превратился в довольно крупного зверя с большой головой, постоянно торчащими вверх ушами, с большим, закруглённым книзу носом и дымчато-серой шубой. Он издавал глубокие, грудные звуки и громко фыркал. Как только его сыновья становились самостоятельными, Ушастик прогонял их с дерева. «Уходите, уходите, хрр-хрр! – ворчал он, и голос его был удивительно похож на голос старого Лежебоки. – Убирайтесь отсюда, заводите собственную семью! Хрр!» И сын уходил за десять, а то и двадцать миль и только там отыскивал подходящее для себя место или встречал других коал.

Беда состояла в том, что на полуострове, как и во всех остальных частях страны, люди всё больше и больше заселяли землю, распугивая коал и сгоняя их с излюбленных мест, поэтому зверьков становилось всё меньше.

Давно прошли те времена, когда человеку разрешалось убивать коал, чтобы торговать их шкурами. Тем не менее оставались нерешёнными ещё много других проблем.

Наступило время, когда Ушастик и его семья, живя в лесу, перестали чувствовать себя в безопасности.

Андерсены долго не могли утешиться, отпустив на волю своего любимца, и часто ходили в лес, мечтая встретить его. А возвращаясь домой, нередко думали, что вот, мол, сейчас они войдут в сад, а Ушастик сидит на дереве и ждёт их.

Но этой мечте не суждено было осуществиться.

Однажды вечером уже почти взрослые Малькольм и Джуди пошли на лекцию, которая читалась в зале местной общины. Заезжий лектор, энергичный и моложавый, оказался специалистом по коалам.

– Уверяю вас, леди и джентльмены, – говорил он, и голубые глаза его сверкали, – уверяю вас, девочки и мальчики, что на дальнейшее существование коал почти нет надежды, если не будет – причём безотлагательно – осуществлён один важный замысел. Неужели эти красивые и ласковые животные должны погибнуть? Навсегда исчезнуть с лица земли? И тем не менее это произойдёт, если мы с вами не создадим для них заповедники – большие лесные массивы, обнесённые оградой, куда не смогут проникнуть ни лиса, ни динго, ни собака, ни кошка, где можно будет посадить сотни любимых коалами медвяных, серых, красных, синих, болотных, капустных и яблочных эвкалиптов…

Лектор рассказал, что несколько таких заповедников уже создано, что коалы там отлично живут, и призвал всех, кому по душе эти зверьки, содействовать охране их существования.

Спустя полгода Джуди и Малькольму удалось побывать в одном из заповедников. Малькольм теперь стал широкоплечим, ростом почти шесть футов, а Джуди превратилась в совсем взрослую девицу. Она уже не визжала от восторга, как прежде. Но идя между рощицами кудрявых молодых деревьев, оба они думали только об Ушастике и не спускали глаз с сидящих на ветках коал. И всякий раз вот-вот готовы были воскликнуть: «Вот он, вот он, наш коала!»

А что же за это время произошло с Ушастиком?

За несколько месяцев до этого, в один прекрасный весенний день, Ушастик тихонько и почти совсем безмятежно покачивался на вершине серого эвкалипта неподалёку от побережья. На ярком солнце вода манила голубизной и прохладой. Со стороны маленького ручья, который, журча, бежал по камням, поднимались запахи цветов: ириса и фуксии, солнечной орхидеи и золотистого горошка, дикой розы и медуницы с крошечными трубочками цветов в окружении жёстких зеленовато-серых листочков. Вокруг кружились птицы и роились пчёлы. И Ушастик, сидя у себя на ветке, размышлял о судьбе своих подруг и детей.

Почему получилось так, что на его дереве не осталось ни одного коалы?

Он не знал, что незадолго до этого одна из его дочерей погибла в огне во время пожара, ибо была так ошеломлена и испугана, что не сумела, когда пламя приблизилось, уйти с дерева. А другая разбилась, когда большое дерево, на которое она влезла, свалили лесорубы. Две его жены зимой застудили лёгкие, и их тоже не стало.

И остальные коалы ушли от Ушастика глубже в лес, решив, наверное, что он недостаточно умен для главы семьи, хотя, разумеется, его никак нельзя было винить во всех этих бедах.

Ночью Ушастик отправился на поиски новой подруги. Хоть он и приметил, что по лесу, осматриваясь по сторонам, бродят люди, тем не менее решил попробовать отыскать подругу в полосе высоких деревьев вдоль моря. Он спустился со ствола и заковылял среди папоротника. В темноте шла какая-то возня: промелькнул не то кролик, не то опоссум, проползла ящерица. Ушастик уже миновал чайное дерево и синий эвкалипт, еле различимые во тьме, как вдруг произошло нечто ужасное! Остановившись на секунду, чтобы оглядеться, он опёрся передними лапами на гладкий пень, а заднюю левую поставил на что-то холодное, твёрдое и непонятное, и в тот же миг капкан захлопнулся. Острые зубы его безжалостно вонзились в лапу Ушастика. Громко крича от боли, он пытался выдернуть ногу, но не тут-то было. Лапа была сломана.

Всю ночь он в мучениях пролежал возле капкана. Лапа болела так, что он не мог даже думать.

Капкан ставили на кроликов. И утром, когда пришёл человек – Ушастик приподнял голову и застонал, – он лишь выругался, увидев в капкане коалу. И уже собрался прикончить Ушастика, как появился второй человек. Это был лесничий.

– Не сметь! – сказал он браконьеру. – Я заберу его с собой.

Ушастик очутился в машине, которую лесничий быстро погнал по лесной дороге, а потом в заповеднике, в лечебнице для коал.

Работавшие там люди любили коал и старались спасти жизнь заболевших или пострадавших при несчастных случаях животных. Ушастику было так плохо, что казалось, он никогда не поправится. Но врачи решили сделать всё возможное, чтобы сохранить ему жизнь.

Его посадили на резиновую подушку, из середины которой торчал деревянный столбик, и широко раздвинули ему задние лапы. Тогда передними он крепко ухватился за столбик. И врачи занялись его сломанной лапой. Сначала, не понимая, что с ним делают, он кусался и царапался, но операция скоро закончилась, и ему стало легче. Сломанную кость соединили, на лапу наложили лубок и плотно забинтовали.

Пока кость срасталась, ему не позволяли лазить по деревьям. По правде говоря, он вряд ли способен был этим заниматься.

Он сидел на земле или на специальной деревянной подставке и жевал листья серого эвкалипта.

Постепенно он стал замечать других коал. У одних были сломаны лапы, у других повреждён таз, у третьих травма головы. И оказалось, что не все коалы были похожи друг на друга. Были среди них и маленькие коалы из Куинсленда, обросшие густой шерстью, и крупные коалы из Виктории, в коричневых шубках с длинным и прямым ворсом, и дымчато-серые небольшие зверьки из различных частей Нью Саут Уэльса.

И все они были добрыми друзьями.

Ушастика кормили на славу. Вот тут-то он и припомнил, что и прежде люди желали ему добра, только они не знали, какая еда ему по вкусу.

Наконец боль в ноге утихла.

Он опустил лапу на землю, и оказалось, что может на ней стоять. А вскоре ему разрешили и лазить по деревьям в загоне для выздоравливающих, где специально были посажены деревья с самыми вкусными листьями.

Здесь и разыскали его Малькольм и Джуди. С самым деловым видом он сидел на нижней ветке и, ритмично работая сильными челюстями, энергично жевал. Близнецы не сомневались, что перед ними Ушастик: они бы узнали его везде. Если всмотреться попристальнее, то коалы вовсе не одинаковы.

– Здравствуй, маленький! – радостно закричала Джуди. Малькольм замахал шляпой.

– А вот и наш коала! Привет, старина!

Ласковый, простодушный взгляд коричневых глаз Ушастика обратился на близнецов. Конечно, он помнит эти голоса! Помнит! И эти розовые, обращённые к нему лица!

Ещё целых двадцать лет прожил Ушастик в заповеднике. Здесь у него всегда была вкусная еда, как в те далёкие дни, когда белый человек ещё не появился в лесу.

Шли годы, но Малькольм с Джуди по-прежнему навещали своего любимца. Он их узнавал. Коалы долго помнят тех, кто был с ними ласков. Ушастик позволял брать себя на руки, и ему очень нравилось, когда его гладили.

Были у Ушастика и новые жёны. Он выбирал их среди коал, когда-то тоже доставленных в заповедник либо со сломанной лапой, либо с воспалением лёгких. Рождались у него детёныши, постепенно коал становилось всё больше и больше, и можно было надеяться, что его потомки не переведутся на земле.

Порой, когда солнце озаряет своими ласковыми лучами пучки зелёных листьев, придавая особый блеск их острым янтарным или рубиновым кончикам, высоко на дереве можно видеть уютно устроившегося в развилке Ушастика, который сидит, подняв навстречу ветру крупную голову с квадратными ушами. Теперь это умиротворённый, добродушный старик, который прожил долгую и счастливую жизнь. Ему на долю выпало немало приключений, но он сумел одолеть все беды.

И вот он сидит, наслаждаясь запахами эвкалиптов, и вынюхивает, кто из коал с ним рядом, а кто далеко. Дерево под ним чуть колышется, в цветущей кроне его мечутся медоеды, а небо наверху отливает золотом.