Сестра (СИ) - Галина Гончарова

Тандем разрушился в конце девяностых, когда Володю настигла шальная пуля. Ну, совсем шальной она не была, и Софье потребовалось около двух месяцев, чтобы вычислить заказчика. Точнее ее службе безопасности, в которую уже тогда входило множество профессионалов из отставных милиционеров, да и не только милиционеров.

Месть — разрушающее чувство?

Как сказать, в данном случае оно было скорее созидающим.

Человек, виновный в заказе, прогуливался по стройке, чисто случайно упал в недоделанный подвал, да так неудачно, головой в мешок с цементом. Там и зарыли. Чтобы здание дольше стояло и не падало. Раньше, говорят, кого‑нибудь под углом замков зарывали, ну вот и….

И Софья принялась строить империю дальше.

Сейчас она была владелицей заводов, газет, пароходов, обладательницей счетов, суммы на которых измерялись шестью и семью нулями… подлость подкинул родной сыночек.

Занятые по уши собственным бизнесом, что Владимир, что Софья, ребенком не занимались. Результат был печален.

Дитятко ходило в художественную школу, считало себя талантливым художником, хотя скорее, по мнению Софьи, талант сына происходил от слова «худо», о бизнесе мальчик (которому перевалило за четверть века) говорить оказывался, а складывая двадцать пять и двадцать шесть каждый раз получал разные результаты.

Софья честно попыталась пристроить сына к делу, в пиар — отдел. Увы, знать бы, где падать…

Там Вадика и захомутала Марина. Да, та самая. Да, связь с общественностью. Да, благополучно выгнанная. Увы, Софья могла выгнать ее из фирмы, но не из постели Вадима. Наглая девица крутила сыном, как хотела, но, что печально, не изменяла ему. Не хотела получить пинок под копчик. А сейчас…

Сейчас она и вовсе подомнет этого рохлю.

Обидно…

Софье бы пожить подольше, она бы разобралась. Но времени уже почти не оставалось.

— Почему? — не поняла Сонечка.

— А я умираю, — Софья не видела смысла скрывать истину. — У меня неоперабельная опухоль мозга. Месяца три — четыре…. Собственно, Максим Орловский, ну, вы его видели…

— Симпатичный мальчик….

— Вот он и станет моим преемником. Не хочу отдавать «Власа» в чужие руки.

— Власа?

— Моя компания. ВЛАдимир и Софья. Соединили и сократили до ВЛАСа.

— Ой…

Сонечка вспоминала, где она слышала об этой компании.

— У вас же моя внучка стажировку проходит!

— Как ее зовут?

— Андреева, Лидия…

— Ага, Лидия Константиновна. Знаю такую, умная девчушка. Если работы не побоится, лет через пять — семь у меня до начальника отдела дорастет… ох…. Уже не у меня.

Сонечка смотрела с сочувствием.

— Мне так жаль…

— знаете, мне тоже. Но сделать все равно ничего нельзя. Даже если бы придумали методику трансплантации мозга, мне бы это уже не помогло. Мозг‑то разъедает…

— Никогда бы не сказала, глядя на вас.

— Это пока. Вот месяца через три меня уже не будет. Будет полубезумная старуха, воющая от боли. Чужой человек в моем теле. Совсем иной… хорошо, что я этого уже не увижу.

— То есть?

— Это ведь буду уже не я. Не совсем я. И это единственное, что утешает. Ну и ВЛАСа я пристроила в хорошие руки.

— А сын…

— А, не пропадет. Завещание составлено не у нас, за бугром, там можно многое оговорить и даже фонд создать. Поживет сыночек на проценты от доходов, а руки в основной капитал не запустит ни он, ни его… бляндинка.

— А если…

— Он может получить всю сумму, но при одном условии. Что заработает не меньше, чем там есть.

— Думаете, это реально?

— у меня же получилось, чем он хуже? Или мои внуки? Почему я должна не верить в их таланты заранее?

Сонечка улыбнулась. Софья была чертовски своеобразным человеком, но общаться с ней было интересно. Хотя это наверняка потому, что им не надо было ничего делить или делать вместе. Разве что лежать в одной палате и развлекать друг друга беседой. И им это вполне удавалось.

До вечера собеседницы вполне смогли оценить друг друга.

Сонечка была записана Софьей в разряд домашних клушек. Удобных, уютных, жизненно необходимых любому нормальному мужику, если он не ударен плейбоем по одному месту. Такие будут вести дом, рожать и воспитывать детей, виртуозно кроить семейный бюджет и извлекать из любой ситуации максимум выгоды для семьи.

Если мужчина женится на такой, он, конечно, может сходить погулять, но вернется всегда. Потому что нигде никогда ему не будет лучше, спокойнее и уютнее, чем в родном доме.

Софья тоже была оценена Сонечкой и получила ярлык некормленой кобры. Но достаточно приличной. Да, врагов Софья и жрала и кусала без разбора, придерживая зубы и жало только в том случае, если промолчать сию минуту было выгоднее, а укусить потом — больнее.

Ну и что? враги тоже не придерживались вегетарианской диеты. А за своих Софья готова была в огонь и в воду. Жаль только, что 'своими' она числила исключительно фирму. Сын уже не дотягивал до высоких стандартов разочарованной женщины.

— Не знаю, как я смогла бы отказаться от родного ребенка? Что бы он ни натворил…

— Сонь, ну ты же умная женщина, — Софья чуть сморщила нос. — Хорошо, когда от твоего сыночка ничего не зависит, кроме его семьи. И то — с детьми и деньгами вы ведь любому своему ребенку поможете, ты сама говоришь, что вы их воспитывали в традициях взаимовыручки…

— Естественно! Кто может быть ближе и дороже родных?

— Деньги. Даю бесплатный совет, хотя подозреваю, что ты к нему не прислушаешься. Заранее распределите все наследство между детьми и сообщите им о своем решении. А еще объясни, что пересматриваться ничего не будет, хоть они на уши встанут и ногами в воздухе задрыгают. Поняла?

Сонечка пожала плечами. Бесплатный совет, увы, потому и бесплатный, что никому на фиг не нужен и очень часто зря.

— Может быть, я так и сделаю…

Лицо Сонечки помрачнело.

— Ты что? — удивилась Софья. И заметила человека у двери в палату. Как он смог прийти, как сумел просочиться так бесшумно, что две чуткие женщины не услышали не то, что шагов — но и скрипа старой двери?

— Вам что угодно, любезнейший?

Мужчина окинул две кровати равнодушным взглядом мальчика на побегушках. А что, сказали бегать — он и будет бегать, а куда, зачем, для чего — это ему как раз безразлично, думать‑то хозяин не приказывал…

— Софья Романова…

— Я слушаю?

Софья просто не расслышала после сотрясения мозга. Чего уж там, Романова — Романовна, отличие всего в одну букву…

— Меня просили передать вам эти книги и напомнить, что завтра полнолуние.

Софья хотела было как следует расспросить и отчитать зарвавшегося нахала, но…

Такие взгляды она кожей чувствовала. Сонечка буквально впилась в нее глазами, умоляя молчать — и женщина не смогла отказать соседке в этой просьбе.