Поющая в репейнике - Анастасия Машкова

– Что?! – кидаются к ней все.

– Полный абзац! Генеральный в больнице с подозрением на инсульт, Люсечка то бегает по потолку, то сидит на стуле в полной несознанке и соплях. Сегодня у них с раннего утра тоже были обыски… По всему лавочка-то наша приказывает долго жить. С чем я вас и поздравляю!

Блинова, отдуваясь, валится на свой стул.

Рита, бледнея еще больше, сжимает губы и, накинув пальто, молча выходит из бухгалтерии. Наталья Петровна с недоумением смотрит на хлопнувшую дверь.

– А эта что? Уже уволилась? Как там твое любимое слово, Лена, все время забываю?

– Превентивно, Ната. Превентивно. Это значит – упреждая. Но нельзя уволиться превентивно… Или можно? О Господи, о чем я?! При чем тут слова? Ната?!

– Вот что я вам скажу, подруги!

Блинова понижает голос, с опаской оглядываясь по сторонам.

– В этой опасной ситуации политика наша может быть только одна: хата – с краю. Понятно тебе, Голубцова?! Мы к делишкам начальства отношения не имели, ничего не слышали, ничего не знаем. И точка!

– Так мы и в самом деле ничегошеньки! – шепчет Утинская.

Маня понуро кивает:

– Да, я ума не приложу, что может быть в нашем болоте не так.

– Болото-то болото, а выручки растут, как на дрожжах. Отдел оргтехники открыли? Сувенирку расширили в три раза! Я на этом сижу – знаю про каждый рубль дохода с копеечки.

Глаза Блиновой сверкают то ли праведным гневом, то ли неприкрытой завистью.

– Мне вон Люсечка рассказала, как генеральный месяц назад хвастал перед каким-то тузом, что нам в России сам черт не конкурент. Дохвастался!

Наталья Петровна по излюбленной привычке бухает кулаком по столу.

Утка всплескивает руками:

– О господи! Разве можно так неосмотрительно бросаться провокационными фразами в сторону демонических сущностей. Этого космос не проща…

– Помолчи ты, наконец, со своим космосом! – замахивается на нее Блинова.

– Короче, девки, туфта это все, а не проверка. Кто-то натравливает на нашу контору прикормленных следователей.

– Рейдерский захват? – догадывается Маня.

– Вот-вот, все умных слов понахватались. А по мне, что один генеральный, что другой – все одним миром мазаны, деляги! И всем им нужны простые работяги вроде нас с вами. Так что пережидаем бурю тихо.

Блинова хватает пластиковую папку и начинает ею обмахиваться.

– Постойте, то есть нашего Полкана могут за просто так, за честные глаза упечь в каталажку?

Манин возмущенный вопрос Блинова оставляет без ответа. Утка же философски замечает:

– Чужая душа – потемки. Что мы, в сущности, знаем об уважаемом Павле Ивановиче? Что он прекрасный главбух?

– Именно, – поддакивает Блинова. – Ничегошеньки мы не знаем. Как он там денежки прокручивал и в какие игры с генеральным играл. Не будь наивной, Мария!

– Конечно, это очень удобная позиция. Очень. – Голубцова садится за свой компьютер. Спиной к бабулькам.

Глава вторая

Маргарите с третьей попытки удается вставить ключ зажигания в замок. Руки ее дрожат. Озноб сменяется жаром, и обезболивающее ничуть не помогает: голова будто наполняется клубком змей, жалящих надбровья, виски, глаза. Рита откидывается на спинку.

«Неужели я смогу это пережить?.. Да, смогу. Должна ради Ники. Ради нашего будущего. Кто бы на моем месте поступил иначе?! Кто?! Утка с Блиновой? Впрочем, разве они мне судьи?! Что они знают, что видели в этой жизни, кроме калькуляторов, бабьих сплетен, беззлобного понукания мужей? И Манька моя поймет, если узнает… А впрочем, нет… Даже она, святая простота, не примет этой лжи. Она тем более не простит…»

Рита растирает по щекам слезы и выхватывает из сумки мобильник, вызывает ненавистного абонента. На том конце трубку берут после первого звонка.

– Ты доволен?! Счастлив?! – яростно выкрикивает Рита.

– А почему я должен быть счастлив? – индифферентно высказывается собеседник после небольшой паузы. – Рабочий момент, ёлы, который будет стоить мне самого дорогого – дочурки.

– Дорогого?! Какой же ты ублюдок, какой же…

– Без тявканья! Ника все еще у меня, и в любой момент я могу наши договоренности прихлопнуть. К тому же я по-прежнему уверен, ёлы, что в теплой и сытой стране ей будет значительно лучше.

– Да, хорошо, – бессильно выдыхает Рита. – Когда ты привезешь ее? Когда я смогу хотя бы поговорить с ней по телефону?!

– А вот с этим, пардон, спешки быть не может. Надеюсь, за неделю вопрос с твоей… в смысле, уже МОЕЙ канцелярской империей утрясется, вот тогда…

– Но ровно через неделю ты летишь в Таиланд?! – Рита цепенеет.

– Да, и что?

– А то, что я не позволю себя обмануть! Я не верю тебе! И поэтому завтра же ты привезешь мне Нику и мы все оформим у юриста. Твой отказ от дочери! Только в обмен на него я помогала тебе в этом чудовищном преступлении.

Бывший муж снисходительно хмыкает.

– В нашем преступлении. В нашем, ёлы. И все будет так, как я решил. Веришь ты или нет. Поняла?!

Он взвизгивает так громко и неожиданно, что Рита едва не роняет телефон.

– Так что в следующий вторник, если обстоятельства будут благоприятны, наша девочка переедет на ПМЖ к маме. За что, зуб даю, она спасибо папе впоследствии не скажет. С папой спокойнее и фартовее. Ну да ладно! Матерей не выбирают. В отличие от жен, ёлы. Хоть в этом мы пока свободны.

– Довольно! – выкрикивает, рыдая, Рита. – Лекциями будешь кормить свою финансовую акулу со стальной челюстью! Пока она тебя окончательно не дожрет… Я не могу, пойми, не могу ждать до вторника! Времени мало, мы можем не успеть оформить документы!

Она вдруг меняет тон, начинает лепетать униженно, по-детски:

– Миша, умоляю, Мишечка! Давай все решим в эту пятницу. Времени совсем мало, вдруг мы не успеем со всеми этими формальностями? А за три дня твои люди, конечно, дожмут генерального. Он, я уверена, уже готов…

– До вторника, я сказал. До следующего вторника! – жестко выговаривает Михаил Кашин и дает отбой.

Бабульки до конца рабочего дня кудахчут по поводу неслыханных событий в их сонной до этого дня конторе.

В восемнадцать ноль-ноль подружки облачаются в верхнюю одежду.

– Манечка, седьмой час! Маня! – зовет Голубцову Елена Стефановна.

– Да оставь ты ее, Ленушка. Каждый по-своему переживает стресс. Марии хочется его забить работой.

– До свидания! – Маня оборачивается к бабулькам и доброжелательно машет им ручкой. – Я из принципа доведу свой отчет до совершенства и отправлю его на почту карателям с пометкой: «Получай, фашист, гранату».