Принцесса стоит смерти - Сергей Лукьяненко

Мужчина засмеялся снова. Так же беззлобно, как и раньше. Понял.

– Попробуй, чужак, – сказал он. – Стреляй.

И пошел вперед.

Я выстрелил в сторону. В дерево, из-за которого он вышел. Но, нажимая на спуск, уже понимал, что пистолет не сработает.

– Мы в нейтрализующем поле, чужак, – улыбаясь, сказал мужчина. – Бери меч.

Я смотрел, как он идет ко мне, все еще не вынимая свой клинок. Дело даже не в том, что я не умел фехтовать, что драка на мечах была для меня такой же экзотикой, как умение бросать лассо или томагавк. В голове вертелась конкретная мысль: что, если столкнутся два меча, перерубающие все? Сломаются оба? Или… один перерубит другой?

Судя по поведению противника – второе.

Я потянул меч из ножен, нажал на кнопку так же, как мой противник. По лезвию прошла волна белого пламени.

– Не понимаю, в чем дело, – пытаясь говорить как можно спокойнее и миролюбивее, сказал я. – Не имею никаких причин с вами драться, да и желания тоже…

Теперь мужчина был от меня в трех-четырех шагах. На расстоянии чуть большем длины меча в вытянутой руке.

– Ты гвардеец Шоррэя, – пожал плечами мужчина. – Ты пришел к нам с войной. Но теперь тебе придется понять, что победа правителя еще не означает победы для каждого из его слуг.

Он взмахнул мечом, легко, беззвучно рассекая воздух между нами. Совершенно машинально, не осознавая ненужности этого движения, я вскинул свой меч навстречу, пытаясь отбить вражеский клинок.

Мечи столкнулись со свистящим звуком, похожим на тот, когда острая бритва вспарывает лист бумаги. В руках у меня оказался короткий, сантиметров двадцать, обломок. Отрубленное лезвие упало на землю.

– Хорошая мысль, но бездарное исполнение, – с некоторым разочарованием сказал мужчина. – Я вижу, что пилотов перестали обучать владению одноатомником. А зря…

Он снова поднял меч. И на секунду задержался с ударом.

– Ты можешь деактивировать комбинезон, пилот. Он все равно тебе не поможет, но продлит мучения.

Я чувствовал себя беспомощнее, чем кролик перед удавом. Меня хотели убить не в приступе гнева, не наказывая за какую-то реальную вину, а так небрежно, как вырывают выросший посреди цветника сорняк.

Я не умею деактивировать комбинезон. Честно говоря, я и активировать-то его не умею.

– Врешь.

Меч упал на меня с такой быстротой, словно был наделен маленьким реактивным двигателем. Казалось, сверкающее острие само тянется к моему телу, а мужчина лишь удерживает его за рукоятку, не давая разделаться со мной слишком быстро.

Уклониться я все же успел. Единственным возможным способом – упав на спину и откатившись в сторону. Жалким обломком своего меча я запустил в мужчину – и конечно же не попал. Через мгновение он стоял надо мной, отводя меч назад для последнего удара.

Въевшиеся в подсознание навыки оказались сильнее разума. Я вскинул правую руку, закрывая лицо. Отличный блок для защиты от удара ногой или палкой, но совершенно бесполезный против меча. Тем более – одноатомника.

– Откуда у тебя это кольцо? – внезапно повышая голос, спросил мужчина. Меч замер в нескольких сантиметрах от моей руки.

– Это подарок, – коротко выдохнул я.

– Чей?

Лезвие по-прежнему висело над моим лицом.

– Девушки. Девочки… – поправился я. – Это было пять лет назад…

Небрежным движением мужчина отправил меч в ножны. Нагнулся, протягивая мне руку, – полы плаща качнулись, обдав слабым запахом озона.

– Вставайте, ваша светлость. Я не узнал вас.

Совершенно ошарашенный, не в силах даже радоваться спасению, я встал. А мой несостоявшийся убийца продолжал:

– Пять лет назад я видел вас… но вы сильно изменились. Да еще и летный комбинезон гвардии Шоррэя. Что я могу сделать для вас?

– Пить. Дайте воды.

Через секунду я жадно глотал воду из фляги. А мужчина негромко сказал:

– Шансов у вас нет. Но… Принцесса стоит смерти.

4. Наставник для лорда

Убежища везде одинаковы. В любом мире, на любой планете они имеют лишь одну цель – сохранить человеку жизнь. О комфорте при их строительстве не задумываются. «Волчье логово» Гитлера или подземная ставка Сталина – не в счет.

Бетонный купол, в который я вошел, а вернее, приплелся вслед за незнакомцем, напоминал снаружи маленький холмик, обложенный дерном и обсаженный деревцами. Внутри же он сиял первозданной наготой. Бетонные стены не были даже оштукатурены, кое-где проглядывала стальная арматура. Посредине виднелся прорезанный в полу металлический люк, полускрытый множеством пластиковых ящиков, внушительного размера канистр и баллонов. В стороне валялось нечто, напоминающее надувной матрас, но не прямоугольной, а квадратной формы. На нем – пара скомканных простыней и одеяло, рядом, прямо на бетонном полу, – вскрытые баночки с остатками какой-то пищи. Я невольно сглотнул слюну.

– Вы голодны, ваша светлость, – бросив на меня быстрый взгляд, сказал мужчина. – Садитесь, я приготовлю обед.

Почти без сил я опустился на пружинящий матрас. Взглянул на потолок, где одиноко и ярко светился белый матовый шар на витом шнуре. Похоже, электрическое освещение. Ничего особенно удивительного.

Передо мной оказалась пара открытых баночек: одна с густой, заправленной мясом кашей, другая с дымящимся бульоном. И это знакомо, саморазогревающиеся консервы.

– Попробуйте, ваша светлость, – подавая мне узкую двузубую вилку, произнес мужчина. – Мне кажется, что наш метаболизм схож и никаких недоразумений от этой пищи не будет.

С недоумением взяв предложенную вилку, я случайно сжал ее черенок. Зубцы щелкнули, расширяясь и сливаясь в маленькую полусферу. В руке у меня оказалась удобная, глубокая ложка. Такого я на Земле не встречал.

Каша оказалась вполне сносной, а горячий бульон – просто великолепным. Допивая его, я спросил:

– Почему вы называете меня светлостью?

Мужчина улыбнулся:

– Человек, обрученный с принцессой, становится лордом. Кем вы являлись на своей планете, значения не имеет.

Отставляя опустевшую баночку, я пожал плечами:

– Меня зовут Серж… во всяком случае, друзья зовут так. Я всего лишь студент… бывший сержант десантных войск. Как ваше имя, если я могу его узнать?

Во взгляде мужчины появилось легкое любопытство.

– Меня зовут Эрнадо. Друзья называют просто Сержантом. Я тоже сержант десантных войск, и тоже бывший. Наших войск больше не существует, а десантники, похоже, уничтожены полностью. Они защищали дворец до последнего.

Наши взгляды встретились.

– Как всегда, как и у нас, – тихо сказал я. – Первыми принимаем бой и первыми его завершаем. Побеждая или погибая.

Поколебавшись секунду, Эрнадо протянул мне руку:

– У вас есть такой обычай, Серж?

Я сжал его ладонь, твердую и горячую, как не успевший остыть после закалки металл.

– Да, Сержант. А еще мы называем друзей на «ты».

Бесстрастное лицо Эрнадо опять прорезала короткая, быстрая улыбка.

– Это здорово, Серж. На наших планетах хорошие обычаи.

И тогда я почувствовал, как что-то внутри меня медленно расслабляется.

– Объясни мне, что происходит, Сержант, – попросил я.

– Наша планета может показаться тебе странной, – начал Сержант, усаживаясь на матрас рядом со мной. – Тем более что ты не знаком ни с одним из еще более странных миров, существующих во Вселенной. Начать можно с того, что нами правит император.

Я пожал плечами.

– Ты не удивлен, потому что на твоей планете королевская власть еще не отошла в далекое прошлое, в предания и легенды. Но во Вселенной монархия – редкость. Игра случая. В мирах, где соседствуют и ежечасно соприкасаются десятки, сотни самых разных цивилизаций, монархия выжить не может. Она слишком консервативна, слишком озабочена внутренним самосохранением, чтобы успешно защищаться от внешней агрессии. Однако на нашей планете власть императора уцелела.

– Почему? – совсем не риторически спросил я. Все, что хоть отдаленно касалось принцессы, меня интересовало.

– По многим причинам. Планета была колонизирована беглыми монархистами во главе с наследным принцем Таром. На остатках кораблей военного флота они спаслись с восставшей планеты Итания, спаслись, отправившись в неисследованную область космоса. Им удалось открыть эту планету, пригодную для жизни, но крайне ограниченную в природных ресурсах. Достаточно сказать, что лишь полпроцента ее территории может использоваться для земледелия, а запасы полезных ископаемых ограничиваются металлическими рудами и крайне бедными урановыми породами. Нищая биосфера, практически отсутствуют уголь и нефть. Запасы пресной воды сосредоточены в горных ледниках и нескольких озерах, они ничтожно малы и обеспечивают существование не более миллиона людей. Наш мир, ставший спасением для горстки беглецов, не представлял никакого интереса для захватчиков. Развиваясь в течение пятисот лет без постороннего вмешательства, наши предки создали общественный строй, имеющий множество своеобразных ритуалов и правил. Связанный договорами о дружбе с десятками соседних цивилизаций, рассматривающих нас как забавную и безобидную случайность, наш мир сумел достичь величия.