Поэт - Майкл Коннелли

Гладдену нравилась карусель у пирса в Санта-Монике. Он полюбил это место не за то, что карусель выглядела старинной, и не потому, что, как гласил текст рекламы, понадобилось шесть лет для ручной раскраски скачущих лошадок и реставрации механизмов. И не за то, что карусель запечатлена во множестве фильмов, виденных за годы, особенно — за годы, проведенные в Рейфорде. Не потому, что она возвращала память к Лучшему Другу и к другой веселой карусели, в которой они мчались по кругу когда-то — на ярмарке в Сарасоте.

Карусель в Санта-Монике он полюбил из-за катавшихся на ней детей. Круг за кругом под аккомпанемент шарманки мимо проносились лица, невинные и непередаваемо счастливые. После переезда из Финикса Гладден бывал здесь часто. Каждый день. Он знал, что потребуется время, но однажды ожидание окупится и задание будет выполнено.

Наблюдая за калейдоскопом красок и лиц, он мысленно возвратился назад, как это часто бывало раньше, в Рейфорде. Он вспоминал о Лучшем Друге. Он помнил тесное помещение и кромешную тьму с единственной полоской света, упавшей на самое дно.

Свернувшись калачиком, он лежал на полу, около пятна света и поближе к свежему воздуху. Он мог видеть его ноги, ступавшие мимо. Каждый их шаг. Хотелось вырасти и стать старше, скорее достать до верхней полки. Если бы он только мог — то Лучшего Друга ожидал бы сюрприз.

Гладден вернулся к реальности. Карусель стояла, последние из катавшихся детей спешили к выходу навстречу ждавшим их родителям. Тут же выстроилась очередь из новых желающих оседлать деревянных лошадок.

Еще раз он посмотрел на темноволосую девочку с кожей красивого шоколадного оттенка, но так ничего и не решил. Затем заметил женщину, проверявшую билеты и пристально на него посмотревшую. Их взгляды встретились, и Гладден отвел глаза первым.

Машинальным движением он поправил ремень мягкого кофра. Камера и книги, лежавшие внутри, оттягивали плечо вниз. «В следующий раз нужно будет оставить книги в машине», — подумал он. Бросив последний взгляд в сторону карусели, Гладден направился к воротам и вышел на пирс.

Подойдя к автомобилю, он осторожно посмотрел назад, на ту женщину. Дети с визгом занимали места на карусели. Некоторые — с родителями, большинство же — поодиночке. Женщина с билетами уже забыла о нем. Он в безопасности.

Глава 4

Увидев, что я прохожу мимо, Лори Прайн отвлеклась от монитора и улыбнулась. Я правильно рассчитал, что застану девушку на месте. Обойдя барьер, я взял стул у свободного стола и сел рядом с ней. В редакционной библиотеке «Роки» все замерло.

— Ну нет, — сказала она с видимым удовольствием, — когда ты вот так приходишь и садишься — я знаю, это надолго.

Лори постоянно занималась поиском, широко захватывая информацию на любую необходимую тему. Большая часть из написанных мной статей замешивались вокруг применения тех или иных законов. И обычно полагалось знать, что написано по теме раньше и где именно.

— Извини, конечно, — ответил я с притворным сожалением, — но в этот раз придется до вечера корпеть вместе с «Лексом» и «Нексом».

— Ты хотел сказать, «возможно, придется». Что тебе нужно?

Она была ненавязчиво привлекательной. Красивые темные волосы — такие, как ни у кого больше, выразительные карие глаза за стеклами очков с металлической оправой и полные, не знавшие помады губы. Лори выложила на стол желтый блокнот, взяла ручку и приготовилась записать все, что мне может понадобиться.

«Лексис» и «Нексис» — так назывались компьютерные базы данных, хранившие информацию центральных и некоторых других газет, судебные решения и огромное количество разнообразных единиц данных, составлявших полотно информационного хайвэя. Для того, кто собирался выяснить, сколько уже написано на заданную тему, сеть являла собой площадку успешного старта.

— Самоубийства полицейских, — пояснил я.

Ее лицо сразу стало серьезным. Она, наверное, посчитала интерес сугубо личным. Машинное время — дорогой ресурс, и компании строго запрещают его неоправданное использование.

— Не стоит беспокоиться, запрос по работе. Гленн только что распорядился о моих полномочиях.

Она кивнула, но я засомневался в ее искреннем доверии. Скорее всего запрос информации будет согласован с Гленном.

— Что я ищу: любую общенациональную статистику, любые данные о соотношении числа самоубийств полицейских с остальными слоями и с объемом населения в целом, мнения исследовательских центров и правительственных учреждений — если они изучали проблему самостоятельно. И давай еще посмотрим... ну, к примеру, что-либо анекдотичное.

— Анекдотичное?

— Знаешь ли, разного рода ролики про самоубийства копов. Думаю, за пять предшествующих лет. Короче, мне нужны примеры.

— Подобные случаю с...

Она замялась, не зная, следует ли договаривать.

— Да, подобные случаю с моим братом.

— Досадно.

Больше она не сказала ничего. Некоторое время нас разделяло молчание. Затем я немного разрядил напряжение, спросив, как долго продлится поиск. Мои задачи часто исполнялись с невысоким приоритетом, ведь такие статьи не предлагали читателю горячих фактов.

— Значит, у нас стандартный поиск. Придется над ним поработать, и, как обычно, меня задергают, как только подойдут дневные новости... Постараюсь сделать. Давай договоримся на после обеда, годится?

— Отлично!

Вернувшись в отдел новостей, я взглянул на часы, висевшие под потолком, — они показывали половину двенадцатого. Я позвонил своему информатору из лавчонки для полицейских.

— Привет, Скипер, когда ты будешь на месте?

— Когда нужно?

— За ленчем. Мне кое-что понадобится. Вероятно.

— Хорошо. Я уже на месте. А когда вернешься ты?

— Сегодня. Тогда и поговорим.

Я повесил трубку и, накинув длинное пальто, направился к выходу. Пройдя два квартала до здания департамента полиции Денвера, я махнул удостоверением с надписью «Пресса» перед носом охранника, не удосужившегося оторваться от свежего выпуска «Пост», и направился прямо на четвертый этаж, помещения которого занимали офицеры Управления собственной безопасности.

— У меня вопрос... — Этими словами пригласил к разговору детектив Роберт Скалари, когда я объяснил ему цель своего визита. — Ты здесь как брат или как репортер?

— И то и другое.

— Присядем.

Скалари перегнулся через стол. Вероятно, как догадался я сам, чтобы продемонстрировать замысловатую укладку волос, служившую маскировкой для лысины.

— Слушай, Джек, — сказал он, — это проблема.

— Какая еще проблема?

— Видишь ли, если ты пришел ко мне как брат, желая докопаться до причин, — это одна ситуация, и я, возможно, расскажу тебе все, что знаю. Но если сказанное выйдет на страницы «Роки-Маунтин ньюс», мне это вовсе не интересно. Слишком велико мое уважение к твоему брату, чтобы позволить газете зарабатывать на материале о его смерти. Пусть даже не ты лично на этом поднимешься...

В небольшой комнате находились мы одни, хотя столов было четыре. Манеры Скалари просто бесили, но пришлось сдержаться. Я тоже наклонился к нему, демонстрируя свою макушку, заросшую густой шевелюрой.

— Позвольте спросить, детектив Скалари. Моего брата убили?

— Нет.

— И вы уверены, что это было самоубийством?

— Да.

— И дело уже закрыто?

— Да, правильно.

Я снова выпрямился.

— Тогда я действительно обеспокоен.

— Отчего же?

— Оттого, что вы стараетесь придержать информацию. Говорите, что дело закрыто, и тем не менее не даете ознакомиться с материалами. Если оно действительно закрыто, вы обязаны ознакомить меня со всеми обстоятельствами потому, что я брат погибшего. Кроме того, если оно закрыто, это означает, что как репортер я больше не могу помешать ходу расследования.

На несколько секунд я замолчал, давая Скалари осмыслить ситуацию.

— Итак, — заключил я, — если следовать вашей собственной логике, нет причины запретить мне ознакомление с материалами дела.

Скалари посмотрел на меня. Судя по красным щекам, внутри у него закипала злоба.

— Слушай, Джек, там есть информация, которую лучше не знать вообще, не то что публиковать.

— Наверное, я способен судить об этом сам, детектив Скалари. Шон был моим братом. Братом-близнецом. Могу ли я желать плохого брату? Просто пытаюсь обрести кое-какую ясность. Для себя. Если я и напишу об этом потом, все будет похоронено вместе с Шоном.

Мы сидели, пристально глядя друг на друга. Сидели довольно долго. Настал его черед говорить, и я просто ждал.

— Помочь тебе нечем, — наконец произнес он. — При всем желании. Все кончено, и дело закрыто. Материалы переданы в обработку. Тебе они нужны, так занимайся этим сам.

Я встал со своего места.

— Спасибо.

И направился к выходу, больше не сказав ни слова. Ясно, что Скалари старался сбить меня с курса. Мне следовало пройти по всей цепи и еще нужно узнать, где именно находятся материалы.