Вирус лжи - Алла Полянская

– Он всегда тяжело переносит грипп. – Генка оглянулся, в комнате врачи суетились вокруг Олега. – Послушайте, он вам ничем не поможет. Он никогда не открывает дверь соседям, а сегодня и тем более. Что бы там ни происходило, он ничего не видел.

– Это он вам сказал?

– Он сказал, что была драка, он слышал. – Генка вздохнул. – Вы же видите здешний контингент, Олег живет в этой квартире всего четвертый месяц, с соседями по понятным причинам знакомства не заводил и уж точно никогда не открывает дверь на их стук.

– Да, контингент здесь трудный. Нормальному человеку якшаться с этими отбросами зазорно, конечно. – Полицейский еще раз посмотрел через плечо Генки, как врачи подсоединяют Олега к капельнице. – Гриппа сейчас много, конечно…

– В том-то и дело. – Генка тоже оглянулся. Приятель выглядит очень паршиво, и это его тревожило. – Он с детства так переносит вирусы, чуть зацепил – все, помирает. А кого убили?

– Из двадцать второй квартиры гражданина, – полицейский уже понял, что ему не светят свидетельские показания. – Оно, конечно, туда ему и дорога, всю жизнь в тюрьме, а чуть выйдет – пьет и дебоширит, да только убийство есть убийство. Что ж приятель ваш, совсем ничего не видел?

– Через закрытую дверь? – Генка вскинул брови. – Офицер, у него температура сорок, он и слышал не все, практически без сознания с ночи. Да и звукоизоляция здесь…

– Понимаю.

Двое санитаров, тяжело ступая, вынесли на лестницу носилки, на которых, проступая кровавыми пятнами через простыню, лежало тело убитого.

– Да, дела. – Полицейский вздохнул. – Я прежнего хозяина знал, тоже приличный был парень. Денег подкопил и съехал отсюда.

– Олег тоже не задержится. – Генка снова оглянулся на друга. – Мы бы рады помочь, офицер, но вы же сами видите.

– Вижу, – хмыкнул полицейский. – Трое в больнице, один в морге, что ж, тут все понятно – кроме того, кто же все-таки убил. Свалка была, в такой свалке выяснить, кто кого угостил сильнее, чем требовалось, практически невозможно. Ладно, выздоравливает пусть приятель ваш да съезжает отсюда, тут нормальному человеку делать нечего. Работает-то кем?

– У нас небольшая фирма по обслуживанию предприятий. Программирование, раскрутка сайтов, программные продукты. Два года как начали работать, развиваемся.

– А, компьютерщики. – Полицейский понимающе кивнул. – Тогда понятно.

Ему теперь стал понятен и сам Генка, и его внешний вид, и презрение к «ботану» сменилось уважением – все эти компьютерные гении знают нечто недоступное ему, но люди они в основном нормальные, хоть и немного чокнутые.

По коридору, пошатываясь, шаркала женщина, обряженная в грязный цветастый халат. Лицо ее распухло от побоев и пьянства, волосы, не мытые, кажется, несколько лет, грязным колтуном свисали набок. Остановившись у открытой двери, она попыталась заглянуть в комнату через плечо полицейского, но тот кивнул ей – проходи, мол, куда шла.

– А я к нему в дверь стучала, – проговорила женщина хрипловатым голосом, звучащим истерикой, заглядывая в квартиру с хищным интересом. – Я этому гаду стучала, руки отбила, просила открыть, открыл бы, глядишь, Вася живой бы остался.

– Не мели ерунды, дура. – Полицейский оттолкнул женщину. – Нормальный парень, с чего ему в ваши пьяные драки вмешиваться! Иди лучше, вымойся, вонючка, смотреть на тебя противно. Да если узнаю, что кто из вас к парнишке пристанет, в обезьянник отволоку, ясно?

– Ясно… Что ж неясного…

Женщина пошаркала по коридору дальше, а полицейский хитро взглянул на Генку.

– Значит, и правда, не видел ничего приятель ваш? Ну, если что не так, обращайтесь – я на втором этаже живу в десятой квартире, там у меня все по струнке ходят, не то что эти. Так что, если они будут приятелю вашему досаждать, пусть не стесняется, прямиком ко мне идет, я им тут живо объясню, почем дыни на базаре. Меня здесь все знают, я Семенов, Виталий Андреевич. А вы?

– Геннадий Щелканов, а живет здесь мой друг и партнер, Олег Горчинский.

– Фамилию-то его я знаю, видел в списках жильцов. Что ж, выздоравливайте, а я к приятелю вашему как-нибудь загляну – потом, как он поправится. Познакомимся, поговорим, жизнь так устроена, что люди друг другу нужны бывают иногда.

– Тут полностью согласен. Телефончик не оставите? Так, на всякий случай.

– Тоже верно. Мало ли что случится, а так мы и знакомы уже. Запиши.

Генка занес в телефон номер полицейского, взамен выдал ему свою визитку, они пожали друг другу руки – знакомство состоялось, и оно может быть полезным. Заперев дверь, Генка с тревогой заглянул в комнату.

– Ну, что?

– Ничего хорошего, интоксикация сильная. – Врач, который привез капельницу, угрюмо смотрел на градусник. – Температура сейчас начнет падать, но это ненадолго. Оставлять его одного нельзя, конечно, и потому я предлагаю перевезти пациента в больницу.

– Он ненавидит больницы. – Генка вздохнул. – У него мать полгода по больницам пролежала, насмотрелся.

– Понятно. А кто-то может остаться с ним? Родственникам позвонить?

– Нет у него никого. – Генка нахмурился. – Мать умерла около года назад, а больше никого. И мне, как на грех, надо в офис – Олег слег, мне за двоих справляться теперь, а у нас запара полнейшая. Может, сиделку нанять?

– Я останусь. – Наташа осторожно пощупала пульс больного. – Вот здесь, в кресле, устроюсь, оно раскладывается. У меня от гриппа прививка, заразиться от него не смогу. Я только с суток сменилась, время есть. Позвоню маме, попрошу, чтобы привезла мне во что переодеться и варенья малинового захватила, и останусь. Нельзя его бросать одного, тем более ночь впереди.

– Ну, договорились. – Врач уже надевал куртку. – Раствор вечером подвезу, или кто из наших будет рядом – закинут, но следи за пульсом, температуру тоже контролируй, и чуть что – вызывай машину и в больницу, шутки закончились. Давно я не видел такого тяжелого течения болезни, так что полагаюсь на тебя.

– Саш, спасибо.

– Да что тут – спасибо. – Врач взглянул на Генку. – Вовремя подсуетился, приятель твой и помереть вот так мог.

– Вы на машине?

– Нет, меня «Скорая» подвезла, по дороге на вызов. А что, можешь подбросить?

– Конечно. – Генка тоже взял куртку. – Едем. Наташ, спасибо тебе огромное, я там купил всякого, и если чего надо, звони.

Олег их не слышал. Его душа блуждала в сером лабиринте, голос матери звал его, и он шел к ней, а коридоры никак не заканчивались.

3

– Ужасное место.

Голос был незнакомый, Олег открыл глаза. И откуда в его квартире взялась эта высокая дама с копной светлых волос, держащаяся, как линкор среди шаланд? То, что это не соседка, он уверен, но…

– Тише, мама, он спит.

– Вот банка малины, и липовый цвет, и малиновые веточки, я летом на даче сушила. Заваривай и давай вместо чая, и…

– Мам, я знаю.

– Много ты знаешь, как же. – Дама хмыкнула и подошла к Олегу. – Бедный мальчик, надо же, так заболел!

Прохладная ладонь легла Олегу на лоб.

– Температура не меньше тридцати девяти, мне и градусник не нужен. Доча, в пакете твои вещи, и пирожков я нажарила – в судочке, поешь. Это ужасное место, ты видела этих людей? Гнездо разврата какое-то, в коридоре вонь…

– Мама, я не собираюсь выходить в коридор, но оставлять его одного было нельзя.

– Нельзя, конечно, нельзя, – вздохнула дама. – Что ж, Наташа, меня такси ждет, но если что-то будет нужно, немедленно звони, я тут же приеду.

– Спасибо, мамуль.

Наташа, сестра Гришки Макарова. Олег вспомнил – она была здесь… когда? Тысячу лет назад, еще до того, как он вошел в лабиринт. И она до сих пор здесь.

Он чувствовал, что температура немного схлынула, и ему хотелось пить. Щелкнул замок, Наташа вернулась в комнату.

– Пить?

Олег кивнул, и она, подняв его голову, напоила его восхитительно прохладным чаем.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

Наташа недоверчиво хмыкнула и принялась считать ему пульс.

– Я сегодня с тобой останусь на весь день и на ночь, если ты не против. – Она забрала опустевшую чашку. – Сейчас заварю нового чаю, а ты отдыхай. Лекарство поможет вывести токсины, если до ванной не дойдешь, я помогу. В общем, будем лечиться. Сейчас чай с малиной выпьешь, моя мама привезла целую банку малинового варенья.

Наташа скрылась в кухне, а Олег поплелся в ванную. Прохладная вода остудила его голову, он почувствовал облегчение, но боялся, что это ненадолго. И присутствие в его квартире этой незнакомой ясноглазой девушки отчего-то очень радовало. Он вернулся в постель и укрылся одеялом. Это одеяло когда-то давно купила ему мать, Олег его помнит с самого детства, и хотя можно было бы купить новое, он не понимал зачем. Ему нужно его одеяло, знакомое и привычное. И в этом чужом доме, наполненном какой-то чуждой, непонятной ему жизнью, в этой крохотной квартирке, которая тоже чужая, только знакомые с детства вещи наполняют его покоем, словно защищая его. И в этом он ни за что никому бы не признался, но сам-то знал, что дело обстоит именно таким образом.