Мария Кровавая - Эриксон Кэролли

Парадоксально, но самые убедительные победы англичан в 1513 году случились в отсутствие Генриха, под номинальным предводительством Екатерины. Отправляясь в июне на континент, он назначил ее регентшей, то есть главой своего правительства и оставшихся войск. Генрих знал, что его отъезд может вдохновить воинственных шотландцев на решительные действия, потому что уже в начале февраля лорд Дакр, охраняющий северную границу, предупредил Генриха, что король Шотландии Яков IV собирает силы для вторжения. Было известно, что шотландский король располагает современной осадной артиллерией; он едва не пострадал, когда в Эдинбургском замке при испытании взорвалась отлитая незадолго до этого пушка.

Во время осады Теруанна к Генриху прибыл Росс Геральд с вестью о новом осложнении обстановки на севере. Король тут же послал в Лондон епископа Дарэмского надзирать за организацией обороны северной границы, но главную ответственность возложил на Екатерину и наместника северных земель, лорд-казначея Суррея. Екатерина лично разработала большую часть плана обороны и усадила своих фрейлин шить знамена для рыцарских отрядов, которые формировались под командованием Суррея. Королева была очень умная и способная женщина, гордая тем, что ей довелось руководить военной кампанией. «Мое сердце очень расположено к этому», — писала она Генриху. 9 сентября вторгшиеся на территорию Англии шотландцы встретили войско Суррея на холмах под Флодденом и в течение трехчасового сражения были разбиты наголову. Бойня была ужасная. Предводители шотландского войска — графы, видные церковники и сам король, — сознавая, что безнадежно уступают англичанам, все же решили сражаться не на жизнь, а на смерть. К концу битвы все Флодденское поле было усеяно телами погибших; среди них был и король Яков, павший рядом со своим знаменем. Епископ Дарэмский наградил Суррея и его людей, приписав его триумф покровительству святого Гутберта, под чьим знаменем сражались воины епископа. Победа привела Екатерину в восторг. Вскоре супруг получил от нее подарок — военный трофей, окровавленную рубашку шотландского короля.

Через неделю после кровавой бойни при Флоддене Екатерина родила мертвого мальчика. Спустя год с небольшим она вновь родила мальчика, который умер через несколько дней. Отец Екатерины, терпение которого уже давно было на пределе, желая обеспечить жизнь будущим внукам, прислал в Англию своего лекаря и испанскую повивальную бабку. Как они пользовали королеву, нам неизвестно, но общие методы лечения бесплодия включали в себя питье мочи коз и овец, когда те находятся на сносях, а также лечение шейки матки паром, получаемым от медной лампы, который поступал в вагину через воронку. Народные средства лечения рекомендовали женщине носить травы с заклинаниями. Например, к руке привязывали семена щавеля с написанными на повязке магическими заклинаниями или молитвами. Пальцы и анус мертворожденного ребенка следовало подвешивать на поясе, надеваемом под одежду. Какие бы лечения ни предлагали лекари, Екатерина непременно добавляла к ним страстные молитвы Господу, чтобы он даровал ей сына. И Генрих, чья набожность была не столь ревностной, как у Екатерины, но не менее искренней, тоже молился, прося у Всевышнего долгожданного наследника.

Вся вина за потерю детей по привычке возлагалась на жену, но при желании Генрих мог обратить внимание на определенные ненормальности в этом плане и в его собственном роду. Из семерых детей короля Генриха VII (три мальчика и четыре девочки) трое умерли в младенчестве, а четвертый, принц Артур, едва дожил до юности. Конечно, младенцев в те времена теряли многие женщины, но Екатерина потеряла всех. А ей уже было в то время почти тридцать.

Беременность королевы в 1515 году по всем показателям проходила нормально. Роды ожидались на следующий год в феврале, и эта новость широко обсуждалась в дипломатических кругах. Новый король Франции Франциск I (Людовик XII к тому времени уже умер) чувствовал себя задетым тем, что Генрих пригласил его прислать представителя на крестины не лично, а через своего зятя, Суффолка. Франциск объявил, что не пошлет никого, и теперь уже оказался задетым Генрих. Венецианский посол Юстиниан, всегда заботившийся, чтобы между Генрихом и другими монархами сохранялись добрые отношения, в попытке смягчить обиду специально встречался с главным советником Генриха, Вулси.

Ребенок Екатерины был рожден на рассвете в понедельник, 18 февраля. На свет появилась девочка, но тут было не до разочарований — дитя не умерло немедленно, и то хорошо. Спустя три дня королевскую дочь окрестили в монастырской церкви близ дворца Гринвич. Для королевских крестин в церковь доставили серебряную купель. Крестные отец и мать были знатного рода, однако в остальном церемония была обычной. Грязную землю вначале покрыли толстым слоем гравия, а затем тростником; по обеим сторонам дорожки, по которой должна была двигаться процессия (от дворцовых ворот до самой церкви), устроили подмостки. Принцессу несла крестная мать. По причине холодной погоды младенец был так укутан, что никто из собравшихся не видел его лица. Перед церковной дверью специально возвели покрытый гобеленами деревянный низкий арочный вход. Под ним крестные родители остановились, после чего священник благословил девочку и дал ей имя. Она была наречена Марией в честь любимой сестры Генриха, прекрасной Розы Тюдоров[9].

По окончании первой части церемонии для продолжения ритуала процессия направилась в церковь, стены которой были задрапированы дорогими вышитыми тканями, украшенными жемчугом и драгоценными камнями. Знатные аристократы и пэры Англии торжественно прошли к высокому алтарю, где было собрано все необходимое для крещения: купель, тонкие восковые свечи, соль и елей. Над принцессой, которую в тот момент держала графиня Суррей, четыре рыцаря несли золотой королевский балдахин. Все ее восприемники и крестные родители были королевской крови или ранга герцога: тетя Генриха VIII, Екатерина Плантагенет, последняя из отпрысков Эдуарда IV; племянница Эдуарда IV, Маргарет Плантагенет, графиня Солсбери; дядя ребенка, супруг Розы Тюдоров, Чарльз Брэндон, герцог Суффолк, а также герцог и герцогиня Норфолк. Сразу же после крещения прошла церемония посвящения, или конфирмации. В заключение перед церковью собрались герольды и громко объявили титул Марии и ее звание:

Господь вдохнул добрую и долгую жизнь в истинно возвышенную, истинно благородную и истинно непревзойденную принцессу Марию, принцессу Англии и дочь короля, нашего верховного повелителя.

Венецианский посол Юстиниан позднее поздравил отца новорожденной от имени венецианского дожа. «Будь это сын, — писал он дожу, — поздравления были бы более уместными». Дочь — другое дело. Спустя неделю после рождения Марии посол испросил у Генриха аудиенции и пожелал доброго здоровья ее величеству королеве и принцессе. Одновременно он намекнул, что дож был бы счастливее, если бы у его величества родился принц, добавив заранее заготовленную серию трогательных выражений в том смысле, что Генрих, наверное, и сам был бы больше удовлетворен появлением на свет сына, но следует примириться с непостижимой волей Господней. Генрих прервал его витиеватую речь замечанием, что поскольку он и королева еще молоды (в отношении Екатерины такое утверждение было явно сомнительным), то еще есть надежда.

— На сей раз Господь подарил нам дочь, но за ней, по его воле, последует и сын, — закончил король и тут же перешел к обсуждению вопросов, которые волновали венецианца, касающихся отношений Англии с Францией и «Священной Римской империей».

Мария Тюдор явилась в мир во время траура. Болевший некоторое время король Фердинанд в конце января умер. Это известие достигло Англии как раз перед родами Екатерины. До появления на свет Марии о смерти отца королеве не сообщали, а потом она безутешно горевала, что он так и не узнал о рождении принцессы. Екатерина отца не любила. Она не видела его двадцать лет, и он относился к ней скорее не как к дочери, а как к предмету купли-продажи. Но Екатерина была человеком долга и ко всему прочему его боялась. Кроме того, смерть Фердинанда разорвала ее связи с Испанией, которая воплощала светлую память о матери. Надо заметить, что последняя болезнь Фердинанда Испанского явилась событием в известной мере трагикомическим и хотя бы поэтому ее последствия глубокой скорби вызвать не могли. Несколько лет назад он вознамерился завести сына от своей второй жены, Жермены де Фуа. К тому времени ему было уже за шестьдесят, а подобная задача, понятное дело, требовала значительного напряжения сил. И вот, чтобы прибавить ему этих сил, супруга добавляла в пищу королю Фердинанду средство, усиливающее потенцию. От этого у него случались судороги и слабел рассудок. Прошло два года. Жермена по-прежнему была бездетной, а вот Фердинанд все слабел и слабел, не прекращая, однако, своего любимого занятия — охоты, мобилизуя для этого все оставшиеся силы. Наконец в январе 1516 года «он угас, — как написал гуманист Питер Мученик, — от охоты и супружества, а занятия эти для большинства мужчин в возрасте за шестьдесят являются фатальными».