Зачистка - Алексей Гравицкий

Чем он занят? Он вернулся с того света. Судьба дала ему такой шанс, который выпадает раз в жизни, да и то не каждому. Зона оставила жизнь, которую уже практически отобрала. А он вместо того, чтобы подумать о ценности подарка, тут же побежал его профукивать. Балбес.

Мун со всей дури пнул валяющуюся рядом железяку. Чайник с грохотом вылетел из-под ноги, откатился в сторону.

— Твою бога душу, — начал он, проследив за железкой, и замолчал.

Там в углу, куда откатилась ржавая посудина, прижавшись спиной к стене, стоял давешний пацан. Глаза у мальчонки были испуганными. Взгляд сверлил сталкера.

Нет, это был не мутант. И не галлюцинация, напущенная другим мутантом. Вот только что это было?

Мунлайт сделал осторожный шаг вперед. Мальчишка еще плотнее вжался спиной в стену.

— Спасите, — пролепетал он еле слышно, и взгляд его устремился за спину сталкера.

От кого он должен спасти мальца, Мун сообразить не успел. Он даже не успел обернуться. Что-то тяжело ударило по затылку. Черепную коробку пронзило болью, будто внутри что-то взорвалось. В ушах повис затянувшийся на одной ноте колокольный звон. А потом в комнате стало совсем темно и он повалился на пол.

5

Как там… Вначале было слово? А вот и хрен по всей морде. Сначала была боль. Тупая, ноющая, монотонно-занудная. Она притаилась в затылке и не собиралась никуда уходить, обещая долгое и мучительное соседство. В тон ей поднывало все тело.

Мунлайт не сдержался и застонал, не открывая глаз. Вот после этого возникло слово. И слово было произнесено знакомым басом:

— Оклемался, адепт хаоса?

— Само такое, — голос слушался плохо, но все же слушался.

Мун открыл глаза. Помещение, в котором они находились, было не тем, в котором он получил по башке. Окна здесь оказались плотно закрыты и заколочены. Дверь заперта. Свет, такой же скудный, попадал через обветшалую крышу возле входа. Впрочем, на полумраке сходство импровизированной тюрьмы с избушкой, где его вырубили, и заканчивалось.

Мусора здесь не было. Вообще ничего не было кроме двух металлических коек, на одной из которых лежал Снейк. Сам Мунлайт почему-то валялся на полу.

Бородатый приятель смотрел на него недовольно. Да и чего ему было радоваться? Правда на раненой ноге была свежая повязка, но этот признак проявления чьей-то заботы компенсировали наручники, которыми лежащий на койке бородач был пристегнут к спинке этой самой койки. Причем пристегнули Снейка таким макаром, чтобы поставить его в неудобную позу и сделать безопасным, даже если он ухитрится встать.

— Мы где? — Мун с трудом поднялся с пола, доплелся до свободной койки и рухнул на голую металлическую сетку. Доисторическая кровать скрипнула. Натужно задребезжала металлическая сетка. Хоть бы матрасик какой кинули.

— Взаперти, — философски заметил Снейк.

Мун перекатился на спину и прикрыл глаза. Голова болела и конца этой боли видно не было.

— И кто нас запер?

— А я почем знаю? — забасил бородатый. — Ты ушел. Они пришли. Пригласили в гости. Я хотел отказаться, но их человек восемь было, все при оружии. А я без ног и без патронов, пришлось принять приглашение. Потом и тебя притащили. Нашивки у них, вроде как у придурков из «Свободы».

— Почему придурки? — Мунлайт открыл глаза и с удивлением покосился на бородатого приятеля. — Чем тебе свободные не угодили?

— Настоящий сталкер должен быть один, — убежденно ответил тот. — А в тусовки только гопота собирается.

— Ну-ну, — ухмыльнулся Мун и опять откинулся на спину.

Боль снова дала о себе знать, заставляя поморщиться.

— Это за твою философию тебя к койке-то пристегнули?

Снейк засопел сердито, пообещал с обидой:

— По лбу дам.

— Руки коротки, — мрачно ухмыльнулся Мунлайт. — Расплодились, понимаешь, любители по башке стучать.

— А с головой чего?

— Двинули по затылку. Не то прикладом, не то еще чем потяжелее. Если по ощущениям судить, то бревном.

— Я не про затылок, — уточнил Снейк. — Ты в перекись нырял что ли?

— Ах, это. Понервничал. Кто-то знаешь, с перепуга штаны пачкает, а у кого-то седина немного лезет. Кстати, с башкой то же самое, что и с бородой. А про бороду ты вчера ничего не спрашивал, или не заметил?

— А разве про такое спрашивают? — потупился бородатый.

— А разве нет? Вот сейчас ты чего делаешь?

— Да иди ты, — надулся бородач и отвернулся носом к стене.

На этот раз Снейк обиделся надолго. Во всяком случае, с разговорами больше не приставал, и это было хорошо, благо голова болела нещадно.

В молчании прошло не меньше часа. Мунлайт почти ухитрился задремать, теша себя мыслью, что когда проснется, голова уж точно должна пройти. Из полудремотного состояния его выдернул противный металлический скрежет.

Мун открыл глаза и приподнялся на локте. Звук доносился от двери, снаружи кто-то явно ковырял старый, врезанный еще при царе Горохе, замок.

— Это чего? — подал голос Снейк.

— Мыши тут, дядя, здоровые бегают, — гнусно ухмыляясь, процитировал Мунлайт.

Снейк засопел. Ну и пусть с ним. В конце концов, на еврейские вопросы армянское радио не отвечает.

Замок щелкнул финальным оборотом, и дверь распахнулась от хорошего пинка, в который была вложена вся злость на заевший запорный механизм. Створка резко шарахнула о стену. Сверху посыпалась пыль и какой-то странный застарелый мусор, о составе которого Мун не хотел даже думать.

На пороге стоял молодой, лет двадцати, конопатый парень с суровым, как ему самому видимо казалось, лицом и двумя мисками в руках.

Мунлайт сел на кровати и посмотрел на парня, стараясь ухватить то, что происходит у него за спиной. Снаружи, судя по теням, осталось еще два молодчика, потому идея дать рыжему в рог и смыться отпала, еще не возникнув. Да и куда он смоется с бородатым балластом на шее. А оставлять Снейка здесь было как-то не по-сталкерски.

— Здравствуй, хозяюшка, — бодро приветствовал Мун рыжего. — Чем угощать будешь?

Парень поморщился, видимо борясь с желанием ответить, но смолчал. Не произнеся ни слова, прошел вперед и пихнул Мунлайту миску. Тот кивнул с благодарностью. Но рыжий уже повернулся к бородатому. Вторую миску поставил на койку рядом со Снейком и, выудив откуда-то ключик, отстегивал наручник.

К Мунлайту он стоял теперь спиной. То ли страх потерял, то ли чувствовал себя в безопасности, то ли совсем дурак.

Отстегнув Снейка от кровати, веснушчатый парень забрал наручники и вышел, оставив двух сталкеров наедине с мисками. У выхода обернулся и бросил небрежно:

— Похаваете, позовешь.

— Ой, — восхитился Мун, — ты посмотри, он говорящий!

Рыжий, не сказав больше ни слова, вышел. Хлопнула дверь. Снова заскрежетал полусгнивший замок.

Мунлайт подхватил миску и понюхал идущий от нее пар.

— Картошка, — поделился он. — С каким-то намеком на мясо.

— Тушенка?

— Фарш, — проговорил Мун, наворачивая за обе щеки.

Чувство голода, которого вроде бы и не было до того, навалилось с убийственной силой. Бородатый недоверчиво поглядел на Мунлайта, на миску в его руках.

— Ждешь, когда полчасика пройдет, чтоб посмотреть, не сдохну ли я? — полюбопытствовал тот. — Это правильно. Давай мне и свою порцию.

— Зачем? — не понял Снейк.

— Как зачем? — фыркнул Мун, у которого в миске осталось уже меньше половины. — Хоть наемся перед смертью.

Бородач подхватил ложку и зачерпнул картофельную размазню.

— Надеюсь, они ее не здесь выращивали, — тихо пробурчал под нос и принялся за еду.

— Ты лучше надейся, что фарш они не из пленников типа нас крутят, — тихо бросил Мун, становясь серьезным. — Ты нашивки видел?

Снейк кивнул.

— Чего мыслишь?

— На «Свободу» похоже.

— Именно, что похоже. У «Свободы» там морда волчья и «ВОЛЯ». А тут…

— И тут морда, — пожал плечами бородач. — Хотя надписи нет. Прав. А я все думал, чего не хватает. Ну, может они новую партию нашивок по дешевке заказали.

— Я, конечно, готов поверить в то, что у «Свободы» не нашлось денег на нашивки, — Мун говорил задумчиво, и непонятно было шутит он или серьезен. — Я даже готов поверить, что им эти нашивки делали трудолюбивые китайцы на подпольной текстильной фабрике. И что эти китайцы не умеют написать четыре буквы русского алфавита, и никогда не видели волков, и интерпретировали образ хищника в помесь свиньи с крокодилом. Но что-то думается мне, что это все же не «Свобода». Не могли мы так быстро до базы «Свободы» дойти. Ты поел?

Снейк поспешно облизал ложку и кивнул.

— Эй, хозяюшка! — громко позвал Мун. — Мы пожрали!

В замке снова завозилось с металлическим звуком. Терпения у рыжего на замок явно уже не хватало, потому скрежет с каждым разом продолжался все дольше и звучал резче, нервознее.