По рельсам, поперек континентов. Все четыре стороны. книга 1 - Пол Теру

Я купил два набора для ленча и несколько яблок.

Даффил сказал:

— Английские деньги. У меня деньги только английские.

Итальянец выхватил из его руки фунтовую купюру и дал сдачу лирами.

Тут опять подошел Молсуорт и сказал:

— Яблоки обязательно надо мыть. Здесь холера.

Снова окинув взглядом тележку, он заметил: — Возьму-ка лучше два набора для ленча. Мало ли что.

Меж тем как Молсуорт покупал еще еды и вторую бутылку «Бардолино», Даффил заявил:

— Я ехал этим поездом в двадцать девятом году.

— Тогда на нем стоило ездить, — откликнулся Молсуорт. — Да, в прежние времена это был всем поездам поезд.

— Сколько мы здесь будем стоять? — спросил я.

Никто не знал. Молсуорт крикнул станционному жандарму:

— Послушайте, Джордж, мы скоро поедем?

Тот пожал плечами, и в эту самую секунду поезд, дернувшись, пополз назад.

— Может быть, пора садиться? — спросил я.

— В обратную сторону катится, — сказал Молсуорт. — Наверно, на другой путь переводят.

— Andiamo[10], — сказал жандарм.

— Итальянцам нравится рядиться в форму, — проговорил Молсуорт. — Поглядите-ка на него. Но форма у них всегда кошмарная. Верно говорят, нация школьников-переростков. Вы это нам, Джордж?

— По-моему, он хочет сказать, чтобы мы садились, — сказал я. Поезд перестал ехать задним ходом. Я мигом вскочил в тамбур и оглянулся. Молсуорт с Даффилом топтались на перроне.

— У вас пакеты, — говорил Даффил. — Идите первым.

— Ничего-ничего, — отвечал Молсуорт. — Лезьте вы.

— Но у вас пакеты, — повторил Даффил, достал из кармана плаща трубку и начал посасывать мундштук. — Идите, — он посторонился, уступая дорогу Молсуорту.

— Вы уверены? — спросил Молсуорт.

Даффил сказал:

— Тогда — в двадцать девятом — я не доехал до конечной. Только после второй войны удалось… м-да, — он снова засунул трубку в рот и улыбнулся.

Молсуорт поставил ногу на нижнюю ступеньку подножки и начал подниматься — медленно, ведь он нес бутылку вина и второй пакет с ленчем. Даффил ухватился за поручень, но тут поезд тронулся, и он разжал руки. Просто опустил их по швам. Двое железнодорожников, подскочив к нему, подхватили его под руки и повлекли по платформе к подножке нашего девяносто девятого вагона. Даффил задергался, выскальзывая из объятий итальянцев, и отшатнулся; полуобернувшись к поезду, он криво улыбнулся ускользающей двери. Со стороны он казался столетним стариком — никак не моложе. Поезд, разгоняясь, промчался мимо.

Больше я мистера Даффила не видел. Когда мы покупали еду на платформе в Милане, Молсуорт сказал:

— Пойдемте в вагон. А то здесь у них и даффилировать недолго.

Чемодан и свертки соседа я оставил у дежурного по вокзалу в Венеции, приложив к ним записку, и часто гадал, воссоединился ли с ними хозяин, добрался ли до Стамбула.

О себе мистер Даффил рассказал немного, но в том числе упомянул, что живет в графстве Линколншир, в Барроу-на-Хамбере.

Деревушка оказалась крохотная: церковь, неширокая главная улица, усадебный дом да несколько магазинов. Атмосфера монотонной сельской жизни, однообразная, как гудение шмеля, медлительно перелетающего с цветка на цветок. Сюда никто никогда не приезжает; люди только уезжают и не возвращаются.

На улице мне попался человек.

— Извините, вы случайно не знаете мистера Даффила?

— А вон — магазин на углу, — кивнул он.

Вывеска гласила: «СКОБЯНЫЕ ТОВАРЫ ДАФФИЛА». Но дверь была заперта. В витрине белела картонка с надписью: «Уехал на отдых».

— Проклятье, — сказал я вслух.

Мимо шла дама. Увидев, что я расстроен, она поинтересовалась, не нужно ли мне показать дорогу. Я сказал, что ищу мистера Даффила.

— Он будет только через неделю, — ответила она.

— Куда он теперь уехал? — спросил я. — Надеюсь, не в Стамбул?

— Вам нужен… Ричард Даффил? — спросила она.

— Да, — подтвердил я.

Она закрыла лицо рукой, и, прежде чем она заговорила, я догадался, что его нет в живых.

— Его звали Ричард Катберт Даффил. Он был чрезвычайно неординарный человек, — рассказала миссис Даффил, жена его брата Джека. Жила она в Глиндборне, в коттедже прямо за погостом. Она не спросила, кто я такой. Ей показалось совершенно естественным, что кто-то наводит справки о жизни этого странного человека, умершего двумя годами раньше в возрасте семидесяти девяти лет. Он был ровесник века — когда он отстал от «Восточного экспресса» в Домодоссоле, ему было семьдесят три. Миссис Даффил спросила:

— Вы знаете, какую увлекательную жизнь он прожил?

— Я о нем вообще ничего не знаю, — ответил я, ничуть не лукавя. Тогда я знал только его имя и местожительство.

— Он из Барроу — тут и родился, в флигеле Холла. Холл — это такая усадьба была. Отец Ричарда работал садовником, а мать горничной. Это же было в старые времена, когда еще держали прислугу. Мистер Апплеби, хозяин Холла, владел всей округой, ну, а Даффилы, конечно, были простые слуги, совсем небогатые…

Но Ричард Даффил был блестяще одарен. Закончив в одиннадцать лет местную начальную школу он, воодушевляемый ее директором, продолжил образование в реальном училище в Гулле. У него оказались замечательные способности к математике, но и иностранные языки ему легко давались. Еще в Гулле, подростком он выучил французский, латынь, немецкий, русский и испанский. Но в двенадцать лет он потерял отца и замкнулся в себе. Мистер Апплеби принимал участие в судьбе мальчика, но тот предпочитал просто сидеть дома — читал, делал уроки, либо совершал Долгие пешие прогулки в одиночестве.

На досуге он много купался. Плавал отлично, и однажды благодаря этому прославился. Как-то летом в 1917 году он пошел купаться с приятелями на карьер, прозванный «Кирпичные Ямы». Вдруг один из ребят, некто Хаусон, начал барахтаться, вскрикнул и исчез в мутной воде. Даффил несколько раз нырял, пока не вытащил Хаусона на поверхность и не дотащил до берега. Спустя несколько дней в гулльской газете появилась заметка под названием «Отважный поступок юноши из Барроу».

Даффил был бойскаутом, и организация удостоила его награды — Серебряного креста за храбрость. Впервые в истории этот орден получил скаут из Линкольншира. Через несколько месяцев «Фонд Героев» Эндрю Карнеги вручил Даффилу серебряные часы «за благородство» и некую сумму — «пособие нахальнейшее образование и устройство в жизни».

В 1919 году он — совсем еще мальчик, свободно владеющий полудюжиной языков, — поступил на службу в аппарат Межсоюзнической комиссии Антанты по вопросам плебисцита и был командирован в город Алленштейн[11], относившийся тогда к Восточной Пруссии. Нужно было разбираться с последствиями Первой мировой войны: решать судьбу военнопленных, обеспечивать работу Особого суда. В последующие несколько лет Даффил выполнял те же обязанности в Клагенфурте (Австрия) и Оппельне (он же Ополе — это город в Верхней Силезии, ныне входящей в состав Польши). Затем перебрался в Берлин, устроившись работать в знаменитую международную аудиторскую фирму «Прайс Уотерхаус». В Берлине Даффил провел десять лет, но в 1935-м неожиданно уволился и уехал — практически сбежал, как уверяли некоторые, — в Англию.