Буддизм. Энциклопедия - Кирилл Королев

Ашвагхоша легенду о рождении Будды излагает так: бодхисаттва чудесным образом «материализовался» в зародыше, который зрел в теле супруги царя, Майи.[9]

Дух снизошел и в чрево к ней вошел,Коснувшись той, чей лик — Царица Неба,Мать, матерь, но свободная от мук,Свободная от заблуждений Майя…И вот царица Майя ощутила,Что час пришел родить ребенка ей.Спокойно лежа на красивом ложе,Она ждала с доверьем, а вокругСто тысяч женщин служащих стояло.Четвертый месяц был и день восьмой,Спокойный час, приятственное время.Пока она была среди молитвИ в соблюденье правил воздержанья,Родился бодхисаттва от нее,Чрез правый бок, во избавленье мира,Великим состраданьем побужден,Не причинивши матери мученья.Из правого он появился бока;Из чрева постепенно исходя,Лучи по всем струил он направленьям.Как тот, кто из пространства порожден,А не через врата вот этой жизни,Через несчетный ряд круговремен,Собой осуществляя добродетель,Он в жизнь самостоятельным вошел,Без тени всеобычного смущенья.В себе сосредоточен, не стремглав,Украшен безупречно, выявляясьБлистательно, он, излучая свет,Возник из чрева, как восходит солнце.Прямой и стройный, в разуме не шаткий,Сознательно он сделал семь шагов,И на земле, пока он шел так прямо,Отпечатлелись ровно те следы,Как семь блестящих звезд они остались.Идя, как царь зверей, могучий лев,Смотря во все четыре направленья,До средоточья правды взор стремя,Он так сказал и молвил достоверно:«Родившись так, родился Будда здесь.За сим — уж больше новых нет рождений.Теперь рожден я только этот раз,Дабы спасти весь мир своим рожденьем».И вот из средоточия НебесДва тока снизошли воды прозрачной,Один был тепел, холоден другой,Они ему все тело освежилиИ освятили голову его.

Прежде всего в этом описании обращает на себя внимание безмятежность, с какой царица Майя ожидает родов, ее отрешенность — и безболезненность самого процесса рождения ребенка; тем самым Будда с первого мгновения своего земного воплощения как бы дает понять, что воистину пришел избавить мир от страданий.

Широко известно предание о видении, которое посетило царицу накануне рождения Будды: Майе приснилось, что в ее бок вошел белый слон с шестью бивнями. По другой версии, слон не входил в бок царицы, а указывал бивнями на блистающую звезду в небесах. Английский поэт Эдвин Арнольд, автор житийной поэмы «Свет Азии», основанной на «Лалитавистаре», так передает это предание:

Сон Майи. Барельеф из Амаравати.

«В эту ночь царица Майя, супруга царя Шуддходаны, разделявшая ложе его, увидела дивный сон. Ей приснилась на небе звезда, блистающая шестью, в розовом сиянии, лучами. На ту звезду указывал ей слон с шестью клыками, белый как молоко. И та звезда, пролетев воздушное пространство, наполнив ее своим светом, проникла в ее недра.

Пробудясь, царица почувствовала блаженство, неведомое земным матерям. Кроткий свет прогнал с половины земли ночной сумрак; могучие горы затрепетали, волны стихли, цветы, открывающиеся лишь днем, зацвели, как в полдень. До самых глубоких пещер проникла радость царицы, как теплый солнечный луч, трепещущий в золотистой тьме лесов, в самые глубины земли достиг тихий шепот: „О вы, усопшие, ждущие новой жизни, вы, живущие, долженствующие умереть, восстаньте, внимайте и надейтесь: Будда родился!“

И от этих слов повсюду распространился несказанный мир, и сердце вселенной забилось, и чудно-прохладный ветер пролетел над землями и морями.

Когда наутро царица рассказала о своем видении, убеленные сединами снотолкователи объявили: „Сон хорош: созвездие Рака теперь — в соединении с солнцем: царица на благо человечества родит сына, святого младенца удивительной мудрости: он или даст людям свет знания, или будет править миром, если не презрит власть“.

Так родился святой Будда».[10]

В древнеиндийской традиции, из которой буддизм взял немало, слон считался ездовым животным (ваханой) бога грома Индры; этот бог покровительствовал воинам, царям и царской власти, а потому олицетворял власть и величие. Поэтому мудрецы и истолковали сон Майи как предвестие рождения великого человека (в буддизме слон приобрел значение символа духовного знания).

В описании Ашвагхоши обращает на себя внимание и упоминание о семи шагах, которые сделал Будда после рождения. Вполне возможно, что это — буддийское «переосмысление» мифологического сюжета о трех шагах бога Вишну. Согласно «Ригведе», собранию древнеиндийских религиозных гимнов, Вишну был богом-творцом и своими тремя шагами измерил (то есть создал) все земные сферы:

Вот прославляется Вишну за героическую силу,Страшный, как зверь, бродящий (неизвестно) где, живущий в горах,В трех шагах которогоОбитают все существа.Пусть к Вишну идет (этот) гимн-молитва,К поселившемуся в горах, далеко шагающему быку,Который это обширное, протянувшееся общее жилищеИзмерил один тремя шагами.(Он тот,) три следа которого, полные меда,Неиссякающие, опьяняются по своему обычаю,Кто триедино небо и землюОдин поддерживал…[11]

Как три шага Вишну создают древнеиндийский мир, так и семь шагов младенца Будды создают и упорядочивают буддийское мироздание, пространство, в котором отныне все подчинено великой цели — избавлению от страдания. В известной степени Будда повторяет поступок Вишну, но он и превосходит своего «предшественника», поскольку делает семь шагов: три шага Вишну создают три сферы бытия — небо, землю и преисподнюю, а семь шагов Будды суть создание семи небесных сфер, олицетворяющих духовное развитие, вознесение над земным, выход за пределы «юдоли страданий».

Между Вишну и легендарным Буддой существуют и другие параллели. Особенно это касается «позднего» Вишну, образ которого запечатлен в брахманах и пуранах. В брахманах Вишну постепенно приобретает статус верховного божества, который получает окончательное оформление в пуранах, прежде всего в «Вишну-пуране», где, к примеру, говорится: «Тот, кто ублажает Вишну, обретает все земные радости, место на небесах и, что лучше всего, окончательное освобождение (курсив наш. — Ред.). Яма, царь мертвых, произносит в той же пуране такие слова: Я господин всех людей, кроме вишнуитов. Я был поставлен Брахмой, чтобы обуздывать людей и соразмерять добро и зло. Но тот, кто почитает Хари (Вишну. — Ред.), неподвластен мне. Тот, кто своим святым знанием поклоняется лотосоподобной стопе Хари, освобождается от бремени грехов». Подобно «многоликому», многократно перерождавшемуся Будде (согласно легенде, до своего последнего воплощения Будда рождался 550 раз — 83 раза святым, 58 раз царем, 24 раза монахом, 18 раз обезьяной, 13 раз торговцем, 12 раз курицей, 8 раз гусем, 6 раз слоном, а также рыбой, крысой, плотником, кузнецом, лягушкой, зайцем и т. д.), Вишну обладает множеством ипостасей, не считая аватар, о которых ниже. В «Махабхарате» есть раздел под названием «Гимн тысяче имен Вишну»; каждое имя божества означает то или иное его воплощение.

Буддийские мотивы слышны и в известном мифе о мудреце Маркандее, который в течение многих тысяч лет предавался благочестивым размышлениям, совершал жертвоприношения и аскетические подвиги и в награду пожелал узнать тайну происхождения вселенной. Его желание мгновенно исполнилось: он очутился у изначальных вод, простиравшихся, насколько хватало взгляда; на этих водах спал человек, чье огромное тело светилось собственным светом и озаряло тьму. Маркандея узнал Вишну и приблизился к нему, но в этот миг спящий открыл рот, чтобы сделать вдох, и проглотил мудреца. Тот очутился в зримом мире, с горами, лесами и реками, с городами и селениями, и решил, что все виденное им прежде было сном. Маркандея странствовал еще несколько тысяч лет и обошел всю вселенную, но так и не узнал тайну ее возникновения. А однажды он заснул и снова очутился у изначальных вод, где увидел перед собой мальчика, спавшего на ветке баньяна; от мальчика исходило ослепительное сияние. Пробудившись, мальчик открыл Маркандее, что он — Вишну и что все мироздание есть проявление божества: «О Маркандея, от меня исходит все, что было, есть и будет. Повинуйся моим вечным законам и странствуй по вселенной, заключенной в моем теле. Все боги, все святые мудрецы и все живые существа пребывают во мне. Я — тот, кем проявляется мир, но чья майя (иллюзорность бытия. — Ред.) остается непроявленной и непостижимой».