Фронт над землей - Николай Кузнецов

- Но ведь мы стреляли именно по насосам! - сказал я,

- Я тоже бил снизу по моторам, а толку чуть, - махнул рукой лейтенант Добровольский.

Решили, что основная причина неуязвимости Ю-88 - малый калибр нашего оружия. Было принято решение: техники, механики, специалисты передвижных авиамастерских (ПАРМ), не прекращая боевой работы, должны смонтировать на И-16 реактивные установки - по три снаряда под каждой плоскостью. Ребята не ушли с аэродрома до тех пор, пока не выполнили задание. Мы облетали самолеты, провели учебные стрельбы - машины стали немного тяжелее, зато огневая мощь их заметно возросла.

Уроки первых воздушных боев, эрэсы сделали свое дело. Вскоре пришла радость первой победы. Шестерка наших истребителей во главе с командиром эскадрильи капитаном Жуйковым сбила два немецких самолета - бомбардировщик Ю-87 и истребитель Ме-109. Среди победителей были и мои друзья Николай Савченков, Петр Олимпиев и Георгий Новиков (настоящее имя Новикова - Егор, но мы все звали его Георгием).

Весть о том, что сбиты два фашистских самолета, сразу облетела весь полк. Возле машин, только что вернувшихся с боевого задания, собрались летчики, техники, мотористы.

Оживленно жестикулируя, Петр Олимпиев подробно рассказывал о воздушном бое:

- Мы полетели на прикрытие наших войск южнее Ленинграда. Высота полторы две тысячи метров. Одно звено вел капитан, другое - Георгий Новиков. Я держался справа от Жуйкова. Смотрю, над станцией Вырица Новиков покачал крыльями: "Внимание!" (в то время на самолетах И-16 еще не было радиостанций). Что такое? Оказывается, с юго-запада на такой же высоте, как и мы, шла шестерка Ю-87. Жора с ребятами кинулся навстречу бомбардировщикам, а мы остались в заданном районе. Вражеские бомбовозы шли, конечно, с прикрытием. Сверху на звено Новикова бросились "мессершмитты" и отсекли путь к "юнкерсам". Начался бой. А бомбардировщики тем временем изменили курс и через несколько минут показались над Вырицей с северо-восточной стороны.

- Тут-то мы и ринулись на перехват, - тряхнул огненным чубом Петр. Капитан пошел в атаку на ведущего "юнкерса". Тот, видимо, струсил, побросал бомбы не долетев до цели и повернул на юг. За ним поспешили остальные.

- А как же "мессеры"? - задал кто-то вопрос.

- Два из них бросились на выручку к бомбардировщикам, - ответил Олимпиев. - Со снижением оторвались от своей группы, потом взмыли свечой и атаковали самолет Жуйкова. На какой-то момент они как бы зависли, и я рубанул по ближайшему. Савченков помог. "Месс" медленно перевалился через крыло, клюнул носом, задымил и резко пошел вниз. Второй Ме-109 бросил напарника на произвол судьбы. Немцы, оказывается, трусливы, когда у них нет численного превосходства. У нас бы никто не позволил себе такого свинства. А у них каждый за себя, если надо спасать свою шкуру. Петр помолчал несколько секунд. Потом продолжал:

- Капитан Жуйков ударил по мотору удиравшего Ю-87. Крестоносец задымил, потерял скорость. Новиков, подоспевший к нам со своим звеном, добил его над лесом.

- Одним словом, два - ноль, - коротко подытожил Савченков.

Батальонный комиссар Резницкий, уже давно подошедший к самолету Олимпиева, вместе со всеми слушал рассказ Петра. А когда тот умолк, обнял его и расцеловал. С Николаем и Георгием тоже расцеловался.

- Спасибо, друзья, вы открыли боевой счет полка. Верю, что о наших летчиках заговорит весь Ленинград, весь фронт.

Вечером на аэродроме появились корреспонденты газеты "На страже Родины", и героям дня пришлось еще раз повторить историю сегодняшнего боевого вылета.

Глава третья. Кольцо сужается

Огромное огненное кольцо вокруг Ленинграда постепенно сужалось. Бои гремели на Лужском левобережье, а у Кингисеппа фашисты прорвались на правый берег реки, и там начались ожесточенные схватки. По шоссе Псков - Новгород противник вышел почти к западному берегу озера Ильмень, на юге линия фронта проходила где-то около станции Дно.

Наш полк остро нуждался в людях: все мужчины - вольнонаемные специалисты были мобилизованы. Комиссар Резницкий нашел простой выход. Он предложил женщинам - членам семей летчиков и техников - работать в части. Большинство из них с радостью согласились. Женщины стали работать в складских помещениях, канцеляриях, помогали механикам набивать патронные ленты. Аня поступила в столовую. Жена Петра Олимпиева Галина оказывала помощь оружейникам. Из городка теперь все перебрались поближе к аэродрому. Жили в шалашах и землянках.

Мой сын Женька стал завсегдатаем самолетной стоянки. Особенно он подружился с техником Николаем Зайчиковым, хозяйственным и добродушным человеком. Вместе с ним Женька провожал меня в полет и встречал с боевого задания. А когда машина была подготовлена к очередному вылету и я не дежурил в кабине, Зайчиков усаживал в нее малыша и объяснял ему неведомые дотоле вещи.

В эти тревожные дни к нам нередко приезжали артисты из Ленинграда. Хорошо помню, как однажды с самого утра мотористы начали сооружать возле столовой импровизированную сцену из сосновых досок.

Собрались все, кто не дежурил. Встретили артистов громкими аплодисментами - авиаторы не жалели своих жестких, мозолистых ладоней. Концерт начался песней "Священная война". Одна из солисток исполнила "Синий платочек", конферансье прочитал пародийные куплеты на Гитлера, а затем объявил арию Сусанина из оперы Глинки.

Артист начал петь. И вдруг над аэродромом на малой высоте появились четыре немецких самолета. Дежурное звено не успело взлететь. Рядом со столовой начали рваться бомбы и снаряды. В "зрительном зале" остались А. Л. Резницкий и еще два-три человека. Все артисты попрятались в щели. И только исполнитель арии Сусанина, будто не понимая, что происходит, стоял на подмостках сцены как завороженный.

Устраивали мы и концерты самодеятельности. У нас были свои таланты. Но перерывы между боями становились все реже и реже. Враг ожесточенно рвался к городу. Ленинград жил напряженной прифронтовой жизнью. Бесперебойно работали заводы и фабрики, выпуская продукцию для фронта. На подступах к городу жители рыли противотанковые рвы и возводили другие оборонительные сооружения.

Сам город, особенно его окраины, напоминал одну сплошную баррикаду: рельсовые ежи, проволочные заграждения. Широкие улицы и проспекты завалены каменными глыбами и кучами щебня, памятники обложены мешками с песком, купола Исаакиевского собора, Петропавловская крепость, Адмиралтейство и некоторые другие здания покрыты маскировочными сетями. На площадях размещались зенитные батареи, на чердаках и крышах домов дежурили ленинградцы. Каждый дом стал долговременной оборонительной точкой. С наступлением сумерек в небо поднимались огромные серые аэростаты.