Тревоги любви - Джоанна Линдсей

Это было очень дурно, потому что если Розлинн и хотела что-то иметь от своего мужа, так это ребенка. Она мечтала о двух-трех детях или даже четырех, и потому в ее возрасте, если уж Розлинн собиралась создавать семью, ей следовало начинать заводить детей незамедлительно. Она прекрасно понимала это. Ведь в ее жизни уже нет места словам "может быть" или "посмотрим". Но Розлинн пока не исключила из своего списка сэра Артемуса. Кроме того, он не был в курсе, что является одним из возможных претендентов на ее руку, поэтому, вполне вероятно, что, обсуждая вопрос о детях, он был не очень серьезен. А мнение мужчин меняется, это Розлинн знала.

После танца лорд Артемус подвел Розлинн к Френсис, стоявшей у стола с закусками и мирно беседовавшей с молодой женщиной, еще не представленной Розлинн. Но тут начался новый танец - вальс и Розлинн с ужасом увидела, что настойчивый лорд Бредли направляется прямо к ней.

- Что-то опять не так, Розлинн? - участливо спросила Френсис.

- Ничего, все в порядке, - раздраженно ответила Розлинн, но потому добавила спокойно и решительно, ни секунды не раздумывая о том, стоит ли говорить это при незнакомке. - Я не собираюсь опять танцевать с этим лордом Бредли, Френсис. Он отдавил мне все ноги. Клянусь тебе, что я не пойду... Я упаду в обморок, и тебе будет за меня очень стыдно. Поэтому ты должна извинить меня, в общем я собираюсь скрыться от него.

И, радуясь, что хоть на какое-то время она может исчезнуть, приняв такое самостоятельное решение, она одарила женщин обольстительно-таинственной улыбкой и в мгновение ока затерялась в толпе, оставив им почетную дипломатическую миссию - самим объясняться с лордом Бредли и отвечать на вопрос, как это очаровательная Розлинн смогла так быстро исчезнуть?

Розлинн быстро прошла к одной из открытых дверей и вырвалась наружу, на террасу. Свет из окон бального зала падал на прелестный, освещенный луной сад. Перед Розлинн расстилалась большая лужайка, в самом потаенном уголке которой она увидела каменную террасу. Там, слава Богу, никого не было. Она еще раз оглянулась, чтобы удостовериться в том, что ее исчезновение никого не переполошило в зале. Чуть приоткрыв дверь, Розлинн увидела, как неуклюжий лорд пригласил кого-то на танец. И Розлинн поздравила себя: теперь ее ноги были спасены. Как раньше она не подумала о том, что можно выйти в сад?! Свежий ветер принес ей успокоение, и все тревожные и неясные мысли стали не то что понятнее, но как-то отдалились и перестали волновать. Она с радостью отдавалась этим нескольким минутам одиночества - чтобы забыться и ни о чем не думать, позволить своей душе унестись вдаль на нежных волнах вальса, лившихся к ней сюда, в сад из зала.

Мягкий золотистый свет из окон и открытых дверей рассек на ровные квадраты к каменную террасу, и волнующий таинственный и влажный сад. Тут, на террасе были разбросаны несколько кресел, стол. Но они были слишком заметны и Розлинн мудро обошла их.

В скрытом от посторонних глаз уголке террасы Розлинн увидела скамью под вьющимися ветвями деревьев, низко опущенных к земле. Свет от дома и лунная дорожка не трогали эту скамейку; она, казалось, была в глубине мрака, заслонялась этим мраком, оберегала свое одиночество. Кроны деревьев не давали лунному свету открыть эту тайную скамейку. Как замечательно! Она сможет поднять ноги на скамейку и отдохнуть. Розлинн уже предвкушала момент, но перед ней встало еще одно препятствие: скамья и вожделенная тень находились в нескольких футах от Розлинн, а эти футы земли были ярко освещены, и кто-нибудь, случайно остановившись у окна, мог, не напрягая зрения, увидеть ее, бегущей в это укрытие. Секунду она колебалась - в конце концов, это действительно абсурдная затея, но Розлинн быстро поняла, как ей необходимы несколько минут передышки.

Внезапно она почувствовала, как кровь стынет в жилах. Скамейка, этот достигаемый рай, ее скамейка, была уже кем-то занята. Она так разозлилась, что не заметила, как остановилась в самом освещенном месте сада и не сводила глаз со смутного очертания, кажется, мужской ноги в черной брючине. Другая нога, была, вероятно, закинута на скамью. Человек сидел в той позе, в которой мгновение назад мечтала замереть она сама. Розлинн взглянула, тщательно изучая согнутую в колене ногу, затем перевела глаза выше, увидела бедро, полусогнутый корпус незнакомца, и поняла: ему, несомненно, было очень удобно. Потом она разглядела предплечье и руки, охватившие колено, расслабленные пальцы, длинные и изящные - все эти детали были хорошо видны лишь потому, что контрастировали с черными брюками этого человека. Затем Розлинн увидела усталую спину, склоненную вперед и расслабленные широкие плечи. Но лицо было плохо видно, тень падала так, что черты лица были почти неразличимы.

Незнакомца скрывал полумрак. Розлинн, напротив, была вся как на ладони в потоке света, исходящем из дома. Он, видно, видел и все ее дурацкие маневры, когда она наблюдала за лордом Бредли, как ребенок, играющий в прятки. Он может поднять ее на смех! Но он пока молчал, даже не шевельнулся ни разу. Он просто смотрел на нее. Ее щеки залились краской стыда. Ее злость усиливалась тем, что он не проронил ни слова, хотя мог бы облегчить ее положение, сказав, например, что только что заметил ее, как должен бы сделать джентльмен на его месте в подобном случае. У Розлинн возникло желание убежать отсюда, но отступать, не узнав, кто он такой, а потом, встречая других мужчин, опасаться что кто-то из них про себя смеется над ней - это уж слишком! И если он сам не назовется, она готова была даже, пожалуй, вытащить его на свет - настолько она была сердита. Но тут в комнатах наверху зажегся свет и луч просочился сквозь крону деревьев. Лицо мужчины высветилось совершенно четко.

Розлинн была не готова к этому. У нее даже перехватило дыхание. На несколько мучительно длинных для Розлинн мгновений ее разум помутнился, и если бы у нее спросили в этот момент, как ее зовут, она бы ни за что не вспомнила.

Его полные губы были приподняты в уголках, сильная, надменная линия скул была отчетливо различима для Розлинн. Нос был острый и гордый, как у орла. Кожа - смуглая, оттененная черными как смоль волосами, обрамлявшими его лицо. Его глаза - Боже, спаси невинных девушек от этих глаз! - они были наичистейшего голубого цвета и обнажали душу. Экзотичные, понимающие, гипнотизирующие, в обрамлении черных ресниц и стремительных лучей-бровей, эти глаза оценивали, изучали, но они были наполнены теплым чувством, слишком теплым. Она ощутила слабость, как от недостатка воздуха. И она глубоко вздохнула. Это вывело ее из шока, она начала дышать глубоко и медленно.

Как же все несправедливо!

Грэмп предупреждал ее. Но ей и не нужно было ничего говорить. Она и сама знала: он был один из тех, "на кого нельзя положиться". Слишком уж он был красив, чтобы не быть таким!

Весь прежний ход мыслей был забыт. Теперь она испытала странную горечь из-за того, что он был здесь. Почему он? Почему именно этот мужчина, заставляющий ее сердце биться чаще?

- Вас здесь хорошо видно, сэр, - она удивилась себе: откуда вдруг взялся спокойный голос при ее растерянности?

- Я знаю, - просто ответил он и улыбнулся. Он не стал говорить ей, что она тоже очень выделяется. Он явно получал удовольствие, любуясь ею. Слова были не нужны, когда ее сильный голос ласкал его кожу. Энтони Мэлори был совершенно очарован. Он видел ее перед тем, как она вышла сюда. Он смотрел за Розлинн через ближайшее окно, и она появилась в поле его зрения. Тогда он не разглядел ее лица, только стройную спину, обтянутую легким шелком и ее волосы. Потрясающий рыже-золотой цвет сразу привлек его внимание. Он потерял ее из поля зрения прежде, чем успел хорошенько рассмотреть, и ему захотелось прорваться к ней сквозь толпу, увидеть лицо девушки, имеющей такие великолепные волосы.

И вдруг она неожиданно сама вышла в сад. Он откинулся на скамейку, теперь уже терпеливо. Она была еще далеко и лицо все еще было скрыто от него. Но он увидит. Она может пойти только в одно место - сюда, где он сейчас находится. Поэтому он просто наблюдал, как она, согнувшись, смотрит внутрь зала из своего укрытия за дверью - губы его тронула улыбка; наконец, она повернулась и пошла.., к нему.

"О, дорогая, ты даже не знаешь, что приняла приглашение". Словно читая его мысли, она пересекла террасу, направляясь в его сторону - он решил, что раскрыт. Он был потрясен тем, что она шла прямо к нему, бежала к нему, освещенная лучом яркого света. Даже мелькнуло сомнение, успеет ли он рассмотреть прелесть ее лица прежде, чем она скроется в тени.

Она остановилась и выглядела такой же пораженной, как и он сам, но его удивление быстро рассеялось, когда он понял, что она бежала не к нему - она бежала, не подозревая, что он здесь. Теперь буря эмоций пронеслась по ее лицу, как порыв ветра. Это было так забавно: шок, любопытство, смущение, но никак не страх. Ее искрящиеся глаза напряженно рассматривали его. Ему было интересно, насколько ей это удалось - скамью защищала тень, она же стояла на свету, а он пока не собирался обнаруживать себя.