Свобода или смерть: трагикомическая фантазия (сборник) - Леонид Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1970
Вино из одуванчиков
Меня сочтут обманщиком,Да только я не лгу:Вином из одуванчиковТоргуют на углу.
Уж если одурачивать —То как-нибудь хитро:Вино из одуванчиков —Да это же ситро!
Нашли же чем попотчеватьДоверчивый народ, —А очередь, а очередь,А очередь — растет!
Закройте вашу лавочку,Не стоит тратить пыл:Вино из одуванчиковНикто еще не пил.
Алхимики, не вам чета,Тузы и короли —Вина из одуванчиковПридумать не смогли.
Напрасно вы хлопочете,Товар у вас не тот, —А очередь, а очередь,А очередь — растет.
Название заманчиво,Однако не секрет:Вина из одуванчиковНа белом свете нет.
Меня сочтут обманщиком,Да только я не лгу:Вином из одуванчиковТоргуют на углу.
Вино, понятно, кончилось,Киоск давно закрыт, —А очередь, а очередь,А очередь — стоит!
1970
Мгновение тишины
В сошедшей с ума Вселенной —Как в кухне среди корыт —Мы глохнем от диксилендов,Парламентов и коррид.
Мы все не желаем верить,Что в мире истребленаУгодная сердцу ересьПо имени тишина.
Нас тянет в глухие скверы —Подальше от площадей, —Очищенные от скверныМашин и очередей.
Быть может, тишайший гравий,Скамеечка и жасмин —Последняя из гарантийСпасти этот бедный мир.
Неужто, погрязши в дрязгах,Мы более не вольныСоздать себе общий праздник —Мгновение тишины?
Коротенькое, как выстрел,Безмолвное, как звезда, —И сколько б забытых истинУслышали мы тогда!
И сколько б НаполеоновЗамешкалось крикнуть «пли!»,И сколько бы опаленныхНе рухнуло в ковыли…
И сколько бы пуль напрасныхНе вылетело из дул,И сколько бы дам прекрасныхНе выцвело в пошлых дур!
И сколько бы наглых пешекУзнало свои места —И сколько бы наших певчихСумело дожить до ста!..
Консилиумы напрасны.Дискуссии не нужны.Всего и делов-то, братцы, —Мгновение тишины…
1972
Вот вы говорите, что слезы людские — вода?
— Вот вы говорите, что слезы людские — вода?— Да.— Все катаклизмы проходят для вас без следа?— Да.— Христос, Робеспьер, Че Гевара для вас — лабуда?— Да.— И вам все равно, что кого-то постигла беда?— Да.— И вам наплевать, если где-то горят города?— Да.— И боли Вьетнама не трогали вас никогда?— Да.— А совесть, скажите, тревожит ли вас иногда?— Да…— Но вам удается ее усмирить без труда?— Да.— А если разрушили созданный вами семейный очаг?— Так…— Жестоко расправились с членами вашей семьи?— И?..— И вам самому продырявили пулею грудь?— Жуть!— Неужто бы вы и тогда мне ответили «да»?— Нет!— А вы говорите, что слезы людские вода?— Нет…— Все катаклизмы проходят для вас без следа?— Нет!— Так, значит, вас что-то тревожит еще иногда?— Да! Да. Да…
1972
Про Клавочку
Клавка — в струночку, лицо белей бумаги,И глядит — не понимает ничего.А кругом — все киномаги да завмаги,Да заслуженные члены ВТО.
Что ни слово — Мастроянни да Феллини,Что ни запись — Азнавур да Адамо!..Так и сяк они крутили да финтили,А на деле добивались одного:
«Клавочка, вам водочкиИли помидорчик?Клавочка, позволитеВас на разговорчик?»Как сомы под сваями —Вкруг твоей юбчонкиКрутятся да вертятсяЛысые мальчонки.
А снабженец Соломон Ароныч Лифшиц —В дедероновом костюме цвета беж —Обещал сообразить японский лифчикИ бесплатную поездку за рубеж.
Говорил ей, как он хаживал по Риму,Как в Гонконге с моряками пировал…Ой, глушили Клавку так, как глушат рыбу, —Без пощады, чтобы враз и наповал!
«Клавочка, вам водочкиИли помидорчик?Клавочка, позволитеВас на разговорчик?»Как сомы под сваями —Вкруг твоей юбчонкиКрутятся да вертятсяЛысые мальчонки.
И сидел еще один лохматый гений,Тот, которого «поймут через века», —Он все плакал возле клавкиных коленейИ бессвязно материл Бондарчука.
Все просил и все искал какой-то «сути»,Все грозился, что проучит целый свет,А в конце вдруг объявил, что бабы — суки,И немедленно отчалил в туалет.
«Клавочка, вам водочкиИли помидорчик?Клавочка, позволитеВас на разговорчик?»Как сомы под сваями —Вкруг твоей юбчонкиКрутятся да вертятсяЛысые мальчонки.
Ну а третий все развешивал флюидыДа косил многозначительно зрачком,Намекал, что, мол, знаком с самим Феллини, —А по роже и не скажешь, что знаком.
Клавка мчится вкругаля, как чумовая,Задыхаясь и шарахаясь от стен:«Друг Сличенко», «сын Кобзона», «внук Чухрая»И «свояченик самой Софи Лорен»!
«Клавочка, вам водочкиИли помидорчик?Клавочка, позволитеВас на разговорчик?»Как сомы под сваями —Вкруг твоей юбчонкиКрутятся да вертятсяЛысые мальчонки.
Клавка смотрит вопросительно и горько —Ей не слышится, не дышится ужеВ этом диком и цветном, как мотогонка,Восхитительном и жутком кураже!..
Но опять шуршит под шинами дорога,И мерцает дождевая колея…Едет утречком на лекцию дуреха,Ослепительная сверстница моя.
1973
Двор
Вечером мой двор угрюмо глух,Смех и гомон здесь довольно редки —Тайное правительство старухЗаседает в сумрачной беседке.
Он запуган, этот бедный двор,Щелк замка — и тот, как щелк затвора.Кто знавал старушечий террор,Согласится — нет страшней террора.
Пропади ты, чертова дыра,Царство кляуз, плесени и дуста! —Но и в мрачной пропасти двораВспыхивают искры вольнодумства:
Якобинским флагом поутруВозле той же старенькой беседкиРвутся из прищепок на ветруТрусики молоденькой соседки!
1974
Письмо Сергею Образцову
Все мы куклы, Сергей Владимирович,В нашей крохотной суете,Но кому-то дано лидировать,А кому-то — плестись в хвосте.
И когда нам порой клиническиИзменяют чутье и такт —Вы подергайте нас за ниточку,Если делаем что не так.
Как Вы властвуете шикарно!Нас — до черта. А Вы — один.Вы — единственный папа КарлоНад мильенами Буратин.
Если вдруг Вам от наших штучекСтанет грустно и тяжело,Если вдруг Вам вконец наскучитВаше трудное ремесло
Или если Вам станет тошноОт кучумов и держиморд, —Вы отдайте нас всех лотошникуИ закройте мир на ремонт!
Но покамест Вам аплодируютХоть один-два-три пацана, —Вы держитесь, Сергей Владимирович,Потому что без Вас — хана!..
1974
Игра в «Замри»
Должно быть, любому ребенку ЗемлиЗнакома игра под названьем «Замри».Орут чертенята с зари до зари:«Замри!..»
«Замри» — это в общем-то детский пароль,Но взрослым его не хватает порой.Не взять ли его у детишек взаймы —«Замри?»
Нам больше, чем детям, нужны тормоза,Нам некогда глянуть друг другу в глаза.Пусть кто-нибудь крикнет нам, черт побери:«Замри!»
Послушай-ка, друже, а что если вдругТы мне не такой уж и преданный друг?Да ты не пугайся, не злись, не остри —«Замри!»
Противник, давай разберемся без драк —А что, если ты не такой уж и враг?Да ты не шарахайся, как от змеи, —«Замри!»
О, как бы беспечно ни мчались года, —Однажды наступит секунда, когдаМне собственный голос шепнет изнутри:«Замри!»
И память пройдется по старым счетам,И кровь от волненья прихлынет к щекам,И будет казаться страшней, чем «умри», —«Замри».
1975
