Космический ключ - Яков Левант

- Да, - без колебания ответил англичанин. - Готов.

Глава 3

Положение безнадежно

О дяде Красиков вспомнил в последнюю минуту, когда пора уже было спешить на аэродром.

- Я сейчас, мама, - бросил он хлопотавшей возле раскрытого чемодана матери и выскочил в коридор.

Торопливо набрав хорошо знакомый номер, Эдик услышал низкие продолжительные гудки.

"Дрыхнет, старая перечница, - беззлобно подумал он. - Хоть бы Альбинка подошла. Было б роскошно! "Привет, детка, лечу в пески, на границу, в самое пекло!.. Да так, пустяки, неудобно по телефону. Вот что, позови отца, тут у меня кое-что к нему".

- Алло, алло... - прогудело в трубке.

- Это я, дядя, - поспешно отозвался Эдик. - Не сердитесь, что рано так. Дело в том, что сейчас вылетаю. Наш партизан поднял всех среди ночи. Не знаю, что за муха укусила...

- Да, да, я в курсе, - проворчала трубка. - Тебе можно было и не звонить. У меня и так всю ночь не смолкает телефон.

- Но вы же сами велели, дядя, - смутился Эдик. - Говорили, чтоб я всегда ставил вас в известность...

- Ладно, ладно. Когда вернешься из этого... э-э... турне, подробно проинформируешь. Вот так. Спокойной ночи... э... я хочу сказать счастливого пути.

- Спасибо, дядя, до сви... - Эдик не успел договорить. В трубке сухо щелкнуло. Юноша вздохнул и направился в свою комнатку, которую занимал с матерью, скромной машинисткой небольшого учреждения.

- Ты с дядей говорил? - робко осведомилась мать. - Он был с тобой приветлив?

- Разумеется, - нетерпеливо отозвался Эдик. - Пожелал мне счастливого пути, приглашал заходить, когда вернусь.

Он взял со столика изящный, сплетенный светло-желтыми ремешками белоснежный термос, попытался пристроить на боку. Ничего не получилось. У пояса уже болтались полевая сумка, планшетка, бинокль, фотоаппарат... Повертев термос в руках, Эдик, не глядя, протянул его матери.

- Придется в чемодан... И что это ты так возишься, мама? Я уже опаздываю!

Последний раз крутнувшись перед зеркалом, Эдик довольно хмыкнул, принял из рук матери чемодан, торопливо поцеловал ее в щеку и бросился к двери.

Время отправления самолета приближалось, и Владимир Степанович, заняв свое место, все чаще кидал взгляд на распахнутую дверцу. Судя по тому, как грозно сошлись на переносице черные его брови, нерадивого лаборанта ожидала основательная взбучка. Однако, когда запыхавшийся Эдик в последнюю минуту показался в дверном пролете, Боровик не сумел сдержать улыбки.

- Ну и ну... - произнес он про себя.

Красиков и впрямь выглядел довольно живописно. Невесть откуда добытый белый пробковый шлем, огромнейшие дымчатые очки, сверхмодная рубаха немыслимой расцветки...

- Так сказать, в полной боевой, - разглядывая своего лаборанта, добродушно заметил Боровик и строго добавил: - Однако договоримся - опоздание первое и последнее.

"Ол райт, сэр!" - усмехнулся Красиков, а вслух скромно произнес:

- Хорошо, Владимир Степанович.

Самоуверенный юноша в присутствии Боровика неизменно испытывал какую-то непонятную ему самому робость. Это было тем более странно, что он давно уже усвоил неприязненно-насмешливое отношение к профессору, господствующее в дядином окружении. О "партизане" говорили там много и охотно. "Можете себе представить, у этого... э-э... человека нет ни единой диссертации. Уж я-то знаю. Ни единой! И кандидатскую и докторскую степень он получал "гонорис кауза". Это ли не окольный путь в науку!" Сам дядя "окольных путей" не признавал. Каждый его рывок к очередной степени был надежно подкреплен массивным, красиво переплетенным "трудом", хранящимся в научной библиотеке. "Да, дорогие товарищи, могу гордиться, каждый мой шаг оплачен. Сполна оплачен. И если я когда-либо буду... э-э... удостоен"... Впрочем, "удостаивать" его почему-то не торопились. Хотя дядя давно уже сшил тайком академическую шапочку (Эдик узнал об этом от Альбинки), заветное звание пока оставалось лишь мечтой. Даже значительные успехи на административном поприще не могли его утешить. Став директором большого научно-исследовательского центра, он автоматически возглавил ряд лабораторий, руководимых крупными учеными. Скромная докторская степень казалась уже ему явно несоответствующей столь высокому посту.

Нет, Эдик был совсем не глуп. Он понимал, что питало в дядином кружке такую устойчивую неприязнь к профессору Боровику. "Мы просто завидуем ему, внутренне усмехался Эдик, не сводя в то же время преданного взгляда с разглагольствующего дядюшки. - Да, да, завидуем и потом он... э-э... так не похож на нас".

Увы, профессор действительно мало соответствовал ходячим представлениям о подлинном "жреце науки". Невысокий, подвижный, страшно "земной", он одним только обликом своим шокировал расфранченного юношу. Вот и сейчас, старомодная соломенная шляпа, полотняный пиджачок, старенькие брезентовые сапожки, - вылитый агроном из какого-нибудь захолустного колхоза. "Да он просто скуп, этот старый гриб!" - вздохнул Красиков.

- Вы что-то сказали? - оторвался от оконца Владимир Степанович.

Эдик смутился. Он мог бы поклясться, что ни единого слова не сорвалось с его губ, и тем не менее... Ведь о непостижимой проницательности "патрона" рассказывали целые легенды.

- Я хотел сказать... - поспешно отозвался Красиков. - Хотел попросить вас, Владимир Степанович...

- Да, да, обещал, помню, - кивнул Боровик и снова приник к окну.

Глубоко внизу расползлись бесформенные, ржавые пятна болот, кое-где рассеченные серовато-синими жилками речушек и ручьев. Время от времени под крылом самолета проплывают небольшие, черные прямоугольнички распаханных полей. Но их еще немного, совсем немного. Наступление на болота требует пока огромных сил и средств. Все изменится, когда завершится, наконец, работа над "Космическим ключом". Обширные болота Белоруссии, Прибалтики и Карелии, огромнейшие заболоченные пространства Сибири и Дальнего Востока, пески Казахстана и Средней Азии превратятся в плодороднейшие земли. Обретут новую жизнь мертвые пустыни Сахары и Гоби, Виктории и Колорадо. Бездонными кладовыми распахнутся перед человечеством новые житницы. Все это будет, он знает твердо. Но впереди еще немало работы. Десятки людей бок о бок с ним бьются над разгадкой последних тайн "ключа". Десятки, и в том числе этот птенец в оперении смешном и жалком.

- Итак, молодой человек, вас интересует цель нашей поездки? Что ж, любопытство вполне законное. Дело, видите ли, в том, что сегодня на рассвете сообщили о крупных залетах саранчи из-за рубежа.

- Саранча... - разочарованно протянул Эдик. - Значит, речь идет всего-навсего о насекомых...

- Всего-навсего о насекомых, - в тон ему отозвался профессор. - О таких, знаете ли, букашках-таракашках. Кстати, не напомните ли вы мне кое-что о них?