Долг грабежом красен - Михаил Серегин

Через несколько минут он покинул гостиную и, миновав двор, вышел на улицу. Он сделал несколько шагов к припаркованной «Ауди», на которой он сюда приехал, и вдруг остановился как вкопанный.

Краем глаза он увидел, как дверца красной «Нивы», стоящей на правой стороне, открылась и из машины выскочил его сын Антон.

Мальчик, перебежав улицу, бросился к отцу и молча уткнулся ему в грудь. Полунин нежно обнял ребенка и крепко прижал его к груди…

Полунин прошелся по своем бывшему кабинету, который его преемник переустроил по-своему. Мебель здесь стояла уже более дорогая и вычурная, стоимостью не в одну тысячу долларов.

В такой обстановке Полунин чувствовал себя дискомфортно, ему вообще была чужда помпезность, к которой стремился Сатаров.

Полунин не стал садиться в большое роскошное кресло за рабочим столом кабинета, а уселся в одно из обычных кресел, расставленных вокруг стола для совещаний, после чего подвинул к себе пепельницу и закурил.

В этот самый момент дверь кабинета открылась, и в него вошли Бахметьев и Томашевский.

– Доброе утро, Владимир Иванович, я смотрю, вы осваиваетесь в своем кабинете заново, – поприветствовал Полунина Бахметьев.

– Нет, – покачал головой Полунин, – думаю, что в этом нет необходимости.

– Боюсь, вы лукавите, – весело продолжил Бахметьев, усаживаясь напротив Полунина.

Молчаливый Томашевский сел рядом с ним.

– Вы здесь все же в качестве победителя, и, по сути дела, это место принадлежит вам по праву.

– Это тоже спорный вопрос, – усмехнулся Полунин. – Во всяком случае, многие бы его оспорили. А вы, Николай Иванович, как я понял, пришли представить мне еще одного победителя.

Бахметьев, бросив быстрый взгляд на Томашевского, снова улыбнулся Полунину и ответил:

– Ну, теперь уже можно сказать со всей откровенностью – да, Альберт Николаевич все это время был нашим главным союзником.

– Полагаю, что и спонсором тоже, – добавил Полунин. – А я-то думал, что вы работаете на государство.

– При чем здесь это? – нахмурился Бахметьев. – Разумеется, я работаю на государство, но иногда нам приходится делать нестандартные ходы и принимать помощь от разных людей. Кто, по-вашему, спонсировал ваши командировки за рубеж, оплачивал расходы на проживание и гостиницы, а также взятки банковским чиновникам?

– Ладно, Николай Иванович, не горячитесь, я и раньше догадывался, кто стоит за вашей спиной, поэтому и говорю сейчас без обиняков и никаких претензий к вам, по сути, не имею.

Полунин перевел взгляд на Томашевского и добавил:

– Но, похоже, господин Томашевский хочет сделать мне какое-то предложение.

– Не устаю удивляться вашей проницательности, – с иронией в голосе откликнулся Томашевский. – Вы совершенно правы. Не знаю, насколько вам мила роль председателя Совета директоров компании, но вы вполне убедительно смотрелись в этой должности. И я бы не возражал, если б вы занимали ее и впредь. Но я понимаю ваши человеческие чувства, я знаю, как вам будет нелегко работать в этой компании, с которой связано столько трагического. Поэтому если у вас появится желание уехать из города и избавиться от акций компании… -…То вы их с удовольствием у меня купите, – продолжил мысль Томашевского Полунин.

– Да, разумеется, по разумной цене я готов приобрести у вас все ваши акции. Вы ведь контролируете сорок процентов? Разумеется, при том условии, что ваши проблемы с прокуратурой и правоохранительными органами улажены.

– Это звучит как намек, – прокомментировал Полунин. – Похоже, прокуратура легко прекратит против меня дело, если я продам вам свои акции…

Томашевский пожал плечами и сказал:

– Во всяком случае, я со своей стороны приложу к этому немало усилий.

– А вот это уже попахивает шантажом, – ответил Полунин.

– Вы не правы, – заявил Бахметьев. – Альберт Николаевич просто делает вам предложение, при этом берет на себя обязательство помочь вам в решении ваших проблем.

– Помнится, подобное обязательство на себя брали вы, Николай Иванович, – заметил Полунин.

– Я от них не отказываюсь, но я не могу гарантировать стопроцентного результата.

– А Томашевский, значит, может, – удивленно произнес Полунин.

Бахметьев взглянул на своего спутника и кивнул головой:

– Думаю, что да.

– А я думаю, что мне этого не надо, – произнес Полунин и решительным движением затушил окурок в пепельнице. – Неужели вы и вправду считали, Альберт Николаевич, что я уступлю вам свои акции? Вы один из тех людей, кто немало поспособствовал моим злоключениям. И то, что вы в этом раунде выступали на моей стороне, не искупает вашей вины. Просто вас кинули ваши прежние союзники и вам ничего другого не оставалось.

– Вы что же, собираетесь объявить мне новую войну? – усмехнулся Томашевский.

– Боже меня упаси, – покачал головой Полунин. – Я лишь хочу объявить вам о том, что свой пакет акций я уже продал и вам придется договариваться с новым инвестором, куда более могущественным, чем я. В ближайшее время вы узнаете его имя, но заранее хочу сказать, что оно вас не обрадует.

– Чего же еще можно было от вас ожидать? – раздраженно пробурчал Томашевский, поднимаясь. – Я догадывался, что вы устроите мне подлянку.

– Вы это заслужили, – ответил Полунин.

– Объясните ему, Николай Иванович, если сможете, что он не прав, – обратился Томашевский к Бахметьеву. – Если вы не сможете этого сделать, то объяснит прокурор. Думаю, что, если покопать, за этим господином много чего найдется.

Томашевский решительным шагом покинул кабинет.

– Не трудитесь, Николай Иванович, – произнес Полунин. – Не стоит меня уговаривать, я уже принял решение.

– Да я и не собираюсь, – махнул рукой Бахметьев.

– Ну как же, вы же должны отрабатывать деньги спонсора…

– Он не мой спонсор, – в голосе Бахметьева появились жесткие интонации, – и никогда им не был. Просто в данной ситуации мы были союзниками. Да и вообще пусть сам разбирается с вами, – неожиданно произнес он. – Если честно, – продолжал Бахметьев, заглянув в глаза Полунину, – все они, эти барыги и жиды, давно уже делают все, чтобы разрушить наше государство. А мы, работники спецслужб, по мере своих возможностей пытаемся препятствовать им в этом деле. Иногда для этого приходится использовать их же противоречия друг с другом. Так что пусть разбирается с вами сам, – твердо повторил Бахметьев, словно отбрасывая какие-то сомнения. – Лично я думаю, что вы на этот счет уже подстраховались. Я знаю о ваших визитах в местную прокуратуру, – в глазах Бахметьева появилась легкая хитринка.

– Не знаю, о чем вы говорите, – сделал непонимающий вид Полунин.

Бахметьев заулыбался еще шире.

– Скажу вам откровенно, Владимир Иванович, из всей этой кодлы вы мне видитесь самым порядочным человеком. Мне очень жаль, что судьба так жестоко обошлась с вами. Надеюсь, что в будущем у вас все будет хорошо. Если же возникнут какие-то проблемы, приходите ко мне. Может быть, я смогу вам помочь.

Полунин неожиданно рассмеялся и, шутливо погрозив Бахметьеву пальцем, произнес:

– А это уже похоже на вербовку. Или, как у вас говорят, на предложение о сотрудничестве.

Бахметьев в ответ также рассмеялся.

– Извините, – пожал он плечами, – привычка. Круглые сутки на работе…

Недавно назначенный прокурор города Илья Игоревич Воронков достал из сейфа лист бумаги и положил его перед Полуниным.

– Прочитайте и подпишите, Владимир Иванович, – равнодушным тоном сказал он.

– А что это? – спросил Полунин.

– Это постановление о прекращении против вас уголовного дела, – таким же равнодушным тоном ответил Воронков. – Признаюсь, это решение далось мне нелегко. Уж слишком много за вами числилось, так сказать, неясностей. Побег из-под стражи даже при незаконном аресте – это дело серьезное. А также незаконное хранение оружия. В общем, у нас были серьезные сомнения в правильности подобного шага.

– Знаете, Илья Игоревич, – улыбнулся Полунин, – у меня тоже были серьезные сомнения – нести ли вам документы по делу нефтяной компании «Аркада». Но я все же рискнул и решился на этот шаг.

Воронков улыбнулся в ответ:

– Вы хотите напомнить мне о нашей договоренности? Я, как видите, соблюдаю все взятые на себя обязательства. И лишнее подтверждение моих слов – постановление о прекращении уголовного дела.

– Нет-нет, вы не поняли меня, – ответил Полунин. – Точнее сказать, не до конца поняли. Да, разумеется, я принес вам часть документов, которую мне удалось достать, надеясь в душе, что вы в ответ снимете с меня всякие ложные обвинения. Ведь городская прокуратура получала возможность не быть аутсайдером в начавшемся уголовном разбирательстве против Сатарова и его компании. Иначе все лавры победителя достались бы московской следственной бригаде. А так вы можете отчитаться перед Москвой, что тоже не сидели сложа руки и проделали кое-какую работу в этом направлении.