Срочно требуется царь - Светлана Багдерина

— Какое золото? — насторожилась Сенька.

— Слушай, Иван, — осторожно склонился к нему Кондрат. — Ты можешь прекратить говорить загадками и рассказать всё по порядку?

— Как?.. Еще раз?..

— …И смотрю — из стены выходят те самые старички, и за то, что напрасно плохо обо мне подумали, извиняются, и говорят, что теперь знают, в чьих руках их подарки пользу людям принесут. И дает мне желтобородый дед золотой ключ, седой — серебряный слиточек, а рыжий — медный клык… или зуб… А дальше я ничего не помню. Ни как из подземелья выбирался, ни пожара, ни как вы меня отыскали.

Когда повествование царевича было завершено, в комнате повисла напряженная тишина, звенящая, клубящаяся и светящаяся такими возможностями и горизонтами, что ни в одной сказке не сказать, ни в генплане геологоразведки не описать.

Набрался духу или просто собрался с мыслями и разорвал ее первым Воробейник.

— Но это же небылица есть такая… старая… про двух рудокопов… А вся эта история ее шибко напоминает… Правда, Медьведка?

— Почему это небылица? — вместо просимой поддержки взял и обиделся тот. — Сам ты — небылица! А это — истинная правда. Про трех подземных мастеров у нас все с пеленок знают. Только редкий рудокоп их встретит. Слышать, или помощь от них принимать — это да, это бывает, хоть и не часто. То об обвале они предупредят, то о затоплении, или о рудном газе, чтобы рудокопы убежать успели. Вот мой дед, помню, рассказывал одну историю длинную…

— Ты лучше вспомни, железная душа, не рассказывал ли тебе твой дед, что их подарки, вроде этих, означать могут, — не слишком любезно прервал его воспоминания остроносый Коротча.

— Нет, — не задумываясь, помотал головой рудокоп. — Не рассказывал. Ничего подобного. Они в загадки никогда не играли. Понравился им человек — наградили деньгами. Не понравился…

— Ну не может же быть, чтобы старички просто так Ивану эти штучки дали, после стольких-то мытарств!

— Погодите, погодите… — наморщил вдруг лоб министр угля. — Красный зуб… К северу от Постола… у тропы углежогов… есть скала одна красноватая… как сейчас помню. По форме на этот камешек шибко похожа. Да вы, поди, и сами там бывали? Мы, углежоги, ее Красным Зубом называем.

— И что? — непонимающе уставился на него Макар.

— А километрах в двадцати-тридцати на закат в горах большой родник есть! Желтый Ключ! — почти радостно воскликнул министр теплоснабжения, бывший главный лесоруб. — Их там много рядом, и они быстро объединяются, и речка получается, Ключевая!

— А белый камень? Кто-нибудь, может, видел такой где?.. — умоляюще, с заново вспыхнувшей надеждой оглядел постольцев Иван.

— Белый камень?.. — напряженно задумались те. — Белый камень…

— Дом Вранежа, кажется, единственный в Постоле из белого камня был построен, — неуверенно проговорил хмурый старик в синем, потертом почти до прозрачности армяке — министр капитального и временного строительства. — И когда я маленьким был, помню, его еще отец с артелью, и не только они, белокаменными палатами называли…

Костеи пожали плечами и переглянулись.

Может, и есть такая скала.

И родник такой имеется.

И дом прихлебателя царя Костея и впрямь единственный в городе белый был.

А дальше-то что?

И тут слово взял молчавший доселе в задних рядах учитель дед Голуб.

— А еще старые люди сказывали, что давным-давно под Новым Постолом шахта была серебряная. Только потом ее затопило, да обвал пошел за обвалом — не угодили чем-то подземным мастерам те рудокопы. Вои и бросили ее наши предки да забыли. Так, я думаю, может, твое лукоморское высочество в ее старый шурф провалилось? Что в подвале Вранежевом оказался, когда дом строили? А иначе откуда там трем подземным мастерам было взяться? Они ведь по всяким подвалам, погребам да глупым Вранежевым подземельям-то не ходят — лебеди в лужах не плавают…

Здравствуй, дорогой дневничок.

Вроде, с прошлого раза не много времени прошло, а новостей у меня накопилось столько, что не знаю, вспомню ли все сейчас, чтобы записать.

Начну-ка я в хронологическом порядке. То есть, с той истории, когда Иван сходил к Вранежу в гости.

Когда Серафима и парни помчались искать следы кареты, повалил такой снежище — словно снегохранилище прорвало. И, естественно, ничего они не нашли — ни следов, ни людей, ни, тем более, кабана, который на ту карету напал. Впрочем, последнее, я бы сказал, к счастью.

Которое не заставило себя ждать.

На следующий же день министерство полезных ископаемых отправило лучших рудознатцев на Красный Зуб и Желтый Ключ, пока все окончательно снегом не занесло и пройти можно. А сами господин министр Медьведка полезли в руины Вранежева дворца вход в шахту искать. И представь — нашел-таки, когда полпожарища разворошил! Тут ему шахтеры на скорую руку клеть соорудили, подъемник, и он самолично в провал тот опустился, от нетерпения едва не подскакивая. Через час дал сигнал поднимать. Вытянули его — он и минуты на роздых не взял, в пляс пустился. На головешках чуть ногу не сломал, отделался трещиной и вывихом, и сейчас с костылями по городу шкандыбает с таким видом, будто это он серебряную шахту отыскал, а не Иван. А рудокопы наши свое железо позабросили, и прямо посреди Нового Постола устье шахты оборудуют по всем правилам, как будто так и надо!

Плавильщики тоже как с цепи сорвались: печи погасили, совещание на три дня устроили, орут друг на друга, руками машут, схемы чертят, на пальцах высчитывают да дедовские предания перетряхивают — придумывают, как серебро выплавлять. Семь раз ученый диспут до рукоприкладства доходил. Три раза Щеглика вызывали носы вправлять. Двое у нас в гошпитале лежат с черепно-мозговым сотрясением.

Ох, и опасное, оказывается, ремесло — металлургия…

И это они еще не знают, что полчаса назад экспедиторы вернулись с родника и из леса — и тоже с золотым песком и медной рудой!

Может, не говорить им сразу, подождать, пока хоть эти плоды дискуссии заживут?

Кстати, эту руду я сам видел и в руках держал — каменюка как каменюка, мимо прошел бы, и если никого огреть не надо, так и не заметил бы. А Хвилин (министр плавок, или как там его для важности по-новому обозвали), Воробейник и Медьведка как увидели, так и от ума стали.

Да уж…

Сойдешь тут с ума…

Не было ни гроша — да вдруг серебряная шахта, золотая речка и медный рудник!

Не обманули, стало быть, нашего лукоморца подземные мастера.

В смысле, не приснилось ему всё приключение.

Сказка, да и только!

И еще, пока не запамятовал: когда Медьведка серебро на пожарище искал, нашел подвал — продуктовый склад Вранежа. К счастью, в целости и сохранности.

Побывал я там.

Поглядел своими глазами.

Всё в точности, как Кысь со товарищи описывали.

Ну, что я, культурный интеллигент столицы, могу сказать по этому поводу?

ВОТ ГНИДА!!!!!!!!

Если он всё еще где-нибудь живой — чтоб он подавился!!!

Кхм.

Ладно, ну их, шакалов, к веряве.

Продолжим.

Во-вторых, еще одна новость, и тоже замечательная.

Городской рынок открылся.

Из северных деревень стали приезжать крестьяне с продуктами, с кожами, с шерстью, с птицей живой и битой, овец пригоняют на продажу, коз, коров. Из южных — от октябричей — вчера пришел обоз с рыбой вяленой, грибами сушеными и медом. Все, что на топоры-косы-гвозди выменяли. Купчики наши отдохнут вот, железяки соберут, и снова туда собираются. Шибко хорошо торговля идет, говорят.

А еще сегодня после обеда купчина Хверапонт из Хорохорья большущий обоз с зерном привел, как договаривались. Рожь, пшеница, и гречихи два воза. И, клянется, еще один через неделю прибудет, тоже уже оплаченный — его брат приведет. Спрашивал новых амулетов, согласился посидеть, подождать. А как деньги, реквизированные у Вранежа, увидал, да про серебряный рудник услыхал — так вообще растаял, будто масляный, и моментом стал лучшим другом костейского народа. В поставщики царского двора стал набиваться. А то в толк, чудик, не возьмет, что ни двора у нас в Постоле, ни царя. Иван не хочет, говорит, морально не готов, и права не имеет, а насильно только замуж можно выдать — царем не сделаешь.

Вот, кстати, подумаешь об этом — и иногда даже обида берет. Достанется же кому-то такое царство «под ключ» за просто так!

Ну, и в-третьих, самое необычное.

Дед Голуб — кладезь преданий старины глубокой, в библиотеку не ходи — утром в присутствии Ивана обмолвился, или нарочно сообщил, что скорее, что раньше в Стране Костей обычай был первого декабря праздновать праздник старинный. День Медведя называется. В это день, наши предки считали, медведь в берлогу ложится, и новый год начинается. И устраивали костеи в День Медведя ярмарку превеликую, с каруселями, скоро… скомо… скромо… мохами? и прочими забавами — в основном, на потеху детишкам, но и себя не забывали. Только из наших, современных костеев, по понятным причинам никто не припомнил не только какие именно такие прочие забавы в этот список входили, но и что такое ярмарка вообще.