Белые искры снега - Анна Джейн

Эх, знала бы я, с кем я столкнусь в своем классе, я бы, наплевав на Диану Вячеславовну и возможный неуд по практике, просто-напросто не пришла бы в эту школу, но, увы, я не обладала и до сих пор не обладаю способностями экстрасенса.

— Возьмите, — отдала я охраннику документ. Он внимательно просмотрел паспорт, больше времени уделив рассматриванию моего фото и сравнению его с моей же физиономией, и полминуты спустя вернул мне его вместе с пластиковым серым прямоугольником, который должен был заменить мне личный пропуск. — Проходите, — разрешил страж школьного порядка. — Завтра подойдете с двумя фотографиями, размер — 3,5 на 4,5 сантиметров. Вам оформят другой пропуск вместо временного.

Я только кивнула.

— Хорошего дня, Анастасия, — вдруг улыбнулся мне парень, и по его карим глазам я каким-то неясным образом определила, что он вовсе не суровый, а очень даже веселый.

— И вам хорошего дня…

— Артур, — подсказал он мне свое имя.

— Хорошего дня, Артур, — сказала я, не став возвращать в ответ улыбку — мне пока что было не до легко флирта со странными охранниками. Вместо этого я спросила, где находится приемная директора. Артур любезно подсказал мне, куда нужно идти, и еще спустя пару минут я стояла перед нужной мне дверью, расположенной на первом этаже здания, только в другом крыле. Когда я уходила, к стойке, за которой находился охранник, подошла полноватая женщина средних лет в пуховике и очень расстроенным лицом. Как я поняла, это была мать одного из учеников — и ей тоже выдали временный пропуск.

На мое удивление, в школе было тихо, как в склепе — и стук моих каблуков был самым громким шумом, который я слышала. Видимо, с дисциплиной тут все в порядке — все ученики сидят по классам и вкушают гранит науки, который с удовольствием, а может, без оного, дают им учителя в растолченном виде.

Откашлявшись, я постучалась в дверь и вошла внутрь. В светлом помещении, похожим на офис секретаря успешного руководителя среднего звена, за столом из светлого дерева сидела худая статная женщина в возрасте с умными глазами и высокой прической, которую больше хотелось назвать леди, а не бабушкой — такая ухоженная она была: от светлого маникюра до черных туфель на низком каблуке. Она что-то неспешно печатала, не глядя на клавиатуру, а когда я вошла, внимательно посмотрела на меня, стянув прямоугольные очки чуть ближе к кончику носа.

— Здравствуйте, — сказала я, собираясь представиться, но женщина опередила меня.

— Анастасия Мельникова, практикант с филологического факультета, пятый курс, — произнесла она благосклонно. — Верно?

— Все правильно, — подтвердила я.

— Я вас ждала. К сожалению, директор сейчас очень занят, и вами займусь я. — Она бросила быстрый взгляд на дверь, ведущую в кабинет директора, за которой были слышны какие-то неясные голоса.

— Раздевайтесь и присаживайтесь, — кивнула Галина Алексеевна на шкаф, а после на кожаный белый диванчик, предназначенный, видимо, для посетителей. — Я закончу с вашими бумагами, а после того, как прозвенит звонок, — она посмотрела на свои наручные часы, — это будет через двадцать пять минут, отведу вас к вашему куратору. У нее как раз будет урок в одиннадцатом классе, в котором вы будете проходить практику по, — она заглянула в какие-то бумаги, лежащие перед ней на столе, — по литературе, так?

— Да, — подтвердила я, присаживаясь на диван, оказавшийся мягким, но каким-то низким, а потому не сильно удобным.

— Кстати, ваше имя я знаю, а я вам не представилась. Галина Алексеевна, секретарь директора.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась я вежливо, но, кажется, довольно сдержанно. Мне Дан говорит, что я не умею в нужный момент улыбаться тепло и искренне, но я его не совсем понимаю. Если я не чувствую теплоты, как я могу заставить свою улыбку стать дружелюбной и мягкой? Мне трудно это сделать.

— Взаимно. Подождите немного, скоро я закончу.

В ожидании я достала телефон и прочитала два сообщения — от Алены и Алсу. Еще когда я ехала в автобусе, я написала обеим подругам, которые сегодня в других школа тоже вынуждены были приступить к педпрактике. В прошлом году перед тем, как начать вести уроки — их нужно было провести восемь или десять, не помню, мы целую неделю таскались следом за учениками и сидели вместе с ними почти на всех занятиях, заполняя особые дневники по практике, где писали выводы чуть ли не о каждом уроке, а затем просили учителей поставить свои росписи в специальных графах — как подтверждение того, что мы, действительно, работали. Правда, в прошлом году была та еще халява — как я уже говорила, практику я проходила у пятиклассников, да не одна, а вдвоем с Аленой. К тому же мы быстро смекнули, что посещать уроки не обязательно, можно написать какую-нибудь ерунду вместо вывода и подделать подпись учителя — все равно нас никто не контролирует. Правда, уроки мы отвели вполне честно, и я лично готовилась к каждому из них по полвечера, находя в учебниках и в Интернете задания, которые казались мне полезными и интересными. В этом году из-за Инессы халявы ждать не приходилось — она сообщила, что лично будет контролировать каждого студента и без предупреждения заявляться на уроки, проводимые нами, предварительно узнав расписание. И она же не разрешила двум практикантам быть в одном классе. Правда, в этом году и на уроках сидеть не надо было — главное, проведи нужное количество занятий и свободен. Условие — проведи качественно.

Интересно, как пройдет моя практика в этой школе, считающейся элитной? В сообщениях и Алсу, и Алена желали мне удачи на практике в 8-й школе, и я сама себе желала удачи, хотя, если честно, не очень-то и боялась.

Зачем-то коснувшись гвоздика в носу, я написала Алене, вспомнив ее небольшую истерику после вызова духа:

"Ты как, в порядке после вчерашнего?".

"В полном. Просто вчера что-то на меня нашло… И так все глупо вышло, что даже стыдно:(Я глупая, да?".

Наверное, глупая — раз связалась с моим любимым дядей. Наверняка это из-за него у Аленки такое нервное состояние. Надо все-таки сегодня провернуть то, что я сделать вчера. Не знаю, правда, какие последствия будут, но я обязана это сделать.

Мои мысли прервал робкий стук в дверь.

— Извините, — заглянула в кабинет та самая женщина, которую я видела около входа, — можно?

Галина Алексеевна, вновь сдвинув очки на кончик носа, пристально гляделась во вновь пришедшую.

— Вы мама Колесникова? — уточнила она.

— Да, — кивнула женщина.

— Вас уже ждут, — сухо сообщила секретарь. Женщина перешагнула порог, обернулась и тихонько позвав кого-то по имени. Следом за ней в приемную вошел среднего роста парень-старшеклассник с коротким ежиком волос, ссадиной на скуле, заклеенной пластырем, и в форме — черных брюках, темно-синем жителе с эмблемой школы на груди, почти на сердце и в белой рубашке с закатанными до локтя рукавами. Руки у него были засунуты в карманы, а взгляд был исподлобья, как у ощерившегося нашкодившего щенка, который что-то натворил и боялся, что его повторно накажут.