Фея придёт под новый год (СИ) - Лакомка Ната

— Тогда пусть будут розовые в бутонах, — решила Ванесса, подбегая к постели и выхватывая из пенно-розового вороха чудесную брошку на кушак в виде трех цветов, плотно сомкнувших нежные лепестки. — Вам нравится, Лилибет?

Конечно же, она нарочно называла меня так, как её дорогая тётушка. И доброжелательность, которую барышня мне демонстрировала, была ложной.

— Мне нравится, — сказала я спокойно, не показывая, как задело меня такое пренебрежительное обращение. — Очень красиво. Но я пришла по другому поводу.

— По какому же? — рассеянно спросила Ванесса, прикладывая брошь к поясу с одной стороны, с другой и посредние.

— Лучше прикрепить её слева, — посоветовала я. — Это изящно, и в танце не будете задевать цветы локтем.

— Хм… вы правы… — признала Ванесса, поразмышляв несколько секунд. — Благодарю, так и сделаем. Что там у нас за повод, вы говорите?..

— Ваш отец предложил мне пойти на маскарад вместе с вами, — сказала я, наблюдая за выражением лица девушки, пока она смотрелась в зеркало. — Предложение больше походило на приказ, но прежде чем согласиться, я хотела бы узнать ваше мнение по этому поводу. Вы не против?

Нет, я ошиблась в Ванессе. Девчонка прекрасно умела держать себя в руках. На её сдобной мордашке не промелькнуло ни тени недовольства. А ведь я была уверена, что хозяйская дочка совершенно не хотела видеть меня на празднике. Тем более — рядом с собой.

— Не против, — Ванесса обернулась ко мне, сияя улыбкой. — Если папочка решил взять вас с собой, как я могу сказать «нет»?

— Надеюсь, вы говорите это искренне, — сказала я, немного помолчав.

— О, конечно! Не сомневайтесь, — заверила она меня. — Нам надо будет выехать в восемь. Отдохните и успейте собраться. Ведь опаздывать — это признак дурного тона.

— Не волнуйтесь, я не задержу вас ни на минуту, — ответила я. — Спасибо, что согласились взять меня с собой.

Я хотела уйти, но в последний момент Ванесса окликнула меня.

— Не сомневаюсь, что вы будете готовы вовремя, — сказала она ласково, — и попрошу вас зайти ко мне в шесть. Мне нужна будет помощь, чтобы одеться. Джоджо мне в этом не помощница, а тётушке нездоровится. Поэтому остаетесь только вы, Лилибет.

Вот, значит, как. Если в шесть я приду помогать Ванессе наряжаться, то она точно продержит меня до восьми, чтобы я не успела собраться. А если мне быть одетой к шести, то прислуживать хозяйской дочери мне придется в бальном платье и с прической…

— Что с вами? — участливо спросила Ванесса. — Вы, будто бы, чем-то недовольны?

Недовольна? При королевском дворе я видела слишком много нечаянных случайностей, когда перед выходом воск или чай проливались на платья, из причесок выдергивались шпильки, а на туфельках обрывались ленты. Неужели подобные женские коварства ждут меня и в провинциальном Монтрозе?

— Вам показалось, барышня, — ответила я. — Конечно, я приду помочь вам одеться. Ровно в шесть, как вы и приказали.

— Вы так добры, Лилибет, — промурлыкала Ванесса. — А я очень на вас рассчитываю.

— Постараюсь вас не разочаровать, — сказала я сдержанно.

Тут и правда не было повода кипеть, потому что я отправлялась на праздник лишь по милости господина Тодеу. Все мои наряды были куплены им, вплоть… вплоть до нижнего белья. Так что задирать нос было не к месту.

— Тогда можете идти, — разрешила Ванесса.

Я молча вышла из комнаты, закрыв дверь, и сразу столкнулась с Корнелией, которая как раз появилась в коридоре, держа ведро, метлу и тряпки.

— Хозяин берет вас на праздник? — спросила Корнелия очень благожелательно.

И мне опять почудился подвох в ее вопросе.

— Да, — коротко ответила я, делая попытку ее обойти, но девушка заступила мне дорогу.

— А в чём пойдете? — спросила она. — Неужели, хозяин потащит вас в гости вот в этом тряпье? — она многозначительно посмотрела на мои простенькие юбку и кофту.

— Нет, — ответила я так же коротко, снова пытаясь спуститься.

— Эй, да что же вы такая бука? — Корнелия схватила меня за руку, останавливая и заглядывая в глаза. — Я ведь просто хочу помочь. Я же не глухая — слышала, что барышня хочет, чтобы вы ей прислуживали с шести. Так сами одеться не успеете.

— Благодарю за заботу, но не волнуйтесь слишком сильно, — сказала я, высвобождая руку из её крепких и цепких пальцев. — Мне достаточно лет, чтобы я смогла одеться самостоятельно.

— Вы не только бука… — протянула Корнелия, отпуская меня. — Ещё и гордячка, каких поискать. Моя прежняя хозяйка была такой же.

Я уже спускалась по лестнице, но Корнелия продолжала разговаривать со мной, и даже перегнулась через перила, чтобы я наверняка услышала:

— Но ей-то можно было! Она ведь была аристократка в сто-каком-то поколении. А вы ведь из простых будете… Таким гордость не по карману. Кстати, сколько вам лет?

— Двадцать пять, — сказала я, прибавив себе возраста, чтобы настырная девица ужаснулась и отстала.

Она и в самом деле ужаснулась и закричала мне со второго этажа трагическим шёпотом:

— Двадцать пять! И до сих пор не замужем?! Вы же такая хорошенькая!..

Дальше я слушать не стала и ушла в кухню, потому что Джоджо, несмотря на своё ворчание, была для меня лучшим собеседником, чем участливая Корнелия. Чрезмерно участливая.

Нет, я никак не могла отделаться от предвзятого отношения к девице. Особенно когда она начинала сравнивать меня со своей прежней хозяйкой. Скорее всего, хотела грубовато польстить, но получалось не очень. И её расспросы заставляли меня нервничать, а сегодня нервничать не полагалось. Сегодня праздник, все должны быть добры и счастливы.

Оказавшись при деле (надо было готовить обед на всю огромную семью, не забывайте), я совершенно успокоилась и наметила план на день: до пяти выполняю всю работу, потом занимаюсь прической и надеваю белье и чулки, потом бегу к Ванессе, помогаю одеться ей, а потом — по остаточному принципу — одеваюсь сама. Так как я теперь из простых и гордость мне не по карману, надеть платье и натянуть перчатки будет делом пяти минут. Я не заставлю господина Тодеу ждать.

А где господин Тодеу? Почему его до сих пор нет?..

Подав обед, я задержалась в столовой на пару минут, чтобы полюбоваться, как исчезают с блюда фаршированные куриные ножки. Мы с Джоджо сделали их зажаристыми, с блестящей, почти лаковой корочкой от соуса из меда, масла и пряностей. Эйбел пел дифирамбы жареной курице, а младшие просто уничтожали ароматные румяные кусочки, отбирая друг у друга соусник.

Госпожа Бонита тоже отдала должное вкусному обеду, а вот Ванессе не повезло — перед танцами ей не полагалось есть тяжелю пищу, и по настоянию заботливой тётушки ей подали бульон и вареное всмятку яйцо. Чтобы сохранить легкость в желудке и, соответственно, в движениях.

Что касается меня, я бы с удовольствием съела сейчас не только куриную ножку, но и саму курицу целиком, потому что за день успела перекусить лишь поджаристым хлебом с чашкой горячего чая. Но пора было собираться, и я ускользнула в свою комнату, чтобы успеть уложить волосы.

Я решила не делать замысловатую прическу, а просто заплела косы и уложила их на затылке, заколов шпильками. Строго, празднично, и диадему можно закрепить одним движением руки.

Было странно ощущать под бумазейной юбкой шелковое белье и чулки со стрелками, и я только усмехнулась, представив, как буду в спешке натягивать воздушное платье, когда Ванесса соизволит отпустить меня в последнее мгновение.

А господин Тодеу всё ещё не появлялся дома.

Ровно в шесть я бежала в комнату хозяйской дочери, держа серебряный тазик, кувшин горячей воды, металлические прутья для завивки волос, нитки, иголки и ножницы — словом, всё то, что нужно, чтобы юная особа предстала на празднике в блеске своей юной красоты, навитая, подшитая и благоухающая, подобно розе.

Ванесса стояла посреди комнаты в коротенькой шелковой сорочке и шелковых панталончиках, а вокруг валялись снежными грудами белоснежные шарфы, платки, шали, кружева, накидки и нижнее белье в придачу.