Любовь Вампира - Анастасия Романчик

Заскрипев сразу двумя челюстями, термитотелу пришлось подписаться кровью. Он нехотя отпустил девушку. Только кровавая подпись могла сдержать кровожадность темного.

— А теперь говори где девчонка!

— Все очень просто, среди белых вампиров ее нужно искать.

— И все? — изумился.

— А ты хотел большего? Целой цепочки злоумышленников скрывающих одну единственную девицу? Ты мне надоел, убирайся и смотри не появляйся больше в этом мире, иначе…

Парню не нужно объяснять, что будет иначе. Термитотел поспешил удалиться из дома арианта. Он еще поразился, что странник так быстро согласился дать нужную информацию и не увидел, как сузились его глаза.

— Жаль, я не увижу того, как вампиры разорвут тебя, молокосос…

Глава 20

Красивое и праздничное здание загса, много нарядных гостей. Марина с любимым шла под венец, где их ждали обручальные кольца. Девушка в белом шикарном платье находилась на седьмом небе от счастья. Лица жениха она не видела, но отчетливо понимала, что любит его. Они приблизились к алтарю и на их пальцы одели кольца.

— Теперь жених может поцеловать невесту, — проговорил работник загса.

Маринка с улыбкой счастья повернулась к жениху и вскрикнула от ужаса. Перед ней стоял в черном праздничном костюме Бериан. Он ехидно улыбался и состроил жуткую рожицу.

— Ну что, развязала ноги из морского узла? — поинтересовался с противно поднятой бровью вампир.

— Нет, только не ты! Только не ты! — закричала девушка, когда он попытался ее поцеловать.

— Может, ты перестанешь меня обнимать? — спросил не в тему.

Марина открыла глаза и вновь вскрикнула. Перед ней действительно находилось лицо Бериана, принявшего чужой облик. Вампир недоволен, зол и гол. А еще… она лежала у него на груди, обнимала рукой и ногой его обнаженное тело. Девушка взвизгнула от омерзения и отскочила от него как от гадюки.

— Что я делаю у тебя на груди?! И почему я тебя обнимала?! — беззвучно заорала на него.

— Это я тебя хотел спросить, что ты делала возле меня, когда я был с другого краю?! Это ты ко мне приползла, как змея коварная! — презрительно бросил парень.

— Фу! — девушка прикрылась простыней. — Не могу поверить, я вновь потянулась к тепленькому бочку, как в детстве! Как противно, ужас, я тебя обнимала! Самого омерзительного мужчину, которого я когда-либо встречала в своей жизни!

Вампир оскорбился, но ничего не сказал и отвернулся.

— Одевайся, мымра, мы должны скоро появиться на балу, — он швырнул в нее платьем.

— Опять бал?

— А ты думала! Мы должны постоянно появляться на балах, чтобы похитители клюнули на приманку.

Марина от гнева, бушевавшего внутри, не заметила второго дна вложенного Берианом в обычную фразу. Она кипела, хотелось рвать и метать. Кошмар. Лучше обнимать и целовать жабу или змею, чем Бериана. Он хуже червя, слизкий, мерзкий, в общем противный. Она каждый раз вздрагивала, возвращаясь к воспоминаниям, как его обнимала. Но в то же время, ей было приятно ощущать на коже его тепло, а от этой мысли становилось еще омерзительнее. Она обнимала Бериана, жуть!

К ним зашла зеленокожая служанка одна из мелких разновидностей орков, тут же густо позеленевшая (аналог покраснеть), когда посмотрела на обнаженного вампира.

— Помоги ей одеться, — бросил Бериан, кивнув на «супругу».

— Как пожелаете, господин.

Марину вновь затянули в ненавистный корсет еще и зонтик вручили.

— Сегодня солнце, госпожа, — пояснила женщина.

Девушке ничего не оставалось, как криво улыбнуться, ответить-то она не могла, зелье всего второй день действовало. Завтра вечером придется снова выпить, чтобы держать образ немой.

С «кривым» от гнева лицом она взяла «супруга» под руку и вместе с ним вышла из комнаты, направилась вниз по лестнице. Вчера зал сверкал миллионами огней, сегодня же — мрачен и темен, лишь солнечные лучи пробивались сквозь прозрачные окна. Бериан уверено повел ее на улицу. Зонтик оказался как нельзя к месту, солнце не так сильно слепило вампирские глаза. Марина все еще с трудом переносила палящие лучи. Иногда на коже появлялся зуд, а глаза постоянно слезились. Яд все еще жил в ее крови.

Во дворе собралось немало народа. Посетило мероприятие и королевская чета вместе с новорожденной дочкой. Принц находился не удел и на него практически не обращали внимания, чем пятилетний мальчик недоволен и постоянно хмурился.

Бериан не стал подводить Марину к королевской чете, на ее немой вопрос он послал ей мысль:

— «Королева ненавидит красивых женщин. Лакиль она особенно презирала, даже пыталась пару раз отравить».

— «За что?» — изумилась девушка, тайком разглядывая королеву, посылавшую в ее сторону нелестные взгляды.

— «За короля. За кого же еще? До женитьбы, которую, между прочим, король и устроил, Лакиль являлась его фавориткой».

— «Любовницей?»

— «Да, за это королева тебя, то есть ее и ненавидит. Она ревнива как мегера, но согласись, ее ревность небеспочвенна. У нее даже фрейлин красивых нету, только потому, что король слишком часто тянет ручки к их ножкам».

— «Так что, мне надо флиртовать с королем и отвечать на его милость?»

— «Нет, после рождения мертвого ребенка от короля Лакиль спит только с мужем и рожает детишек только от него, об этом все знают. И о том, что она прогнала его величество из своего дома, тоже все знают. Высшему обществу скучно, вот они и занимаются сплетнями, обсуждая самые пикантные подробности».

Они перестали переговариваться, когда подошли к небольшому каменному фонтанчику в виде трех чаш, на которых сидели каменные птички. Марина заметила, что Бериан придирчиво рассматривает фонтан и кривится, словно ему что-то не нравится. Он критично потрогал птичку, будто хотел отломать ей крыло и переделать. Она впервые замечала за ним эту черту, до этого вампир хорошо скрывался.

— Прекрасная работа самого Ладоджио, — подошел к ним кудрявый щеголь в серебряном костюме и с закрученными усами. Карие глаза полны насмешливых искорок. Нос с горбинкой и тонкие губы. Он держал в руке, украшенной перстнями, хрустальный бокал с темно-красным вином.

— Мне больше нравится реализм, — выдохнул Бериан.

Щеголь засмеялся.

— Реализм вышел из моды.

— Мода — понятие относительное, недолговечное. А прекрасное останется в веках.

— Забыл представиться, маркиз Затдет, из северных провинций, — протянул руку щеголь.

— Лаэль, — едва коснулся пальцами пальцев маркиза вампир. В «Золотой миледи» здороваясь, не брались полностью за ладони, касались лишь кончиков пальцев, а то и вовсе не подавали руки. — А это моя жена Лакиль, с некоторых пор она лишалась голоса и не может почтить нас прелестным пением.