Исправительная академия - Алекс Хай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вдоль стен на резных лавках из цельных кусков самоцветов сидели дивной красоты девушки. Все такие же тонкие и глазастые, как Назья и ее сестры — или подружки. Одни девицы весело щебетали и ткали ту самую необычную ткань, из которой здесь мастерили одежду. Другие нанизывали длинные нити бус из жемчугов, расшивали драгоценными лентами головные уборы. Третьи, ловко орудуя иголками, похожими на рыбьи кости, расшивали узорами готовую одежду. Все это сопровождалось дивной красоты песней, которую девушки исполняли хором высоких, красивых голосов.
Заметив меня, девицы смущенно отводили взгляд, но в то же время заинтересованно пялились, когда я на них не глядел. Видимо, не привыкли видеть здесь вполне живых молодых людей с суши. Любопытствовали.
— Ближе, гость, — велели мне. — Не бойся.
В конце этого роскошного зала на легком возвышении расположился настоящий трон. По-другому и не назвать. С высокой спинкой, украшенный искусной инкрустацией, он сиял так, что у меня с непривычки резало глаза.
Окруженная этим дивным сиянием, на троне расположилась женщина. Такая же глазастая, с бледной искрящейся кожей. Она выглядела старше — по человеческим меркам, лет под сорок. И у нее была настоящая северная и холодная красота. Неприступная, строгая, величественная. И совершенно нечеловеческая.
Яркие, как сапфиры, глаза, белоснежные волосы, на голове — зубастый украшенный прозрачными камнями венец.
В одной руке Владычица держала острогу из серебра. Шлейф ее платья стекал по ступеням, словно радужная пленка, а широкий пояс и тяжелое нагрудное украшение были сделаны из чистого золота.
Она подняла свободную руку в знак приветствия.
— Моряна Нево я, дщерь Морского Царя и наместница его на озере Нево. Альдоге или Ладоге, как вы его называете.
Черт, жизнь меня к такому не готовила, но лучший способ не навлечь гнев суровой дамы — не давать поводов гневаться.
Я поклонился.
— Меня зовут Владимиром. Из княжеского рода Оболенских.
Владычица внимательно изучала мое лицо, а затем, прислонив острогу к стене, медленно спустилась ко мне. Я замер, пока она кружила вокруг меня, а ее шлейф лизал мои босые ноги.
— Оболенский, — задумчиво сказала она. — Не припомню, чтобы кто-то из вашего рода имел с нами сношения. Оболенские — богатыри. Наш народ знает о вас, но мы вам не друзья и не родня… Тем интереснее, как же так вышло, что юный муж из Оболенских обладает даром моря. Как ты объяснишь мне это, гость?
Я напрягся. Положение, прямо скажем, так себе. Эти морские амазонки уж точно смогут меня прикончить, если захотят. Лгать я им не хотел. Но если рассказать, как именно ко мне перешел дар Софии… Надзирательница все же была им родней, как я понял. Пусть и дальней. На их месте я бы своему рассказу не обрадовался.
Но я решил не лгать.
Владычица Нево застыла передо мной, молча ожидая рассказа. И я начал. Почти что с самого начала. Пока рассказывал, заметил, что прекрасная песня нимф стихла и теперь все эти огромные глазищи и маленькие ушки были поглощены моей историей.
— Вот как, — задумчиво проговорила Моряна Нево и неспешно вернулась к трону. Ее длинные тонкие пальцы поглаживали острогу, и мне это ничего оптимистичного не внушало. — Значит, ты готов поклясться, что колдуны и те, кто им служит, извели потомка одной из наших водяниц.
— Я сам закончил ее страдания, — склонил голову я. — И ко мне перешел ее дар. Но я бы не стал отбирать его насильно. Если бы София могла сама… Я бы помог ей выбраться.
Владычица долго молчала, а затем затянула печальную песню. Я не понимал слов — да и не знал, были ли они там. Возможно, язык озерных дев этого и не предполагал. Но песня была печальная, и у меня снова защемило сердце.
Мотив подхватили все девы — слезы на их глазах сверкали, словно алмазы, подсвеченные сиянием озерного трона.
А затем Моряна Нево резко ударила острогой по драгоценному полу так, что выбила из него осколки. Песня тут же оборвалась.
— Слушайте меня, дщери, — голос Владычицы был грозен, но лицо оставалось непроницаемым. — Слушайте и исполните мою волю. Гость, пусть я не рада видеть его из-за печати, что он на себе носит, сказал правду. Тьма нам не друг, ибо Тьма всегда все извращает себе на пользу. Но сейчас этот богатырь из Оболенских душой не кривил. Давно мы договорились не вмешиваться, долго терпели соседство с колдунами, что засыпают наши владения песком и пядь за пядью отнимают у нас владения. Но сейчас пришла пора вмешаться.
Я непонимающе глядел на местную королеву.
— Почему вы колдунов… то есть одаренных не любите? Они вам что-то сделали?
— Потому что они не знают, с чем играют, юнец, — раздраженно ответила Владычица. — Но пока нас это не затрагивало, нам до того дела не было.
— А сейчас затронуло… Все из-за Софии?
Да ну. Может у этого народца, конечно, были особые порядки и традиции. Но не верилось мне, что гибель Софии могла вызвать гнев у Владычицы. В конце концов где они тогда были раньше? Почему ей не помогали?
Нет, здесь точно был какой-то личный интерес. Впрочем, так-то Моряна Нево была хозяйкой Ладоги. Насколько я понимал, она была чем-то вроде духа всего озера. На ее месте мне бы, конечно, тоже не пришлось по душе вынужденное соседство с поехавшим Лазарем и вообще всей этой исправительной шарагой. Особенно с учетом концентрации силы на квадратный километр…
— Не хочу я больше терпеть такое под боком, — заявила Владычица. — Бурями своими рыбу пугают, птиц отпугивают. Они это величают укрощением стихии. Ха! Да только с каждым годом им все мало. Не умеют довольствоваться и благодарить, не ценят то, что имеют. Считают, богами стали. И они ошибаются. Нельзя укротить озеро Нево. Потому что ни одну стихию нельзя укротить. Вы получили дары, но даже не понимаете, зачем они вам достались…
И тут
