Доспехи Крестоносца - Александр Белых

Обогнув церковь, мужчины миновали кузню, направляясь к маленькой площади, где к предстоящему событию спешно накрывали столы.

- Ну, ты это... Не унывай, друг. В жизни все бывает, - похлопал по плечу вора Вэнинг с легкой усмешкой.

Винс отдернулся, будто ужаленный.

- Да пошел ты!

- Брось. Я же пошутил! - поспешил вдогонку за сорвавшимся вором Оливер.

Но Винс делал вид, словно Вэнинга не существовало. Видимо маг на самом деле смог задеть чувства парня.

Почти догнав Винса у поворота, Оливер уже хотел извиниться еще раз, но неожиданно остановился как вкопанный. То же самое проделал и вор. Окаменев от удивления мужчины, наблюдали, как радостно веселится ребятня. Дети прыгали и скакали, радостно хлопали в ладоши и задорно смеялись. А в центре шумящей детворы, сидя на пеньке, оказался не кто иной, как Лейт. От места, где остановились мужчины, было плохо слышно, о чем говорит ассасин, но хладнокровный и нелюдимый убийца здорово умел ладить с детьми. Ребятня облепила Минтеса как мухи мед, а сам ассасин что-то рассказывал, одновременно ножом вырезая из кусков древесины свистульки и подделки. Судя по накопившимся стружкам, работа была проделана не шуточная. Лейт уже успел вооружить не меньше половины звонкими дудочками и свистульками, а у каждого третьего имелось в руках деревянное зверье. Лоси, медведи, зайцы, кабаны - все имели забавные рожицы. Дети не сводили с подарков глаз, радостно благодаря мужчину. У Минтеса обнаружился талант. В считанные минуты обычный кусок древесины подобно волшебству превращался в нового зверька, тут же находившего себе хозяина или хозяйку.

- Ты можешь в это поверить? - тихим шепотом спросил у Вэнинга Винс.

- Первый раз в жизни не верю собственным глазам, - Оливер отстранился назад, и потянул за собой приятеля. Маг не хотел, чтобы Лейт ненароком заметил, что они за ним наблюдали.

- Я в шоке.

- Могу себе представить.

- Нет, у меня даже в голове не укладывается! Как убийца может любить детей? А они его? Немыслимо!

- У него же не написано на лице что он ассасин.

- Ну не знаю, - не согласился с товарищем Винс. - Лично при первой нашей встрече я осознал это, стоило нам только встретиться взглядами.

- Значит не все такие чуткие, как ты. Ладно, пошли отсюда. - Оливер поманил Винса за собой, направляясь к трактиру. - Нужно как следует подготовиться к празднику. Лично я не прочь еще раз увидеть ту симпатичную милашку, строящую мне глазки.

- Не сильно обольщайся на этот счет. Я больше чем уверен, что причина ее заигрывания с тобой кроется в косом взгляде. Так что девчушка вполне могла смотреть на кого-то другого.

Оливер удостоил ворчащего Винса кривой усмешкой.

- Не говори глупости, мой простоковатый друг. Ведь мы только что выяснили, что именно ты отталкиваешь женщин своим присутствием, а не я. Я же полная противоположность. Красавицы липнут ко мне, как мухи на сладкий душистый мед. Так-то!

- Угу, - поддакнул вор, - а еще мухи слетаются на коровьи испражнения.

Трудно передать словами царящий в деревне задор. Все же никто не умеет так веселиться, как простой народ. Праздник подобно чуме или пожару охватил всю деревню без остатка. Гуляли и веселились все - от стара и до млада. Дух празднества смешивался с крепким духом настоявшейся браги, а от истомившихся в печи пирогов шел неповторимый аромат, тянущий к столам не хуже чем свет привлекает к себе мошкару. Ее, кстати, тоже хватало в излишке. Теплая августовская ночь растеклась по округе. Ветер стих. И мошкара загудела, предвкушая кровавый пир с азартам, не уступающим людскому. Но разве способна такая мелочь омрачить праздник? То и дело слышались раздающиеся хлопки, и почти одновременно стук соприкасающихся кружек. Ушлый народ, решил не воевать с мошкарой, а искоренить ее изнутри, отравив собственную кровь.

Вечер перерос в ночь. На стремительно темнеющем небосклоне вспыхнули первые звезды. И хотя маленькие рожки народившейся луны практически не виднелись, света вдоволь давали костры, разожженные на площади. После первого десятка тостов кто-то затянул песню, и уже через мгновение ее подхватили остальные.

Спутников монаха, как и его самого усадили на почетные места - сразу после родителей молодожен. Первая неловкость прошла довольно быстро, и вскоре мужчины веселились и шумели на равных. Пока словоохотливый Винс, оказавшийся неплохим рассказчиком, то и дело произносил тосты, Оливер наседал на яства. А разгуляться где было. Сколоченные столы тянулись от края главной улицы и почти до самого окончания. С трудом можно было разглядеть даже лица сидящего с другого конца. А уж сколь разнообразным оказался стол. Под тяжестью блюд скрипели доски. Глаза нервно разбегались, не зная с чего бы начать, а руки пытались достать до всего.

- За новоиспеченных мужа и жену! - раздался очередной выкрик. Кому-то явно приспичило выпить.

- За мужа и жену! - подхватил рев голос и громкий перестук бьющихся друг о друг кружек на время заглушили прочие звуки.

- Горько! - пьяно пролепетал какой-то дедок, пытаясь встать ногами на скамью.

Но его никто не поддержал. Все пока еще не отошли от предыдущего, сейчас налегая на еду.

Впрочем, старикашка ничуть не обиделся. Откупорив новый пузатый бутыль, тот щедро наполнил оловянную кружку. На одном дыхании осушил содержимое, и, утирая тыльной ладонью губы, браво гикнул, после чего под общий смех свалился со скамьи.

- Вот это я понимаю! - пробубнил с набитым ртом Винс. В одной руке вор сжимал копченый окорок, в другой колбасу и явно не затруднялся в выборе, откусывая поочередно от обоих.

- Ле-по-та! - протянул по слогам сидящий напротив Кронн.

Пил наемник мало, в основном налегая на закуску. Той же позиции придерживались брат Бризнер, Лейт и Таниэль. Лишь Оливер и Винс не считали нужным в чем-либо себя ограничивать. На свадьбе эта парочка гуляла в первый раз и желала получить как можно больше положительных впечатлений. А как уж тут без горячительных напитков?

- Вот спасибо! Вот уважил! - отец невесты, приняв очередную порцию на грудь, принялся благодарить монаха. Переполненный уважения, кузнец хлопнул брата Бризнера по плечу, да так, что тот впечатался в плечо Бренинга, в прямом смысле оказавшись между молотом и наковальней.

- Помогать ближним мой священный долг, - монах попытался уклониться от нового хлопка.

Этого у него получилось. И вместо плеча священнослужителя кузнец со всего маха огрел незаметно подкравшегося мужичка тянувшегося в тот момент за куриной ляжкой. Не подозревающий ни о чем, бедняга, получив крепкий удар, влетел пузом на стол, и, протащив за собой часть скатерти и блюд, вылетел на противоположную сторону.