Клуб заграничных мужей - Мария Жукова-Гладкова

Уже в США, когда ей понадобился человек в России, Марина вспомнила про Колю и связалась с ним, объяснив, что требуется. Коля знал про церковь Святого Дона Жуана от Евгения Андреевича, своего дальнего родственника, в гости к которому зачастил, выступая в роли заезжего проповедника.

Евгений Андреевич с Колей слетали в США к Марине, обсудили детали. Потом Марина несколько раз приезжала в Россию, а «проповедники» ездили к ней.

– Но чем вы занимались?! – воскликнул Сашок, слушавший Марину Васильевну с открытым ртом.

– А твоя мама поняла чем? – Марина Васильевна внимательно посмотрела на меня.

– Испытывали на несчастных женщинах какие-то препараты, – сказала я.

– Вы абсолютно правы, Лана. В США и в любой высокоразвитой стране испытание новых лекарств представляет огромную проблему. В первую очередь нужно согласие больного, а его очень трудно получить – ну, если только врачи уже опустили руки, что бывает крайне редко. Более того, больному надо платить, и немалые деньги. Кто-то может согласиться из-за денег, ведь это такие суммы! – Марина закатила глаза. – Но все равно не исключено, что родственники больного вкатят фармацевтической компании огромный иск, если у человека найдут какие-то осложнения. В общем, это трудно. А в России…

Насколько было известно Марине, несколько американских фирм уже почти легально вышли на наш рынок. Нашим людям ничего не надо платить – они, наоборот, рады, что какие-то лекарства получают бесплатно. В большинстве случаев пациентам не объясняют, что на них проводятся эксперименты. Все, что требуется от иностранной фирмы, – это дать кое-кому на лапу.

Но в России остается немало честных людей. Врачи получают копейки, но не забывают, что давали клятву Гиппократа, и отказывают иностранным экспериментаторам. Почему-то Марине, когда она, как представительница своей компании, приезжала в Россию, попадались именно такие. Главврач одного питерского центра сказал: будь она мужчиной, он просто дал бы ей в морду и спустил с лестницы, с женщиной так поступить не может – и поэтому просто предлагает покинуть пределы вверенного ему медицинского учреждения и больше никогда не появляться. В другой клинике после ознакомления с предлагаемыми для экспериментов препаратами вызвали милицию. Марина с трудом откупилась. В третьей согласились использовать препараты только на умирающих, у которых, по мнению наших медиков, уже нет ни одного шанса на выздоровление, и они доживают последние дни. Но Марину и ее мужа такой вариант не устраивал. Им требовались больные не на последней стадии, а на гораздо более ранних.

Пока Марина с возмущением рассказывала о своих мытарствах, удивляясь, что наши медики, несмотря на нищенскую зарплату, отказываются от легких денег, во мне просыпалась гордость. За врачей, которые не продаются американским, немецким, французским и прочим экспериментаторам, которые на самом деле хотят помогать людям и возвращать им здоровье. Может, когда-нибудь и им будут платить достойную зарплату, на которую можно жить, а не существовать…

Но супруги Смит правильно считали, что в наши дни в России нет ничего невозможного. По большому счету, страны нет – или былой могущественной державы. Есть ярмарка, есть распродажа, можно найти выгодные скидки. Следует только поискать.

И вот, посовещавшись с мужем, Марина решила обратиться за помощью к Коле. Тот отреагировал мгновенно, сразу же сказав, что знает, где есть достаточно «материала» для экспериментов. «Проповедники» несколько изменили способ вербовки кадров, теперь набирая прихожанок в медицинских учреждениях. Суть «учения» тоже несколько изменилась в связи с новыми обстоятельствами. Единственным, кто пребывал в блаженном неведении, оставался Михаил Иванович. Его решили ни во что не посвящать, опасаясь последствий. Миша мог и не допустить экспериментов над так любимыми им особами женского пола. Вообще его реакцию предсказать было сложно. Дима согласился сразу же, поняв прибыльность предприятия, и на пару с Евгением Андреевичем стал подбирать новых работников: требовались надежный патологоанатом, парочка беспринципных врачей, которые бы занимались документацией. Нужные специалисты быстро отыскались и за немалые бабки радостно трудились на новом поприще.

– А откуда брались эти бабки? – влезла с вопросом я. – Прибыль от пошива подушек и постельного белья? Этого не может быть. От продажи квартир? Так ваши, по-моему, наоборот, пытались вкладывать средства в недвижимость.

Средства, во-первых, поступали от властей США, во-вторых, от подписки на журнал «Фармацевт», издаваемый мужем Марины, в-третьих, использовались пожертвования частных лиц. Фармацевтическая компания, которую возглавляет муж Марины, официально занимается разработкой новых противоопухолевых препаратов. Марина рассказала, что в 1971 году тогдашний Президент США Ричард Никсон объявил так называемую «федеральную войну раку». С тех пор США потратили примерно тридцать миллиардов долларов на исследования – и продолжают выделять средства. Правда, за эти годы смертность от рака (в США) увеличилась на шесть процентов, да и лечение мало изменилось: опухоли удаляются хирургическим путем, используются химиотерапия и лучевая терапия. Если кто-то разработает новое средство, то все возможные блага, которые посыплются ему на голову как из рога изобилия, даже трудно представить. Деньги польются рекой – прибыль от продаж, новые гранты, награды, премии, да все, что угодно! Проблема одна – испытания на конкретных людях.

– Послушайте, вы что, официально тестируете средства на наших женщинах?! – воскликнула я. – Ведь вы же только что говорили… Ну то есть… В США же сто глаз следят за расходованием средств из федерального бюджета. Это же не наш бардак! И не наши чиновники!

– Ланочка, вы что, идиотами нас считаете? – посмотрела на меня Марина холодными глазами. – Я же, кажется, вам показывала рекламу медицинских центров?

– Которую вам дала какая-то тетка из соседнего дома?

– Не было никакой тетки! И никуда реклама не рассылалась! Зачем нам было афишировать свои занятия? Но несколько медицинских центров официально зарегистрированы, с ними у нас, в смысле у компании моего мужа, имеется договор. Все прихожанки подписали соответствующие бумаги. Для американских проверяющих инстанций у нас все сделано – комар носа не подточит. А Дима с Евгением Андреевичем вообще не любили выделяться… И тот дворик выбрали не случайно… местечко тихое, спокойное. Скупили там почти все квартиры, чтобы все службы и фирмы вместе были. Квартиры теток, выезжающих в США, продавали, потом покупали квартиры здесь. Или меняли.

– По какому принципу выбрали именно тот двор?

– Дима там родился. В «точке». И знал про подземелье. Мальчишкой туда лазал. Очень удобно.

– А алкашей почему не выселили?

– Так на них тоже эксперименты проводились. Нам необходимы данные по людям, активно потребляющим спиртные напитки. Требовалось проверить эффективность лекарств на любых пациентах. Алкоголь ее ослабляет, усиливает или вообще никак не влияет? Конечно, лучше бы иметь не таких запойных алкоголиков… Но тем не менее. С такими легче экспериментировать. Ведь вы, наверное, знаете, что в США серьезно стоит проблема алкоголизма? С курением, можно сказать, разобрались, – Марина усмехнулась, – а вот с алкоголем – проблемы. Ну и надо было знать кое-какие побочные эффекты. Мы должны их указывать на вкладыше, например: «При использовании препарата алкоголь не употреблять». Или «Возможны аллергические реакции (головокружение, рвота) в случае употребления алкоголя». Я не буду вдаваться в детали. Зачем вам?

Я медленно кивнула. Теперь многое становилось понятно. Однако оставались вопросы. Например, почему Марина теперь решила избавиться от компаньонов?

Она объяснила.

Марина, конечно, не единственная наша бывшая гражданка, отправившаяся на постоянное место жительства в США. Имеются и другие, причем в немалых количествах. В один из своих визитов Евгений Андреевич, прогуливаясь по улицам Нью-Йорка, случайно встретил бывшего одноклассника, покинувшего родину. Выпили, разговорились, прощупали почву.

Одноклассника раньше звали Семеном, в США он превратился в Сэма.

– Еще один «проповедник»?

Марина кивнула. У Сэма было брачное агентство, но имелись проблемы с выходом на российский рынок. Он в основном ввозил жен из Восточной Европы: жена Сэма – полька. Сэм спросил бывшего приятеля, не может ли тот помочь ему с поставкой жен – на взаимовыгодных условиях. Сэм проживал на западном побережье США и в Нью-Йорке оказался случайно, но встреча стала судьбоносной для всех «проповедников», за исключением Миши.

– А он мне говорил, что Сэм организовал брачное агентство только после встречи с Евгением Андреевичем, – заметила я.

– Мало ли что он вам говорил. Ему так представили ситуацию.