Мне давно хотелось убить - Анна Данилова

– Так что вас привело ко мне, дорогая Нина Гоппе?

– А то, что приблизительно полторы недели тому назад, когда я готовила обед на кухне, мы с Васей разговорились о Наташе Литвинец. Я слышала, что ее убили…

Так вот, я очень хорошо помню этот день, когда она должна была прийти к нам, то есть к Лизе и Васе, на шашлык. Мы еще думали, что будет дождь, но его не было, а Наташа все равно не пришла… И знаете почему?

– И почему же? – Кречетов затаил дыхание.

– Да потому, что у Наташи Литвинец в тот день была одна очень важная встреча. И где бы вы думали? На Графском озере!

– И с кем же она должна была там встретиться?

– Не должна была, а именно ВСТРЕТИЛАСЬ!

– С кем же? – Кречетов начинал терять терпение.

– Да с Лизой, с кем же еще! Я сама видела их вдвоем часов в пять на озере. Наташа стояла по колено в воде, а Лиза чуть поодаль. Они были на Лизиной машине. Я еще удивилась тогда, потому что Лиза крайне редко пользовалась своей машиной. Но это точно была Лиза, они о чем-то разговаривали с Наташей, и Наташа смеялась. Знаете, быть может, кому-то это свидание покажется обычным, мол, поехали подружки на озеро отдохнуть-позагорать…

Но я-то знаю, что Лиза не из тех женщин, которые будут купаться в таком гадюшнике, как Графское озеро. Она слишком брезглива для этого. У нее же сад выходит прямо на берег Волги, там изумительное место, можно сказать, частный пляж… Вы что, до сих пор ничего не понимаете?

Кречетов пожал плечами: он действительно пока еще ничего не понимал. Ну, поехали подружки на озеро, и что же дальше?

– Я так думаю, что им надо было поговорить ТАЙНО, то есть без свидетеля, иными словами – БЕЗ ВАСИЛИЯ. Но почему? Зачем? И какие тайны могут быть у Лизы от Василия, с которым она живет и которого содержит?

– Понятия не имею.

– А я думаю, что здесь замешан мужчина.

– А вы-то как оказались на озере?

– Я?.. – Она покраснела. – Мне не очень-то ловко говорить об этом, но я была там.., с Василием… Только мы были на другом, противоположном берегу… Мы подъехали туда на велосипедах, заранее договорились еще за пару дней – я оставила в специально оговоренном месте велосипед мужа, с тем чтобы Вася мог его взять один, без меня, – он назначил мне свидание… Вы представляете себе мое удивление, когда я, решившись согрешить с этим парнем, увидела на другом берегу его любовницу или даже почти жену, да еще и в компании самой веселой девицы города М.?!

– И что было потом? – У Кречетова пропало всякое желание слушать эту немку. После того, что он узнал о ней и представил ее в объятиях молодого наркомана, он потерял к ней всякий интерес. Более того – он демонстративно зевнул, широко открыв рот и показав ей при этом все свои мосты и пломбы.

– Ничего! Мы сели обратно на велосипеды и вернулись в город. Я попросила Васю написать мой портрет – если честно, то я ревновала его к Литвинец, которую он успел написать чуть раньше, еще весной, кажется, – но он отказался, сослался на головную боль, на приближающийся дождь, которого мы так и не дождались…

– И это все?

– Нет, не все. Дело в том, что, возвращаясь домой от Василия – я вымыла у них полы, – уже вечером я встретила на улице ту самую машину, Лизину, которую видела на берегу озера, но только за рулем сидел молодой мужчина… Кажется, у него была борода, но возможно, я и ошибаюсь…

– А Лиза?

– А Лиза вернулась домой.

– Когда?

– Да вот как только я ушла от них, так она и вернулась.

– Но как вы об этом узнали, если вы уже ушли домой?

– Мне позвонил Василий и сказал, что Лиза пришла и что, если судить по ее поведению, ОНИ НИЧЕГО НЕ ЗАМЕТИЛИ.

– Выходит, и Василий видел, что Наташа была на озере с Лизой?

– Ну конечно!

– Так что же вас, Ниночка, привело к нам? Вы пришли, чтобы рассказать мне о свидании двух подруг?

– Я пришла сказать вам, что меня сегодня утром УБИЛИ…

С этими словами Нина Гоппе открыла чемодан, достала оттуда ночную сорочку и разложила ее прямо на столе перед носом Кречетова:

– Видите? Эта дырочка… В меня стреляли. Но перед этим мне звонил какой-то мужчина и передавал мне приветы от Наташи Литвинец и Дины Кирилловой…

– Чего он от вас хотел?

– Он требовал, чтобы я немедленно уехала из города.

Я спросила, кто он такой и с какой это стати я должна уехать, тем более что транспорт не ходит… И тогда он сказал мне, что… Можно, я не буду говорить… Это очень грязное слово. Но смысл заключается в том, что он возьмет меня даже мертвую, вы понимаете? Он – сексуальный маньяк! Это меня бог наказал за то, что я бросила бедного Марка! Но я позвонила ему, он ждет меня, он встретит меня послезавтра утром в Москве на вокзале, мне бы только туда добраться…

– А вы не знаете, с какой целью этот человек угрожал вам и заставлял уехать?

– Да ведь это же был ОН!

– Кто?

– Тот самый мужчина, который был тогда в машине Лизы и который убил Наташу… Разве я вам не сказала?

Я же видела его вчера! Он стоял возле моего дома и смотрел на окна моей спальни. Муж не пришел ночевать, и я из страха перед этим мужчиной тоже решила переночевать у соседки… А когда вернулась утром домой, то увидела простреленную в нескольких местах постель и вот эту рубашку… Вы представляете – меня хотели убить!

– Но как же преступник проник в дом?

– Очень просто: выбил маленькое стекло на веранде, просунул руку, открыл окно и вошел в дом… Андрей просто в рубашке родился – ведь если бы он ночевал дома, его бы точно убили… Хотите, я покажу вам пули?

Глава 14

Они приближались к сараю – Миша и его подельник.

И хотя большая шапка незнакомца была в снегу, да и сам он был похож на снежного человека, лицо его показалось Юле знакомым… Она даже замотала головой, прогоняя наваждение. Нет, это не может быть он, не может… Ведь в тот миг, когда ее увозили с ерохинского подворья, ЭТОТ ЧЕЛОВЕК находился в поле ее зрения.

Ерохин – маньяк? Возможно ли такое? Но если не он, то кто же тогда мог таким изощренным способом запутать следствие, представившись жертвой злодея, подкинувшего ему узел с вещами Литвинец? Конечно, ни в чем не подозреваемый Ерохин был доверенным лицом Шубина, он кормил его салом, вкус которого нельзя забыть… И как это она раньше не поняла, что и Миша кормил ее этим же самым салом, с мясными прослойками…

Ей бы раньше догадаться обо всем!

Между тем она понимала, что сама все испортила своим криком. Увидев сваленную в углу сарая гору мяса, она закричала, чем сразу же привлекла к себе их внимание. И вот теперь они шли к сараю, к ней; еще каких-нибудь двадцать-тридцать секунд, и с Юлей Земцовой будет покончено. И тогда уже ее крика никто не услышит – вокруг пустырь и старая заброшенная мельница. Здесь, наверно, и замучили Литвинец и Дину Кириллову… Скоты!

– И давно она у тебя живет? – донеслось до Юли – это говорил Ерохин. – Кто она?

Ну конечно, сейчас Ерохин, пользуясь тем, что она его может услышать, будет себя вести таким образом, чтобы она поверила, что он здесь ни при чем. Как будто Миша до сих пор не рассказал ему о том, что в доме живет девушка, или будто сам Ерохин ни разу не заметил в доме следы пребывания чужого человека?!

– Как ее зовут? – снова спросил Ерохин Мишу, на что тот просто пожал плечами.

Им ничего не стоило сорвать дверь сарая с петель и схватить ее, поэтому надо было срочно найти какой-нибудь другой выход, попробовать хотя бы пролезть в окно, до которого можно было добраться, подставив несколько пустых деревянных ящиков…

Обдирая ногти, Юля принялась за работу. Казалось, у нее откуда-то взялись новые силы. Между тем в дверь уже стучали, мужчины поочередно звали ее, обращаясь к ней то «девушка», то просто «ты». Просили открыть дверь и не бояться их.

Подняв с пола пустую бутылку. Юля разбила ею стекло в окне, выходящем на заснеженный пустырь, и влезла в узкий проем, едва не застряв в нем, но тут же, вся подобравшись и выдохнув из себя воздух, рыбкой нырнула в глубокий, затвердевший от мороза сугроб. Все, она была на свободе!

Ей даже показалось, что на улице не холодно. Проваливаясь чуть ли не по пояс в снег, она шла, как плыла, помогая себе руками, не видя, однако, перед собой ничего, что напоминало бы жилье. Где-то очень далеко темнели силуэты крыш, но до них она все равно не дойдет, не сможет, выбьется из сил, замерзнет…

Она не могла не услышать голоса, но и повернуть голову не осмелилась.

– Стой, ненормальная! Ты же простынешь… Тьфу ты, господи, лечил ее, лечил!.. – Это кричал Миша, обращаясь не то к ней, не то к своему спутнику, который тоже прокричал ей кое-что вслед, и от этого резкого и повелительного «Земцова, стой!» она вздрогнула, словно от удара. Остановилась. Повернулась и увидела пробирающегося к ней Ерохина. Он сделал вид, что только что узнал ее.

– Юля, да что с тобой?! Ты что, рехнулась? Ты куда бежишь? От кого? Ты думаешь, что ЭТО Я?.. – вдруг догадался он о причине, заставившей Юлю забраться в снег почти по самую грудь. – Не дури и немедленно возвращайся, ты же еще болеешь, ты же можешь подхватить воспаление легких! Что я скажу Шубину? Ну-ка марш домой! Идиотка!