Кабус-намэ - Кей-Кавус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь, если хочешь быть разумным, учись мудрым изречениям, ибо при помощи мудрых изречений можно научиться разуму.
Как спросили мудреца Аристотеля: „В чем сила разума?“ Ответил: „У всех сила от пищи, а у разума — от мудрых изречений“.
Теперь, о сын, знай, что все, что мне было в привычку, я объединил в книгу и о всякой науке и искусстве и всяком ремесле, которое знал, поместил я по главе в сорока четырех главах этой книги. И знай, о сын, что с детства и до старости был у меня такой обычай, и таков я был и шестьдесят три года моей жизни и провел таким образом и при таком поведении. И книгу эту я начал в четыреста семьдесят пятом году. И после этого, если подаст господь жизни, буду я таким же, пока буду жив, и то, что считал я хорошим для себя, считаю хорошим и для тебя. Если ты найдешь обычаи и свойства лучше этого, будь таким, как тебе лучше, если же нет, то вникай этим моим советам и увещаниям ухом сердца и повинуйся им. Если не послушаешь и не примешь, нет на тебя насилия, тот, кого бог сотворил счастливым, прочтет и поймет, ибо все это — признаки счастливых в обоих мирах.
Господь, да святится и возвысится он, да помилует меня и тебя, и пусть моя благосклонность подействует на тебя, во имя Мухаммеда избранника и семьи и ради его, чистого, и да благословит его [бог] благословением великим, и слава аллаху, господу миров.
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Предлагаемая русскому читателю книга, получившая на Востоке широкую известность под названием „Кабус-намэ“, была написана в XI в. На протяжении долгих столетий она переводилась на разные восточные языки и особенно высоко расценивалась представителями педагогической науки. Причины такого успеха этой книги лежат в ее своеобразном, приспособленном к феодальным условиям „практицизме“, делавшем многие из ее советов при застойности и живучести феодальных отношений применимыми даже в Иране XIX в. Именно это привлекало к ней внимание и хивинских переводчиков XIX в., а также известного татарского просветителя и педагога Каюма Насыри.
Мы располагаем довольно большим числом хроник, повествующих о „государственных“ делах далекого прошлого на Востоке, о войнах, коварной борьбе мелких князьков и крупных хищников, об их дипломатических сношениях, матримониальных отношениях. Но об их быте авторы хроник не говорят: для них это тема недостаточно „величавая“. Для нас же ценность „Кабус-намэ“ состоит как раз в том, что эта книга зачастую показывает феодала тех времен без маски.
Автор „Кабус-намэ“ — выходец из племени гилянцев, древнейшего населения южного побережья Каспийского моря. Вместе с тем автор, так же как и вся его семья, был на протяжении долгого времени тесно связан с культурным кругом саманидов. Можно с уверенностью считать, что язык, на котором написана книга, не был в то время литературным языком Ирана, а обслуживал почти исключительно саманидские владения, в основной массе населенные таджиками, это — язык Рудаки и Фирдоуси. Вот почему эту книгу можно отнести скорее не к персидской, а к таджикской литературе.
В Средней Азии „Кабус-намэ“ пользовалась успехом весьма долго как среди тех феодалов, которые в качестве официального языка применяли таджикский язык (многие династии, правившие в Бухаре), так и тех, которые признавали лишь язык узбекский. Это делает книгу ценным пособием также и при изучении истории народов Средней Азии. До сих пор при написании истории народов Средней Азии многие авторы еще никак не могут отделаться от некоторой идеализации прошлого, говорят о феодальных правителях как о „просвещенных меценатах“, предполагают, что лишь благодаря им литература народов Средней Азии дала такие замечательные произведения. Портрет этих феодалов, нарисованный автором, который сам принадлежал к их числу, убедительно покажет всю вредность таких идеализаторских попыток и поможет отнестись к прошлому более критически.
* * *
Автор „Кабус-намэ“ происходил из рода мелких феодальных властителей Табаристана. Табаристан (т. е. южное побережье Каспийского моря), отделенный от Ирана трудно проходимыми горными склонами и вязкими топями, лишь в 759/60 г. был завоеван арабскими войсками, но и тогда местное население не склонилось перед властью завоевателей и неоднократно поднимало восстания. В середине IX в. в Табаристане утвердились изгнанные из центра халифата представители дома Али. В 931–936 гг. предок автора „Кабус-намэ“ Мердавидж, происходивший из старого гилянского рода, но бывший сначала простым военачальником на службе династии саманидов, путем военных захватов создал себе довольно крупное независимое владение на севере Ирана, в которое входили Рей, Кум, Кашан, Кередж, Буруджирд, Абхар, Зенджан, Хамадан и Исфахан. Однако опирался он исключительно на военную силу, и границы его княжества непрестанно менялись в зависимости от его воинских успехов и неудач. Мердавидж был убит собственной тюркской гвардией, и после его смерти созданное им непрочное государственное объединение распалось. Его внук Кабус, дед автора этой книги Кей-Кавуса, был правителем всего лишь маленького Джурджана, и то ему пришлось провести много лет изгнанником в Хорасане при дворе саманидов. Лишь через 17 лет Кабус с помощью Себуктегина завоевал весь Табаристан и стал его правителем, сделав столицей свой родной Джурджан. Сын Кабуса признал себя уже вассалом султана Газны Махмуда. Отец автора этой книги, Искендер, нигде не упоминается. Отсюда можно было бы заключить, что Искендер нигде не правил. Но этому как будто противоречат указания „Кабус-намэ“. Автор рассказывает, что его отец имел двор и хаджиба (распорядителя дворцовыми церемониями). Когда нужно было учить Кей-Кавуса плавать, моряков вызывали из Абескуна. Если Искендер сидел в одном из горных гнезд Табаристана, то где же тогда мог плавать Кей-Кавус? Очевидно, что Искендер продолжал жить в Джурджане и эти упражнения в плавании происходили в Гюргене.
По Захираддину[320] (стр. 200), во владении Кей-Кавуса еще находился один из замков в горах. Собственные указания Кей-Кавуса с этим плохо вяжутся. Из его слов видно, что целых восемь лет он был недимом (приближенным) при султане Маудуде в Газне.
