А другого глобуса у вас нет?.. - Михаил Вершовский

Вот он вам, эстетизм, который еще пан Гашек на чистую воду вывел, объяснив, что с ним и как. Горят и на нем, как мотыльки на свечке. Как Вашингтон этот сгорел. Или как Эрик Уилсон из Роанок, штат Вирджиния. У того такой эстетический задвиг был, что ни за что не мог он в неначищенных штиблетах передвигаться. И я не говорю, в грязных там. Нет, именно сиять должны были башмаки – и сиять ослепительно. И никаких компромисов в этом деле мистер Уилсон не терпел.

Надраивал он свою эту обувь по нескольку раз на дню. Ну, тут что скажешь – имел право. (Хотя газеты и умолчали на предмет того, с какой частотой он, скажем, нижнее свое белье менял.) Право, повторяю, имел – кабы не шло это занятие вразрез с его же профессиональной деятельностью. С воровской, то есть, работой, поскольку был мистер Уилсон убежденный и классический домушник.

Ведь до того эстетизм его дошел, что и на дело он всегда отправлялся с баночкой ваксы и тряпочкой. Чтобы, значит, если в процессе какая муха на какой-нибудь из башмаков какнет, тут же это дело опять до зеркального блеска исправить.

И дочистился, понятное дело. Один дом взявши и после очередной зловредной мухи порядок с башмаками наводя, оставил, конечно, и тряпочку свою, и баночку ваксы. Что было бы потерей и не такой великой – сколько там такая вакса стоить-то может – не будь на той же баночке полного набора отпечатков его же, мистера Уилсона, пальцев.

Зато теперь раздолье. Хоть сутками надраивай – у них там в тюрьмах распорядок на этот счет вполне гуманный.

И вот во всех историях этих вроде как все не без повода получалось. Эстетизм там, хош непреодолимый, хладнокровие опять же, не говоря уже о неколебательном похренизме. Но я так скажу: мурдя все это, и собачья к тому же мурдя. Потому что все эти словесные выверты с потрохами в одно-единственное слово укладываются: ХУЦПА.

И поскольку я на слове этом настаиваю, то по всем правилам приличия должен своему читателю термин таковский разобъяснить. Причем вовсе не так, якобы я из олимпийского занебесья свысока с темной массой тут общаюсь. Я-то и сам слово это несколько всего лет назад для себя открыл, книжкой одной заинтересовавшись.

Слово это, между прочим, еврейское – хотя в Америке на удивление широкое хождение имеет. И вот один знающий человек, на мой интерес откликаясь, и пояснил мне, что оно, слово это, означает.

Сказать, что хуцпа это наглость – так он мне объяснял – значит почти ничего и не сказать. Это такая должна быть наглость, чтобы у другого человека, твою хуцпу наблюдающего, глаза не просто на лоб поперли, а чтобы к чертовой матери из орбит повыскакивали. И пример даже этот знающий человек привел.

Допустим, сказал он, наделать под чьей-то дверью – наложить, то есть, целую кучу (я, конечно, извиняюсь, но пример действительно в точку, и из этой песни мы слов выкидывать не будем) – так вот это будет наглость. Но ежели ты, кучу эту наложивши, тут же в дверь позвонишь и у открывшего дверь хозяина туалетной бумаги попросишь вежливо – вот это уже будет классическая и хрестоматийная хуцпа.

Я– то словом этим почему заинтересовался -на книжку одну, как я и говорил, набрел. Написал ее Алан Дершовиц, который мало что профессор Гарварда, так еще и адвокат. Из тех, кстати, что в бригаде по откачиванию денег у О.Дж.Симпсона работали. Так вот, книжка эта его так и называлась. «Хуцпа» – одно-единственное в титуле слово. А поскольку профессор этот меня давно интересовал, заело меня и с самой хуцпой разобраться. Разобрался, в общем.

А уже разобравшись, к литературно-публицистическому дару Дершовица проникся от всей души. У него первая фраза в книжке – самая первая! – звучала так: «Американским евреям нужно больше хуцпы». И теперь скажите, что не рукой мастера это написано – потому что после такого зачина кто ж книжку вообще отложит.

Но это я, конечно, отвлекся, поскольку не о Дершовице здесь – пока – речь. Речь у нас, если вы помните, о тех, на ком Дершовиц со товарищи зарабатывает.

Так вот я и говорю: хуцпа. Да вы и сами посудите: дом, скажем, ограбить, а потом в том же дому на кухне яичницу себе изобретать – чем оно структурно от того примера с кучей у двери и требованием туалетной бумаги отличается? То-то же, что ничем. Потому как – хуцпа.

Или такой, скажем, случай как вы себе классифицируете? Вызвали как-то гражданина одного, Тони Брайта – и, надо сказать, подозрительного весьма гражданина – повесткой в суд, в городе Вирджиния Бич. На слушание по его же, Тони Брайта, делу. По которому пытались его прищучить на предмет автомобильных краж – причем речь не о Тойоте Терсел или Форде Эскорт шла. В виду имелся солидняк – Мерседес, БМВ, Ауди, Вольво. Европейская все больше команда.

Ну, совсем уж крутых доказательств на его счет, видимо, не было – иначе б его не повесткой звали, а в наручниках без излишних экивоков в зал суда приволокли. Как бы там ни было, а на суд он пришел, чего-то там поогрызался, после чего дата следующего слушания назначена была. А пока он там огрызался, один из следователей, дело его крутивших, заинтересовался автомашиной Вольво, на которой Тони Брайт к зданию суда прибыл.

Заинтересовался, значит, Гари Нелсон – и решил номера этого Вольво проверить. Позвонил быстренько в родное отделение полиции. Компьютер и выдал: номера такие есть, но они ни от какого не от Вольво, а очень даже от Мерседеса. Уворованного.

Тогда Нелсон дал номер кузова самого Вольво (его через лобовое стекло хорошо видно). Компьютер говорит: а как же. И этот автомобиль из попертых. Вчера только и увели. Ну, тогда Нелсон ребятам своим в телефон говорит: брать будем.

А тут как раз и сам мистер Брайт гордой походкой из здания суда выходит, в Вольво этот садится – и поехал. И погонь с перестрелкой, кстати, никаких не было, поскольку гнаться ни за кем не пришлось. Отъехав от суда на ворованной машине – с номерами от другой ворованной машины – поехал Тони Брайт перекусить. В ресторанчик ПРЯМО НАПРОТИВ ПОЛИЦЕЙСКОГО УЧАСТКА – где его уже ждала целая куча радостно улыбавшихся людей в форме.

И если вот это вот – на свой же суд по поводу краж автомобильных на ворованной машине с номерами от другой ворованной машины приехать – так вот, если это не хуцпа, то я, выходит, со словом этим ни черта и не разобрался.

И еще один. Просто-таки зеркальный до йоты вариант – не считая того, что воришка помельче тут фигурирует. Но в прочем же – попробуйте сами отличия сыскать.

Вызвали некоего Чарлза Тейлора в суд в городе Вичита, штат Канзас. Обвинялся этот Тейлор в том, что с ножом в руках ограбил обувной магазин – взявши кассу, а заодно прихватив и пару крепких, удобных и красивых туристических ботинок.

Вышел тут к тумбочке на суде кассир, который, как он утверждал, этим злодеем Тейлором и был ограблен. Стал он было рассказывать, как оно все было – и вдруг застыл. Судья ему: давай, дескать, что там дальше-то было – а он онемел буквально. И вниз, в зал пальцем тычет.

Посмотрели туда, вниз. Сидит за первым столом – как оно и положено – обвиняемый Чарлз Тейлор с адвокатом своим. А из-под стола этого ноги его, Тейлора, торчат. В тех самых туристических ботинках – крепких, удобных и красивых.

Тут, конечно, и судья Джеймс Флитвуд на время дар речи потерял. Сказавши потом голосом ослабевшим: «Никогда не думал, что у кого-то может достать идиотизма на то, чтобы на суд явиться в ворованных башмаках…» Ботинки, конечно, сняли тут же, приобщив к делу – а хуцпистого Тейлора препроводили прямым ходом в тюряжку. В одних носках.

Оно и в целом у преступного этого элемента отношение к судам – где им, между прочим, пайку не на один год сплошь и рядом выписывают – самое наплевательское. Ну да опять-таки – кроме них самих никто за их хуцпу более и не платит.

И тут, может, не в одной только хуцпе дело. Хуцпа-то сама, как некоторые утверждают – да вон хоть профессор-адвокат Дершовиц упомянутый – дело полезное и нужное, отчего тот же Дершовиц, как вы знаете, ее рекомендует брать сколько унесешь. (Хотя опять-таки не всем оно, если я не напутал, рекомендовано было.) Но, видимо, в сочетании с тотальной безмозглостью дает она смесь прямо-таки взрывоопасную. Как, скажем, водород с кислородом. Которые порознь вроде и ничего – а вместе так прямо гремучая смесь.

Такая вот смесь и рванула, когда некоего Брэндона Хьюза на тумбочку в суде вызвали на предмет того, что оспаривал он какие-то выписанные на него дорожные штрафы.

Вызвали его, значит, на тумбочку, Библию подсунули. Теперь ему полагалось левую руку на эту Библию положить, а правую в торжественном жесте поднять, ладонь вперед выставив (в некотором подобии древнеримского приветствия, которое нам и по более свежим временам знакомо) – и произнести, что, дескать, обязуется он говорить «правду, только правду, и ничего, кроме правды, да поможет ему Бог».

Ну, Хьюз этот левую руку на Библию возложил и принялся правую из кармана штанов высупонивать. И вынул-таки эту свою правую руку, вслед за которой из широких штанин и вывалился прямо на пол суда – пакет кокаина.