Аня де Круа - Яна Егорова

Француз ничего не ответил. Эта гонка уже казалась вечной. Время тянулось так медленно… Когда он со всем разберется, просто заберет Анну и даже не будет спрашивать ее мнения. Хватит уже приключений. Позлится, но поймет. Потом. Главное, что он всегда будет рядом и больше никто не посмеет…

Де Круа не мог позволить себе допустить такую ошибку, как получилась много лет назад с его маленькой сестренкой. Теперь нет. Он много учился. Учился убивать и… спасать. Он своими руками сделал из себя машину, которую невозможно победить. И сейчас… только расстояние мешало ему.

Спустя пятнадцать минут они уже сменили машину и неслись в Смоленск, а оттуда уже до Москвы рукой подать.

Пока Гай выжимал максимальную скорость, Борис все кому-то звонил и что-то организовывал.

При выезде из Смоленска к ним присоединился кортеж из нескольких черных гелендвагенов – это уже были люди русского.

– На случай, если нас все же кто-то попытается остановить, – оправдался Борис.

Гай оторвал взгляд от дороги и недоверчиво посмотрел на русского.

– Что? – сделал тот удивленное лицо, – И вообще, это Россия! Мы здесь так ездим. И все, – помолчал секунду и добавил, – иногда даже на работу.

– Мда… И вас сопровождают машины с номерами спецслужб?

– Ну-у… Что ты привязался, француз? – надулся Борис и отвернулся, – И вообще… Мы русские, – выпалил вдруг он, – умеем отдавать долги и ценить дружбу! Так что теперь моя очередь спасать тебя. Расслабься и просто прими! Все!

Француз покосился на друга, на его губах появилась легкая улыбка. Борис так искренне обижался, что это не могло не тронуть даже сердце военного.

– И вообще, Россия, Франция, мы всегда дружили! Я даже почти не удивился, когда узнал, что ты влюбился в русскую девушку. Мы же всегда… Во все времена… Вы французы… В общем… – здоровяк все пытался оправдаться, все больше и больше веселя Гая. Это было на самом деле необычно, для серьезного и огромного русского.

Люди в гелендвагенах отлично “расчищали” дорогу, их кортежу уступали все. Де Круа немного успокоился, похоже, удастся приехать раньше.

Де Круа было тоже странно… странно ощущать чью-то такую настоящую и искреннюю поддержку. Все эти годы он был одиночкой. Один всегда. Но отчаянная преданность русского трогала какие-то ноты его души, о наличии которых он и никогда не подозревал.

Кортеж из четырех машин несся по шоссе в сторону Москвы со скоростью недопустимой никакими законами, разве только законами души.

Глава 16

Касьян Анатольевич взял мобильный телефон у матери и ответил на звонок:

– Да.

– Касьянушка, – хриплый, прокуренный голос Косого заставил вздрогнуть полицейского.

– Да, – сказал тот и поднялся со стула, вышел с кухни и закрыл за собой дверь в спальню. Мать не должна слышать таких разговоров – это правило было одним из его внутренних законов.

– То видео… оно еще у тебя?

– Да…

– Папа, хочет тебя видеть. Сегодня. Сейчас.

– Но… я уже опаздываю на работу, – пытался оправдаться Касьян Анатольевич. Посещение “папы” не могло привести ни к чему хорошему.

– Касьянушка… Ты меня не понял… – Косой говорил очень медленно и с расстановкой, словно с ребенком, – мы уже внизу… И на работе твоей тебя сегодня ждать не будут… ты знаешь… мы позаботились об этом. Спускайся, дорогой.

Замятин повесил трубку. Плохи дела! Но, придется идти. Он знал… знал, что рано или поздно, они захотят большего. Не могло все вечно продолжаться только мелочевкой.

Дрожащими руками, Касьян Анатольевич стал одеваться. Приведя себя в порядок, он направился к выходу:

– Сыночек, ты будешь поздно? – спросила “участливая” Фекла Анатольевна.

– Нет, – ответил полицейский не останавливаясь.

Он покинул квартиру и спустился с пятого этажа девятиэтажки вниз. Там его уже ждала машина, внедорожник Тойота, а внутри трое – Косой и его люди.

– Прости дорогой, – сказал Косой и ударил Касьяна разрядом от электрошокера.

Замятин упал в темноту.

– Очнулся, – спросил голос в темноте.

– Похоже, еще нет. Сильно я его, видимо. Прости, папа, – оправдывался Косой.

– Эй, ты, а ну ка, принеси ведро со льдом из бара, – кому-то приказал второй голос.

Касьян открыл глаза.  Обнаружил, что его вполне сносно усадили в кожаное кресло. Он находился в незнакомом доме. Эта комната, по всей видимости, служила кабинетом – богатая обстановка, на стенах темно-зеленые обои, похоже из ткани, тяжелая деревянная мебель. А прямо перед ним стоял огромный письменный стол, за которым сидел, вероятно, сам папа.

Это был грузный человек, раза в полтора больше в пропорциях, чем сам Касьян, его светлые короткие волосы были тщательно “зализаны”, одет он был в дорогой красный халат, надетый на тщательно накрахмаленную рубашку. Вся эта красота подчеркивалась красным же галстуком. Эдакий мафиози русского разлива.

– Здравствуй, дорогой, ты все-таки решил почтить нас своим присутствием, – сказал папа ласково и улыбнулся. Так, вероятно, улыбается крокодил своей жертве, когда она уже у него в желудке плещется.

– Добрый вечер, – промямлил Касьян Анатольевич.

– Что ж ты, милый, боишься меня? Не стоит… не стоит… Мне тут сказали, ты давно на меня работаешь? Трудишься, так сказать, не покладая рук твоих золотых!

Замятин молчал и боялся что-либо сказать. Он слышал о нраве “папы” и о том, что бывает с теми, кто ему перечит.

– Ну, хорошо… Перейдем к делу. Говорят, видео у тебя любопытное есть… Еще говорят, что ты врага имеешь… которому не успел до конца отомстить. Так, я тут подумал, а что ж? На что я папа, раз не могу помочь своему человеку? Косой, объясни нашему другу суть вопроса.

– Дело тебе доверяют, – подал голос тот и приблизился к Касьяну, – сможешь и Ягудину своему отомстить и нам помочь. А теперь слушай и запоминай. Нужен нам этот француз. Людей тебе дадим. И не абы каких. На время операции будут у тебя неограниченные полномочия и прикрытие. Подразделение омона бери, наше. Все сам знаешь, не первый день с нами. В награду, Ягудина и всех его братьев можешь убить, вообще всех, кто с французом рядом будет. Нам нужен только он. Живым. Но, учти. Парень он непростой. Служил много и многому обучен. Нашим лучшим парням фору даст. Он умеет и не боится использовать все – машины, лодки, любую летную технику. Бомбу смастерить – хоть из манной каши. Оружие даже из тапка сделает. Именно поэтому выделяем тебе максимум людей. И запомни. Упустишь его – себе можешь гроб заказывать. Понял?

– Понял, – нервно сглотнув, произнес Касьян, – все понял. А зачем он вам? – ляпнул Замятин и тут же прикусил язык.

– Любопытный? – заинтересовался папа необдуманной смелостью полицейского, – что ж. Скажу. Может быть, тебе это пригодится, еще какой фильм полезный снимешь, Тарантино ты наш.