Черный Город - Элизабет

Этим утром Люди за Единство взламывают управление цифровыми экранами по всему городу и запускают в просмотр записи с камер видеонаблюдения мистера Табса, где Курт передает ему Золотой Дурман. За этим следует репортаж Джуно, который раскрывает план по инфицированию Дарклингов вирусом Разъяренных и нападению их на школу, как сообщает "анонимный внутренний источник" — среди друзей известный лучше, как Натали Бьюкенан.

Десять минут спустя после репортажа, Пуриан Роуз на канале новостей ЭсБиЭн отрицает свою причастность к случившемуся, решительно спихивая все на мою мать, называя её "опасно неустойчивой женщиной с её собственными политическими взглядами".

Вскоре после этого "таинственным образом исчезает" Курт, а моя мама с Полли ударяются в бега вместе с Крейвеном.

Я прикусываю губу, внезапно запаниковав, испугавшись, что я все сделала неправильно. Что теперь будет с мамой? Со мной и с Полли? Но теперь слишком поздно, чтобы отступать. Как бы там ни было, мне придется жить с последствиями этих моих поступков.

Охранники Легиона на Пограничной стене взволнованы. Время от времени они бьют себя в грудь, глядя на часовых Стражей, патрулирующих поврежденную часть стены. Напряжение витает в воздухе и возникает ощущение, что он становится густым, как суп.

Я ожидаю в шаге от школы с Жуком и Дей, раздавая студентам листовки Людей за Единство. Я лениво царапаю рану на ноге, где ребенок Дарклингов укусил меня прошлой ночью.

— Я не уверена, что все еще хочу быть Эмиссаром. Я не хочу закончить так, как твоя мать, — говорит мне Дей, пока мы вручаем флаер парню, шагающему к школе.

— Тебе и не нужно. Ты бы никогда не позволила себе стать марионеткой Пуриана Роуза, — отвечаю я — Стране нужны такие люди, как ты. Это наша единственная надежда, ведь что ни делается, все только к лучшему.

Дей улыбается мне.

— Скажи "нет" закону Роуза, — говорит Жук обожженными губами, всучивая листовку девушке. Каждый день ему становится немножко лучше. На самом деле он должен был бы быть в постели, но он настоял на своем приходе сюда, чтобы поддержать свою тетю.

С тех пор, как взорвали стену, прошло всего два дня, а я уже замечаю перемену в людских настроениях. Теперь больше людей готовы слушать, они увидели истинное положение дел.

Грегори, одетый в полное обмундирование Ищеек, включая меч, поднимается вверх по лестнице и бросает на нас сердитый взгляд.

- На территории школы листовки распространять незаконно.

Я буравлю его свирепым взглядом. Это просто отвратительно, как он вообще может показываться мне на глаза, после того, как убил мать Эша. Он выдергивает листовки из моих рук и подбрасывает их в воздух, а потом убегает в школу. Листовки розовым конфетти разлетаются по земле. Я наклоняюсь, чтобы подобрать их, и вот тогда я чувствую его. Спокойное, ритмичное, еще одно сердцебиение рядом с моим.

Наблюдая за мной, у подножья лестницы стоит Эш. Его темные волосы шевелятся на ветру и хлещут по его красивому лицу. Он улыбается. Казалось бы, такой незначительный жест, но как много он означает. Я прощена. Я лечу вниз к нему, и уже готова было кинуться ему на шею, когда вспоминаю о телевизионных камерах поблизости. Я не могу обнять его. Не здесь, не сейчас, когда вся страна наблюдает. Это ранит. Мы стоит друг от друга на почтительном расстоянии, чтобы не вызывать подозрения.

Его глаза в беспокойстве округляются, когда он видит мое лицо: опухшие губы, синяки на щеках, побагровевшие глаза.

— Что случилось? — требовательным тоном спрашивает он.

— Себастьян, — просто отвечаю я.

— Он пытался её изнасиловать, — говорит Жук, сопровождаемый Дей, когда встречается с нами у подножья лестницы.

— Я прикончу его, — говорит Эш и все его тело трясется от ярости.

— Натали, иди внутрь, — вдруг говорит Дей.

— Почему? — спрашиваю, а потом я вижу его.

Себастьян.

Он выбирается из черной кареты, которая только что въехала на городскую площадь. На Себастьяне форма Ищейки, а меч перекинут через плечо. Под правым глазом красуется черно-синий фингал, в том месте, куда я его ударила шкатулкой. Он щурится от солнечного света и выглядит, будто с похмелья. Вот и хорошо. Надеюсь, у него всю ночь крутило кишки. Он гаркает какие-то приказы гвардейцам, а затем идет прямиком к тетке Жука и выдергивает у той из рук мегафон. Ее веснушчатое лицо становится темно-красным от гнева.

— Протесты теперь незаконны! Все немедленно должны покинуть городскую площадь, — приказывает он.

— С каких это пор мы потеряли право на свободу слова? — орет Роуч, и камеры поворачиваются к ней. — Этого вы добиваетесь? Сначала заткнуть рот Дарклингам, потом нам? Вы собираетесь всех упрятать за этой стеной?

— Я не буду предлагать еще раз. Покиньте площадь немедленно! — говорит он.

— А то что?

Он бьёт её по лицу рукоятью своего меча. Роуч падает на землю. Она сильно пострадала, но жива. Её кровь заливает мостовую точно так же, как кровь того паренька-полукровки.

— Роуч! — кричит Жук.

На лице Эша отражается ярость, ноздри его раздуваются, когда он смотрит на кровь, выплеснувшуюся на землю.

Себастьян поднимает свой меч, готовый снова её ударить.

— Отвали от нее на хрен, тварь! — кричит Эш Себастьяну. — Ты больше никому не причинишь зла!

— И кто же меня остановит? — насмешливо вопрошает Себастьян. — Ты?

Стража Легиона на стене начинает агрессивно бить себя в грудь, издавая звук как от военных барабанов, заставляющий всех людей съеживаться. Всех, кроме Себастьяна.

Люди смотрят на стражей, а потом на Эша.

Мое сердце замирает в ожидании.

Некоторые из тех людей, что поумнее, убегают, прежде чем Эш слегка кивает.

Со стены, одним за другим, спрыгивают гвардейцы Легиона. Черные тени на фоне грозового неба. Их черные одежды развеваются, словно крылья за спиной. Протестующие начинают кричать и разбегаться в разные стороны, когда Дарклинги оказываются у Эша за спиной.

— Стража! — вопит Себастьян.

И гвардейцы Стражей спешно перегруппировываются вокруг него.

Телевизионная камера продолжает все снимать.

Эш с Себастьяном застыли, уставившись друг на друга, в безмолвном противостоянии, ожидая, кто первым ударит…

ЭШ

— Сколько крови еще должно пролиться? — спрашиваю я.

В небе собираются черные грозовые тучи, которые бросают тени на городскую площадь.

Я думаю о Томе и Яне, о мальчике-полукровке, о своей матери. О Натали. Сколько еще людей должны страдать? Я больше не могу закрывать на это глаза. Пора действовать, даже, если это приведет к войне.

— Я не позволю тебе больше командовать нами, — говорю я, срывая с руки свой медный ID-браслет и бросая его на землю к ногам Себастьяна. — Это закончится здесь и сейчас.

Себастьян обнажает свой меч, а охранники Легиона свои клыки.

— Эш, прошу тебя. Не нужно, — умоляет Натали.

Она с отчаянием смотрит на меня. Её золотистые волосы подхватывает ветер и обнажает синяки на её лице. Мои клыки наполняются ядом. Я больше никогда не позволю ему причинить ей вред или кому-нибудь еще.

Капают первые дождинки.

— Не затевай драку — все равно проиграешь, — усмехается Себастьян.

Подходит и Жук, держась рукой за живот, чтобы встать рядом со мной. Он никогда не боялся драк. Дей берет его за руку. Следующей к нам присоединяется Роуч с окровавленным лицом, а за ней и несколько десятков Людей за Единство.

Дождевые капли начинают падать все быстрее и быстрее.

— Ты все еще в меньшинстве, — говорит он.

Школьные двери шумно распахиваются, и раздается топот сотни ног. На улицу выходят студенты и учителя. Большинство встает рядом со мной.

— Город един! — скандирует кто-то.

— Долой Стражей! — выкрикивают другие.

Остальные студенты присоединяются к Себастьяну. Грегори, проходя мимо меня, перехватывает мой взгляд. У меня в голове проносится образ, как он стоит над истекающим кровью телом моей мамы. Он, явно подумав о том же, довольно ухмыляется мне, обхватив рукой эфес меча.

Ярость сжигает меня изнутри.

Все закончится сегодня.

Я больше не буду жертвой.

Телевизионщики вращают камеры туда-сюда между противоборствующими сторонами.

— Что ты и твои друзья собираетесь делать, кровосос? — насмехается Себастьян.

Раздается раскат грома и дождь прорывает тучи.

Я бросаюсь в атаку.

Себастьян застигнут врасплох, никак не ожидая, что я наконец-то решусь. У него даже нет времени выхватить свой меч до того, как я оказываюсь поверх него. Мы валимся на землю, и меч выпадает у него из руки, приземляясь рядом с нами.

Это толчок к борьбе, которую все так ждали. Вокруг начинает твориться кромешный ад.

— Смерть Дарклингам! — орет Грегори.

— Нет границ! — выкрикивает Жук. — Единый город!