Егерь - Евгений Астахов

мой внедорожник подскакивает на ухабе. Из земли продолжают лезть закапывающиеся твари. Нескольких я отстреливаю, одного давлю. Движок уже даже не стучит, а хрипит из последних сил. Чёрный дым стелется из-под капота.

Сопровождаемый последней машиной и целой тучей вриллов я покидаю Уайтклэй, как рок-звезда со своей сворой невменяемых фанатов. Бронированный бугай также не отстаёт и сносит угол здания в желании как можно скорее добраться до источника угрозы.

Выход из города приближается, а вместе с ним дом престарелых. Проскакиваю мимо, джип вот-вот заглохнет. Впереди вырисовывается полицейская машина, припаркованная поперёк дороги, а вместе с ней самое прекрасное зрелище на свете.

Накомис стоит позади заднего крыла, положив на багажник пулемёт с опущенными сошками. Приклад упёрт в плечо. Под рукой запасные подсумки с лентами. С обеих сторон от неё вооружённые ребята Кёртиса.

— Валькирия, неси меня в Вальгаллу! — с ажиотажем ору я во всю глотку и дёргаю ручник.

Джип закручивает, а пулемёт индианки начинает стучать, как отбойный молоток. Он жрёт патроны шустрее, чем чёрные жрут куриные крылышки. Свинцовая очередь, подсвеченная трассерами, вонзается в небеса. В самое сердце жужжащей тучи.

Я не слышу ничего кроме грохота и не чувствую ничего кроме малиновой вони вриллов. Они падают на землю перемолотыми влажными шматками. Трещит хитин. Потоки слизи льются с небес.

В моей душе звучит Вагнер.

Стоит джипу в очередной раз крутануться, замедляясь, как я пинком вышибаю дверь и прыгаю наружу. Земля бьёт в плечо. Из кувырка выхожу, сжимая оба револьвера и…

Спускаю зверя с цепи.

Огненные цветы на миг вспыхивают на концах моего оружия. Не пытаюсь поразить врагов, что слишком далеко, оставляя их на попечение Накомис. Вместо этого работаю по тем, кому повезло прорваться сквозь свинцовый шторм.

Секунда, и пустые гильзы стучат по асфальту. Секунда, и новые патроны ныряют в каморы. Секунда, и смерть собирает жатву. Секунда, и лязгает экстрактор. Секунда, и новый спидлоадер заполняет барабан.

Руки работают на автоматизме, максимально эффективно выполняя каждое заданное действие.

Я жму раз за разом на спусковые крючки и смеюсь. Я убиваю тех, кому не место на моей планете, и скалюсь, обнажая клыки. Моё оружие огонь, порох и сталь, моё послание — гибель. От меня бесполезно бежать, потому что Смерть направляет мою руку.

Мимоходом отмечаю, что ездоки Доджа опустошают магазины по вриллам. Это покупает им ещё несколько минут жизни в моих глазах. Они, может, и хотели бы смыться, но оба колеса проколоты. Остаётся сражаться.

Накомис с видом чокнутой охотницы за головами орёт во всю глотку, и в этом крике ярость её далёких предков, которые с луками и топорами шли против винтовок. Она выплёскивает ненависть на своих врагов, забывая моргать. Один подсумок сменяется другим. Летающее облако редеет. Вся дорога усеяна перемолотыми жуками.

Закапывающиеся твари пытаются нас окружить, но они — это моя забота. Я двигаюсь легко и свободно. Миг, и под ногами гремит крыша джипа. С этой позиции я могу дотянуться до кого угодно.

Эгида вспыхивает, отражая пулю, и не глядя, я караю ублюдка, посчитавшего себя самым хитрым. Кусочек свинца превращает его из мужчины в евнуха.

Бронированный титан за прошедшие секунды догнал нас и сейчас готовится обрушить свой гнев на оставшуюся тройку бандитов. Даже стреляя вплотную, они не могут повредить ему. Гигант вскидывает четыре острых когтя, но я забираю его добычу. Это моя аркана.

Череда выстрелов, и три тела падают наземь. Разочарованный стрёкот. Крошечные глазки с ненавистью глядят в мою сторону.

— Что-то не нравится? Тогда попробуй достать меня, таракашка, — щерюсь и сбиваю прыгнувшего к полицейской врилла.

Рогатый ублюдок взлетает на крыльях и падает на меня, расставив когтистые лапы в стороны. Когда я уже вижу в его глазках торжество, активирую Спурт и, разряжаю дробовик с Таранами в хитиновую харю.

Зачем сразу тратить гранату, если можно сэкономить?

Молниеносный прыжок в сторону, и тяжеленная туша сминает машину. Подшаг обратно, и четыре выстрела в упор. Прямо в шею и затылок.

Вонючая слизь плескает на асфальт. Острейшие крылья свистят в пустоте, едва не расчленив меня на уровне пояса. Сзади слышатся крики, и я, не думая, активирую Глайд.

У меня словно вырастают коньки под ногами. Мысленное желание приблизиться позволяет мне проскользить прямо по иссечённому асфальту к полицейской машине. Всего за долю секунды покрываю пятнадцать метров и спускаю курки в морды слишком шустрым вриллам.

Работаю в тесном пространстве. Неосторожный шаг и чужие когти рассекут мне грудь или же мои пули прикончат союзников. Мёртвые жуки опрокидываются на спину, а второй Глайд уже возвращает меня к встающему гиганту.

— Мы не закончили, дружок, — бросаю я, и вбиваю дуло Вепря в глубокую кровоточащую рану на месте шеи.

Стрёкот только зарождается в его глотке, а я уже спускаю курок.

Усиленный выстрел.

[1] John Denver — Take Me Home, Country Roads.

Глава 33

С синим шлейфом толстая ребристая пуля скрывается под бронированным щитком противника, и вся задняя стенка взрывается изнутри в брызгах слизи и хитина.

Булькающий хриплый стрёкот доносится из груди Управляющего врилла, и он отмахивается парой когтистых лап. Движение выходит неловким и совсем не таким быстрым, как прежде. Сжигаю ещё один Спурт чтобы прыгнуть над конечностями и оказаться перед самым лицом пошатывающегося противника.

Фиксирую очередную летящую ко мне лапу, но безэмоционально вгоняю дуло Вепря в распахнутую пасть. Крошечные глазки смотрят с бессильной ненавистью. Когтистый взмах запаздывает, и всё время мира принадлежит мне.

Усиленный выстрел.

Басовито рявкает дробовик. Синий шлейф скрывается внутри черепа. Глухой стук, рикошетящей в глубине пули, и из ранее пробитых отверстий щедро плескает слизью настоящий гейзер.

Жук-носорог настолько громаден, что сигналы доходят до его мозга с задержкой. Прямо как у живших когда-то динозавров. Врилл уже мёртв, просто ещё не осознал это.

Здоровенный ублюдок пошатывается, а из развороченной дыры на месте его пасти струится водопад слизи. Легонький тычок, и он заваливается на спину, сотрясая землю.

Пустой дробовик улетает на ремне за спину, а в руки почти сами собой прыгают револьверы. Дело за малым, прибрать всякий мусор.

Летающих вриллов почти не осталось. Накомис работает короткими экономными очередями по два-три выстрела, зачищая тех, кто ещё пикирует с небес. Закапывающиеся вриллы до сих пор лезут из-под земли, но ребята Кёртиса худо-бедно отбиваются и прикрывают полицейскую. Один из них ранен и довольно сильно, бедняга сидит, опираясь спиной на колесо, и пытается остановить щедро бегущую по груди кровь.

Я кружусь посреди открытого пространства,